Пэт Конрой - Обрученные с Югом
— Уходи, Лео, — ответил слабый голос. — Мне твоя помощь не нужна.
— Вы ошибаетесь, мистер Кэнон. Позвольте хотя бы немного прибраться.
— Это очень интимное дело. У меня как-никак есть гордость. Я не могу допустить, чтобы ты видел меня в таком положении.
— Гордость — это замечательно. У меня ее, конечно, не так много, как у вас. Но мне кажется, очень трудно сохранять гордость, когда лежишь в дерьме.
— Я не мог встать, понимаешь. Совершенно не мог. По-моему, я сломал свою кровать с пологом.
Я открыл дверь, и мистер Кэнон расплакался. Я действовал быстро и решительно. Довел мистера Кэнона до ванной, снял с него пижаму и, включив душ, вместе с ним встал под него, как был, в одежде. Я намылил Кэнона с головы до пят, растер губкой и полил водой, пока кожа у него не порозовела, как у младенца.
— Прекрати это безобразие, я требую, — петушился мистер Кэнон. — Ты лезешь не в свое дело. Тебя это вообще не касается.
— Очень даже касается. Обратите внимание, что, кроме меня, тут больше никого нет.
Вытерев мистера Кэнона досуха чистым полотенцем, я присыпал ему кожу тальком, помог почистить зубы и побриться. Усадив его на стульчак и убедившись, что он устойчиво расположился между раковиной и ванной на львиных лапах, я отправился в спальню, чтобы среди полного беспорядка найти чистую пижаму и пару новых тапочек с меховой опушкой. Мне потребовалась ловкость гимнаста, когда я лавировал среди раскиданных повсюду вещей, но все же я справился с задачей и смог нарядить мистера Кэнона во все чистое. Только тут я почувствовал, что глубокое смятение, в котором он пребывал, пошло на убыль.
— А теперь вы должны помочь мне кое в чем, мистер Кэнон, — сказал я.
— Я не собираюсь подчиняться приказам всяких диктаторов, — заявил Кэнон, боевой дух возвращался к нему.
— Потребуется часа два, чтобы привести в порядок вашу спальню. Давайте я отведу вас в гостиную, и вы там побудете, пока я убираюсь.
— Звучит соблазнительно. Только у меня совсем кончились силы. Не подашь ли ты мне мои пилюли?
— Конечно. Более того, я накормлю вас завтраком. И еще позвоню доктору Шермету.
Спальня напоминала военно-полевой госпиталь после бомбежки, поэтому я счел целесообразным постелить мистеру Кэнону на кушетке в гостиной. Я подал ему пилюли и проследил, чтобы он выпил несколько стаканов воды, так как старик явно страдал от обезвоживания.
Вернувшись в спальню, я собрал пижамы, простыни, одеяла, наволочки в кучу, вынес на первый этаж и замочил в двух больших раковинах, основательно засыпав порошком и дезинфицирующими веществами. После этого я вернулся наверх и, вооружившись губками, тряпками, швабрами и моющим средством с цитрусовым ароматом, пошел в атаку на спальню. Битый час я не покладая рук выскребал из всех углов следы экскрементов, рвоты и крови.
Чтобы перевести дух, я спустился на кухню и поставил на плиту кофейник. Поджарил бекон, сварил яйца-пашот, сделал гренки и вместе со стаканом апельсинового сока отнес все это мистеру Кэнону. Потом набрал номер доктора Шерметы. Следы крови на полу напугали меня. Жена доктора сообщила, что того срочно вызвали в Медицинский университет, но пообещала, что доктор перезвонит, как только вернется.
Чувствуя себя разбитым и растерянным, я позвонил домой и очень обрадовался, когда трубку снял отец.
— Отец, слушай, мне нужна твоя помощь. Я у мистера Кэнона. У меня голова идет кругом. Мне кажется, он умирает. Ты слышишь? Пожалуйста, приходи.
— Сейчас буду, сынок. Сию минуту выхожу. Вы с мистером Кэноном держитесь. Не бойся, я скоро приеду, все будет хорошо.
— У него в спальне повсюду кровь. Это ведь не сулит ничего хорошего?
— Я вызову «скорую помощь».
— Мистер Кэнон будет вне себя от ярости.
— Он слишком слаб для ярости.
Я покормил мистера Кэнона завтраком с ложечки и, когда он заснул в гостиной на диване, вышел накормить очередную дюжину кошек. Приехала «скорая помощь», санитары с носилками поднялись на крыльцо. Отец столкнулся с ними, когда они выноси-ли мистера Кэнона из дома. Возле «скорой помощи» собрались любопытные.
Следующие два часа мы с отцом потратили на то, чтобы убрать жилище мистера Кэнона снизу доверху. Когда мы запирали дом, отец сказал:
— Ты должен заботиться о кошках, пока мистер Кэнон не окрепнет и не вернется. А теперь поспешим домой, чтобы избавить твою мать от хлопот.
Мои родители взяли на попечение Старлу и Найлза. Они поселили их в нашем доме на то время, пока Старла не оправится после операции. Подъехав к дому, мы застали повсюду множество незнакомых автомобилей, словно это был центральный проспект, а не задворки боковой улицы. Такой популярностью мы были обязаны глубокому впечатлению, которое словосочетание «больная сиротка» произвело на учительскую и родительскую общественность.
Наш дом с утра до вечера был полон посетителей, они приносили Старле охапки цветов из своих садов и мешки конфет — при желании Старла могла бы открыть собственную кондитерскую лавочку. Мать с обезумевшими, отчаянными глазами бросилась навстречу нам с отцом.
— Наконец-то вы вернулись! Еще минута — и я бы этого не вынесла!
— Ступай в нашу комнату, — ответил отец. — Вставь вату в уши. Мы с Лео сами справимся с этой ордой.
Я бегом взбежал по лестнице к Старле узнать, как она себя чувствует. Оказалось, что ее комнату Шеба и Тревор По превратили в салон красоты. Все девушки-чирлидеры из школы «Пенинсула», за исключением Молли, расположились на полу с ватными шариками между пальцев ног, а Тревор прохаживался среди них, делал педикюр и красил им ногти в красный цвет, который именовал «праздничным, как пожарная машина». С маникюром он уже разделался. Кроме того, близнецы мыли головы, делали стрижки и прически всем присутствующим независимо от цвета кожи. Шеба с увлечением занималась макияжем, превращая девушек в сказочные создания — они не имели ничего общего с теми школьницами, которых я встречал каждый день на уроках.
— Лео, немедленно выйди, — приказала Шеба. — Это Царство красоты, тут мы с Тревором превращаем наших девочек в богинь.
— Я только хотел узнать, как себя чувствует Старла.
— Они займутся мной напоследок, — отозвалась Старла. — Не знаю, как я выдержу пожарный красный. Я никогда не бывала в Царстве красоты.
— Ты даже не представляешь, какую красавицу мы сделаем из тебя, — ответил Тревор.
— Бог подумает, что на земле появился новый ангел, — сказала Шеба. — А теперь мотай отсюда, Лео, по-быстрому.
— Можно, и я с тобой? — попросила Старла. — Пожалуйста!
Найлза с Айком я обнаружил во дворе. Мой отец снова взялся за роль диск-жокея, из окон рвались звуки «Роллинг стоунс», распугивая местных крабов.
— Ребята, хочу задать вам один вопрос, — сказал я, усевшись рядом с ними и глядя в сторону Цитадели. Прилив быстро прибывал, река вздувалась, следуя лунному расписанию.
— Ну спрашивай, — разрешил Айк.
— Ради бога, скажите, где Тревор научился делать женские стрижки, маникюр и педикюр, укладку и макияж, словно заправский стилист?
— Держу пари, он ни разу в жизни не прикоснулся к мячу, ни к футбольному, ни к бейсбольному, — ответил Найлз. — Да и не дрался наверняка тоже.
— Никогда не встречал другого такого парня, — согласился Айк. — Мне кажется, он на три четверти девчонка.
— А на четвертую четверть кто? — спросил Найлз.
— Тоже девчонка.
— И все же он такой классный, — заметил Найлз. — Здорово умеет рассмешить. Заводила во всех школьных делах. Они с сестрой произвели сильное впечатление на всю школу, на всех нас без исключения.
— Мать говорит, что коэффициент интеллекта у них такой высокий, что зашкаливает. — Я оглянулся на дом и добавил: — Лучше бы отец отправил кое-кого из гостей восвояси.
— Знаете, что я заметил? — заговорил Айк. — Ребятам нравится тусоваться дома у своих учителей. Это как будто подсмотреть тайный кусочек их жизни, скрытый от глаз. Я обратил на это внимание, когда отец приглашал свою футбольную команду на пикник. Парни просто обалдевали от того, что их тренер живет нормальной жизнью, а не только той, которую они видят в тренерской и на футбольном поле.
— Моя мать никогда не пускала учеников к себе в дом, пока не появились Тревор и Шеба, — сказал я. — Они не оставили ей выбора. Просто вошли в дом, и все. Но не в ее сердце.
— Почему ты так думаешь? — спросил Найлз.
— Моя мать не любит близнецов, почему — я не знаю. Ей всегда нравились артистически одаренные дети, и она сама признает, что более талантливых, чем близнецы, она не встречала. Мне кажется, она считает, что они притягивают к себе несчастья и это может плохо отразиться на их друзьях.
— Отца у них нет? — спросил Айк.
— По крайней мере, я его не видел, — соврал я.
