Сергей Пономаренко - Я буду любить тебя вечно
«Что она может ко мне питать, к инвалиду? Только жалость, а это унижает, вызывает чувство, как будто получаешь подаяние», - такие мысли растравляли душу и отрицательно сказывались на его состоянии. Все чаще он жалел, что не умер тогда на Лысой горе от руки Гали. Затем ему сделали операцию, она была успешной. Начался медленный, трудный процесс выздоровления, увеличилось количество процедур, при которых требовалась посторонняя помощь, и Юлька продолжала проводить в больнице целые дни.
Через неделю после операции он научился сидеть в кровати, поворачиваться без посторонней помощи, а еще через несколько дней впервые поднялся, бережно поддерживаемый Юлькой. Теперь он ставил себе локальные задания, программы-минимум: самостоятельно дойти до умывальника; самому побриться; выйти в коридор; в день пройти двести шагов; триста; четыреста; пятьсот; тысячу. Шлепая взад-вперед по коридору, он заслужил ненависть лежачих больных, и получил прозвище Мересьев, на которое охотно отзывался.
В палату вошла Юлька и стала выкладывать принесенную передачу в тумбочку.
- А это свежие газеты, как ты просил, - она положила их на кровать рядом с ним.
Глеб поморщился.
- Глаза болят. Мелкий шрифт, - пожаловался он.
- Ах, да, - спохватилась она. - Вот, возьми. Не знаю, понравится ли тебе оправа, но стекла -согласно твоему рецепту.
- Отличная оправа! - похвалил он, а про себя подумал, что отдал бы предпочтение металлической, а не этому пластику.
- Глеб, у тебя успешно идут дела на поправку, - начала она осторожно. - И это очень хорошо.
- Что ты этим хочешь сказать? - насторожился Глеб.
- Когда я начала за тобой ухаживать, то ни минуты не сомневалась, что ты выздоровеешь и вернешься к нормальной жизни. Тогда я дала себе слово: как только увижу, что у тебя дела стабильно пойдут на поправку и моя помощь станет ненужной, я просто перестану тебя навещать. Ведь я вижу, что ты едва терпишь мое присутствие, оно тебя раздражает. Вчера врач меня заверил, что еще неделя, и тебя выпишут домой. Поэтому я решила сегодня прийти в последний раз, и молча уйти. Но потом не сдержала свое слово и решила все же сказать тебе «прощай». Будь здоров, и всяческих тебе успехов, - с этими словами она быстро направилась к двери. Глеб резко, очень резко приподнялся, чтобы ей помешать, и боль, как удар электрического тока, вырвала из него стон, заставив опуститься на кровать. Юлька, услышав стон, бросилась к нему и помогла лечь на кровать.
- Ты не права, Юлька. Ты мне очень нужна, - произнес он и крепко сжал ее руку. - Прости меня. Просто эти стены удручающе действуют на меня, а особенно - моя беспомощность. Я бы хотел, чтобы ты вычеркнула из своей памяти меня больного, беспомощного, с «уткой» под кроватью.
- А ты знаешь, я тебя таким ни разу и не видела. Даже тогда, когда ты был недвижим, я видела в тебе очень сильного человека, - она быстро наклонилась и поцеловала его в щеку, но не успела выпрямиться, он ее обнял и притянул к себе ее губы.
В этот момент без стука в палату весело ввалился Роман.
- Похоже, у Вас любовная идиллия. Видно, выздоровление не за горами, - мгновенно оценил он обстановку.
- Возможно, не только это, - многозначительно произнес Глеб, не отпуская руки Юльки.
- Похоже, Миша все-же нашел свою Анику, и в этот раз уже не отпустит, - весело заметил Роман.
- К сожалению, Роман, ты не прав, - произнес Глеб, - Я давно хотел тебе об этом сказать, но как-то не получалось. Вся эта история с Аникой и вокруг нее. Я должен покаяться перед вами, - во многом я виноват, - он опустил голову. - Лариса была лишь яркой приманкой, которая, используя сильное психотропное вещество, одурманивала сознание. Затем вступала в дело Галя и, благодаря своим незаурядным способности в гипнозе, заставляла заработать воображение, и это ей удалось. Это было не погружение в прошлую жизнь, а лишь направленное внушение. На самом деле цель ее была - представить меня, как нынешнее воплощение Михаила, который должен привести к гибели нынешнее воплощение Аники.
- А что касается самой истории с Аникой, то это лишь плод разыгравшегося воображения под влиянием неблагоприятных факторов, и все началось с тебя, Роман, - улыбнувшись добавила Юлька.
- Столько раз по голове получить, - и не такое пригрезится, - добавил Глеб.
- Вы не правы. Аника была реальной личностью, как и ее история, - горячо запротестовал Роман. - Если не верите, то я Вас ознакомлю с газетами того времени из хранилища исторической библиотеки.
- Предлагаю наложить табу на Анику, эту историю и на все, что с ней связано, - твердо сказал Глеб.
- Согласна, - улыбнулась Юлька.
- Подчиняюсь большинству, - хмуро согласился Роман.
- На этом и порешим, - облегченно вздохнула Юлька.
57.
Юлька вышла на улицу и на миг остановилась, ослепленная жарким солнцем.
«Неплохо было бы съездить на пляж в Гидропарк, - подумала она. - Но больница и работа поровну съедают все время, ни на что другое его не оставляя. Надо будет подумать и о себе. Лето проходит, жизнь Глеба вне опасности, вскоре он выпишется, а там неизвестно, как сложатся наши отношения. Сегодня он вроде намекнул на серьезность своих намерений, но у меня самой радости от этого нет - нужно ли мне это? Как бы там ни было, завтра поеду на пляж, и буду там с семи до десяти часов утра, самое полезное солнце, а то прохожу бледнолицей и бледнокожей все лето.
Может, я обманулась, приняв за любовь ЖЕЛАНИЕ ПОЗНАТЬ ЕЕ, а сейчас осталась только благодарность Глебу за спасение? - пытала она себя. - Похоже, все получилось совсем не так, как хотела и представляла в своих мечтах. Возможно, в этом виновато то, что слишком мало мы с ним общались, мало узнали друг друга, слишком много осталось душевных ран?
Рабыней будешь, коль полюбишь,
А королевой, коль любима ты.
Я хочу быть королевой. Я хочу быть любимой. Я хочу… Любить. Я думала, что нашла свою половинку, но почему тогда на душе нет радости? Можно ли любовь заменить благодарностью?»
Рядом с ней остановился серый «опель», и вниз плавно поехало тонированное стекло.
Из глубины салона раздался иронический голос Ларисы:
- Садись, дорогая! Подвезу домой, чай совсем тебя заждалась, выглядывая возле больницы, - Юлька на мгновенье заколебалась, но потом села на заднее сиденье. Автомобиль мягко тронулся с места и бесстрашно вклинился перед «зазевавшимся» «БМВ» в сплошной поток автотранспорта, неизбежный в час пик.
- Не знаю, тебя благодарить или врачей, но Глеб уже полным ходом идет на поправку.
Все те травы я заваривала и давала, как ты учила, - сообщила Юлька.
- Молодец. По крайней мере, ты знаешь, кого не благодарить - Галину, - усмехнулась Соня. - Хотя именно по ее милости я чему-то научилась и что-то могу.
- Ты ее навещаешь? Скоро будет суд?
- Не скоро. Она прошла психиатрическую экспертизу, и ее признали невменяемой.
Теперь она в психушке и, похоже, нескоро оттуда выйдет. Пока идет следствие, к ней не пускают. К тому же, раскопали на Лысой горе какой-то старый труп, ему несколько лет. Он был засунут в какую-то пещерку и прилично сохранился, несмотря на возраст. Думаешь, от чего этот покойничек скончался? Ему перегрызли горло, притом определили, что следы именно человеческих зубов. Так что эту историю пытаются на нее тоже навесить. Следаки вычислили личность покойника - некий Петр Семенихин. Работал дворником, воспитанник детдома, родители - мать пьяница, а отец рецидивист, их лишили родительских прав еще в его далеком детстве. Поэтому его даже никогда не звали по настоящему имени - Петр Семенихин. Не Петя жил на свете, а Фикс. Почему так? Этого никто не знал и не задумывался. Время такое, лучше не думать. Странным человеком был этот Фикс - уродливый внешне, обладавший нехорошим глазом. Думаешь, откуда я это так подробно знаю? Меня тоже таскают по следователям, а один даже на меня глаз положил, от него и узнала.
Что-то в памяти у Юльки промелькнуло: уродец, Лысая гора, чужая кровь на куртке, но она эти глупые мысли отогнала прочь.
- Тебя скоро можно будет поздравить? - Лариса заговорщицки улыбнулась.
- С чем? - не поняла Юлька.
- С тем, что Глеб в третий раз решил жениться, - хохотнула Соня.
- Нет. С чего ты это взяла?
- По твоему похоронному виду, который напускаешь на себя, когда пытаешься что-то осмыслить. А этого не надо делать. Просто живи себе, и все.
- Лариса, я тебе благодарна, что той ночью ты освободила меня, и за Глеба тоже… Он просто мой хороший друг, - Юлька не знала, как дальше продолжить, потом решила завершить все сразу и без оглядки. - Словом, не надо часами меня поджидать возле больницы, или еще где… Мы не можем быть подругами - мы слишком разные. Если тебе, конечно, нужна будет помощь, то я… всегда, чем смогу… Сама понимаешь, у меня своя жизнь, у тебя своя. Извини, но я хочу выйти, немного пройтись пешком.
- Тебя никто не неволит быть моей подругой. Наши встречи - это только случайность, ничего больше. Потом, я думаю, что тебе самой скорее понадобится помощь, чем мне.
