Борис Палант - Дура LEX
Трак катил на запад по скоростному шоссе номер восемьдесят — первой дороге в Америке, связавшей оба побережья. Уже проехали Пенсильванию, впереди лежали двести сорок ровных миль штата Огайо.
— Перед Индианой сделаем привал, — сказал Фима. — И получится, что мы за день отмахаем шестьсот сорок миль, вполне достаточно для одного дня.
— А где вы спать будете? — спросила Зинка.
— А я маленький, все на кровати поместимся, — улыбнулся Фима.
— Не поняла, — отозвалась с кровати Верка. — Мы, оказывается, платим триста долларов не только за доставку в Орегон, но и за удовольствие спать с тобой?
— Да не бойся, Вера, не обижу. А деньги, если что, я могу и вернуть. А ты не хочешь, так я Зине могу вернуть. А тебя, Вера, мы в мотель устроим. За мой счет, конечно. А, Зина?
— Зинка, по-моему, они тут все сексуально озабоченные, — сказала Верка. — Вот я, Фима, твою Соню найду и расскажу ей про папашу, какой он сексуальный маньяк. Но это я потом сделаю, а как только мы остановимся, я огрею тебя по башке монтировочкой, которую я тут у тебя нашла. Да и нож я нашла тут охотничий. Так что, Фима, за секс тебе придется как следует с нами побороться. Есть какие-то пауки, которые за секс с самками дерутся и часто при этом погибают. Смотри, Фима, не окажись таким пауком.
— Что, и спросить нельзя? — миролюбиво сказал Фима, плавно покачиваясь на высоком водительском кресле. — Я давно в разводе, ничего никому не должен, а природа берет свое. Где мне с женщинами встречаться? На рестораны у меня времени нет, в кинотеатрах тут не знакомятся, сотрудниц-секретарш у меня тоже нет. День за днем я провожу в этом траке, бабки зарабатываю. Вы думаете, мне легко было Соню поднять? Она ведь больная девочка, хромает на левую ножку. Она, может, никогда замуж и не выйдет.
— Так поэтому нас трахать можно? — не унималась Верка. — Чтоб, значит, пожалеть тебя?
— Ну ты, Вера, чересчур на меня наезжаешь. Я же не насильничаю никого. Ну сказал глупость, ну не хочешь, ну и забыли.
— Так где ты, Фима, спать будешь? — снова повторила свой вопрос Зинка.
— Или я в мотеле, или вы в мотеле, выбирайте сами, — зло ответил Фима.
— Мы в мотеле, а ты у себя в траке, — сказала Верка. — А уедешь без нас — западенцы тебя найдут.
— Да никуда я без вас не уеду, — тихо сказал Фима и поддал газу.
* * *Почти у всех американцев есть заветная мечта — на машине проехать по всей Америке — сначала с востока на запад, а потом с запада на восток, или наоборот. Некоторые осуществляют эту мечту после колледжа, некоторые после выхода на пенсию, а многие — никогда. У Верки и Зинки такой мечты никогда не было, но все равно поездка по Америке, уже вторая за их короткое пребывание в стране, их впечатлила. Они никогда не думали об Америке как о красивой стране. Америка была им нужна только для зарабатывания денег, они знали, что это богатая страна, но больше ничего они о ней не знали.
Путешествие из Майами в Нью-Йорк было стремительным и утомительным, а первые несколько дней в Бруклине нельзя было даже считать пребыванием в Америке. Брайтон с русскими вывесками, тетей Мусей, Левчиком и даже адвокатом Марком — какая же это Америка? Все это было и на Украине, даже в Иршаве, не говоря уже об Ивано-Франковске.
За окном трака проплывала настоящая Америка — красивая, мощная, абсолютно непохожая на Иршаву и даже на Киев. Поля были ровными, сельскохозяйственная техника сверкала, по дороге мчались тысячи грузовичков-четвертьтонок, за рулем которых сидели усатые дядьки во фланелевых рубашках. Любой из них мечтал бы жениться на Верке или на Зинке (так, по крайней мере, думали обе девушки, глядя из окна), но время для встречи еще не подошло.
— Ну что, хотели бы жить в Америке? — спрашивал гордый за свою новую родину Фима.
— Можно и в Америке, — отвечала Верка. — Лишь бы гроши зарабатывать.
— Очень хотела бы, — отвечала Зинка. — Здесь так красиво, и мне американцы очень нравятся.
— Да где ж ты видела американцев? — смеялся Фима. — На Брайтоне, что ли?
— Ну как же! Вот мы едем, я смотрю по сторонам, смотрю на лица людей в машинах — хорошие лица, многие мне улыбаются. На Украине мне никто не улыбался. Или когда заправляемся — туалеты чистые, все так культурно, никто не хамит.
— Как ты думаешь, сколько тебе надо денег, чтоб ты была счастлива?
— Десять тысяч в месяц, — отозвалась из спального отсека Верка.
— Я не от этого бываю счастлива, — сказала Зинка. — Мне надо не много, ну, чтобы детишек поднять и жить нормально.
— Ага, не много! — рассмеялась Верка. — У нее дочка на скрипке учится. Сейчас ей нужна новая скрипка для конкурса. Сколько ты думаешь, Фима, стоит новая скрипка?
— Я читал, что какие-то итальянские скрипки стоят по миллиону.
— Нам нужна скрипка за четыре тысячи, — сказала Зинка. — Эммануил Иосифович, Юлин учитель, много раз говорил, что играть ей на более дешевом инструменте — преступление. А сейчас Юлька играет на деревяшке, но даже с этой деревяшкой она пробилась в финал всеукраинского конкурса. Она уже выступала с оркестром в Венгрии, приглашали и в Италию, но у нас денег не хватило, чтобы подготовиться к Италии.
— Короче, Зинка, тебе нужно даже больше, чем десять тысяч в месяц, — подытожила Верка. — Не будет же твоя Юлька выступать в говне, зробленном во Львове. Ей нужен нормальный прикид — дизайнерское платье, туфли, то да се. И отдохнуть ты захочешь поехать куда-нибудь, да хоть в Доминиканскую Республику, но уже как человек.
— Ну, может, и десять тысяч, — согласилась Зинка.
— Не знаю, девушки, где вы такие бабки заработаете. Я пашу как папа Карло, но больше пятерки в хороший месяц никак не получается. Но пятерка уже моя, после всех расходов. А если месяц похуже, то и за троячок спасибо, — сказал Фима.
— А я бы хотела пять тысяч в месяц иметь, но дома, на Украине, — сказала Верка. — И могла, дура, но мой козел все бабки забрал и ушел. У меня ведь так хорошо торговля шла.
— А чем ты торговала? — спросил Фима.
— Продуктами питания и детской одеждой. И это у меня своей точки не было, а была бы своя точка, я бы так развернулась!
— А чего ж ты за козла замуж вышла? — не отводя глаз от дороги, спросил Фима.
— А ты-то где жену потерял? Может, ты такой же козел, как мой муж, — взял бабки и свалил, а может, жена твоя с бабками свалила?
— Ты знаешь, свалила. Бабок, правда, было кот наплакал, но забрала все.
— Куда же она свалила? — участливо спросила Зинка.
— Не поверите — вышла замуж за семидесятипятилетнего старика. Я понимаю — у него бабки были бы, а у него или нет ничего за душой, или он такой жмот, что держит свое богатство в секрете. Мне Нинка сколько раз звонила, обратно просилась, но нет ей дороги обратно. Она мне в душу насрала. Хоть бы Соню пожалела, ведь для Сони уход ее был большой травмой. Соне тогда было восемнадцать лет, школу кончала. Как она экзамены сдавала — не представляю. Я ее выкармливал, как бэбичку маленькую. «Не плачь, Сонечка, покушай торта, не плачь, детка, покушай мороженого…» Соня ведь ничего есть не хотела, потеряла двадцать паундов.
