Розамунда Пилчер - В канун Рождества
Еще мы танцевали шотландскую кадриль, но нас оказалось шестнадцать человек, что несколько усложнило дело. Затем начался ужасно забавный танец — становишься в пару с одним мальчиком, а потом кружишься с другим. А еще танцевали «Лихой белый сержант» — тут надо было двигаться по кругу тройками и навстречу друг другу, и в конце все друг с другом встречаются. Потом начался еще один танец, но Рори сказал, что он совершенно дурацкий, и мы пошли пить лимонад. Я не все время танцевала с Рори, много других мальчиков подходили и приглашали меня, и все держались очень дружелюбно, хотя я не знала даже, как их зовут. Почти все были в джинсах и поношенных свитерах, а некоторые мальчики — в национальных шотландских юбках с рубашками или твидовыми жилетами.
Время летело быстро, и хоть было жарко и душно, но, как только снова начиналась музыка, нельзя было устоять на месте, просто удивительно.
К десяти часам все закончилось, но никто не хотел расходиться по домам. Потом оркестр ушел, делать было нечего, и мы пошли в раздевалку, нашли свои вещи и оделись. Клодэг и другие ребята пошли домой к Кеннеди. У одного из мальчиков были санки, и ребята по очереди везли друг друга вверх на холм. Рори пошел со мной к нам домой. Было так красиво, падал мягкий снег и окутывал все вокруг.
Кэрри сказала, что Рори можно пригласить домой выпить пива, я так и сделала. Вот уж не ожидала! Все сидели на кухне и ужинали, в том числе Кэрри и какой-то незнакомец. Выяснилось, что его зовут Сэм Ховард, он собирается здесь жить и запускать шерстяную фабрику в Бакли. Очень симпатичный и, по-моему, по возрасту как раз подходит Кэрри. Я сначала подумала, что это ее старый знакомый, но оказалось, что он попал в снегопад, не смог вернуться в Инвернесс и ему пришлось остаться у нас ночевать. На улице у ворот мы видели шикарный «лендровер», но не сообразили, в чем дело.
Мы с Рори выпили горячего шоколада с печеньем, а потом Рори пошел домой. Он сказал, что принесет мне телевизор. Правда, не очень-то он мне и нужен — здесь так много всего происходит, что, думаю, у меня не будет времени его смотреть. Самое замечательное, что и дальше будет так же. Раньше со мной ничего подобного не было. В Лондоне тоже случались развлечения, но не успеешь оглянуться, как все кончается, а здесь каждый день что-то новое, неожиданное.
А теперь надо одеваться и спускаться вниз завтракать. Очень аппетитно пахнет беконом.
20
ЭЛФРИДА
Как всегда, Элфрида первая спустилась вниз. На лестничной площадке она остановилась, раздвинула занавеси (роскошные, хоть и чуточку потертые, приобретенные на рынке в Бакли) и взглянула в окно: какой будет день? Вообще-то была еще ночь, потому что еще не рассвело, но снег прекратился. В свете уличного фонаря смутно виднелся сад, но словно это был не тот сад, изменились все очертания и формы. Кусты и деревья склонились под тяжестью снега, купы кустарников будто надели белые шапки — все выглядело странным, неузнаваемым. И было очень тихо и спокойно.
Она спустилась вниз, в кухню. Горацио, судя по всему, начал оживать. Он выбрался из корзины и, виляя хвостом, подошел поприветствовать ее. Элфрида открыла заднюю дверь, и пес вышел в сад. Когда он вернулся, морда его выражала возмущение. Он никак не ожидал, что придется намочить лапы, да еще ему, такому больному. И вернулся в свою корзину мрачный.
Элфрида занялась завтраком: накрыла на стол, сварила кофе, достала из холодильника бекон. Это был последний кусок, пора было пополнить запасы. Надо было подумать и о рождественском угощении: она долго откладывала это дело, но теперь осталось совсем мало времени. А вдруг магазины опустеют и невозможно будет купить даже сладкий пирог? Элфрида нашла старый конверт и ручку и, поджаривая бекон, начала составлять примерный список покупок. Она написала «бекон», потом «мандарины» и решила, пока не выпьет чашку кофе, ничего больше не записывать.
Она и пила ее, когда дверь отворилась и в кухню вошел Сэм. Элфрида была в клетчатых брюках и темно-синем свитере с белым узором в виде овцы, пасущейся на травке, а Сэм все в том же костюме, поскольку больше надеть ему было нечего. Это сразу бросилось Элфриде в глаза.
— Могу одолжить вам свитер, — сказала она.
— Да, я выгляжу ужасно глупо. Одет как на парад.
— Выглядите вы замечательно. Как спали?
— С большим комфортом. Помню, такие кровати были в спальне моей матушки.
— Я уже поджарила бекон.
— А я почуял его аромат еще наверху.
— Сейчас сделаю яичницу.
— Могу вам помочь — это я делаю довольно ловко.
— Но не в вашем пиджаке. Он будет пахнуть яичницей. Сейчас я поднимусь наверх и подыщу для вас что-нибудь менее официальное.
Она пошла наверх. Оскар брился в ванной, поэтому она сама исследовала его ящик в комоде и извлекла шотландский джемпер приятного голубого цвета. Вернувшись в кухню, она обнаружила Сэма у плиты, он был в одной рубашке.
— Для рубашки сегодня холодновато. — Она бросила ему джемпер, он поймал его и стал натягивать. Его голова словно вынырнула из голубых вод.
— Ну вот, так-то лучше, — сказала Элфрида. — Теперь вы будете чувствовать себя свободнее.
Сэм шлепнул яичницу на тарелку и добавил туда пару кусочков бекона. Элфрида вложила в новый тостер очередные ломтики хлеба, затем налила Сэму кружку кофе. Они уселись за стол, точно старые друзья.
— Снег перестал…
— Я чувствовал себя так неловко вчера вечером…
Оба заговорили одновременно, тут же остановились и теперь ждали, когда продолжит другой.
Элфрида сказала:
— Почему вы чувствовали себя неловко? Никаких хлопот вы нам не доставили. Все, что мы сделали, это накормили вас пересохшим кеджери и застелили постель двумя простынями.
— Я не это имею в виду. Просто я явился непрошеным гостем с ключом от вашего дома и заявил, что пришел его купить. Я всю ночь не спал — так мне было стыдно. Надеюсь только, что я не оскорбил Оскара и не расстроил его.
— Оскар не такой человек. Конечно, сначала он рассердился, но не на вас, а на Хьюи. И я должна с ним согласиться, мне кажется, Хьюи повел себя как предатель. Правда, Оскар говорит, что это в его стиле. Не берусь утверждать, я-то его никогда в глаза не видела. А вам он понравился? Я имею в виду Хьюи?
— Не особенно. Самодоволен, довольно потаскан и все время оглаживает свой галстук.
Элфрида тут же узнала эту раздражающую привычку.
— О, я ненавижу таких мужчин. Я уже вижу его.
— Ключ по-прежнему в кармане моего пиджака. Я отдам его Оскару.
