Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 4 2007)
— Это сложный вопрос. Проблема <...> в том, что до сих пор христианство воспринимается в Японии как религия западного мира, чуждая, импортированная. И изменить это отношение до сих пор не удалось — число христиан всех конфессий в Японии не превышает одного процента населения.
Кроме того, в современном мире совершенно отвыкли учиться. Знания закладываются в компьютер, и если нужна информация — надо просто нажать соответствующую кнопку. Мы ищем готовые ответы на все вопросы, и многие их находят, тем более что их в изобилии предлагают различные оккультные секты. А удовлетворившись этими ответами, уже не нужно совершенствоваться, стремиться стать лучше. Последние двадцать-тридцать лет в Японии эта тенденция прослеживается довольно четко: люди не хотят думать, не хотят расти. Большинство жителей Японии считают себя буддистами. Но что представляет собой их буддизм? Раз в год прийти в храм, несколько минут помолиться, сходить на могилу родственников — и все. Мало кто изучает буддизм как религию и выстраивает свою жизнь в соответствии с его учением. И среди христиан, в том числе православных, то же самое. Изменить свое сердце зачастую становится непосильной задачей, люди предпочитают просто отказаться от веры, даже если понимают умом ее правильность и необходимость. Ведь вера — это прежде всего работа души... Чтобы воспитывать в себе веру, человек должен думать, должен стремиться получить опыт общения с Богом. Он реален, он доступен каждому. Мы обладаем немыслимой роскошью — возможностью чувствовать Бога в повседневной жизни. Господь вокруг нас! Но мы теряем способность осязать это присутствие. Мы просто живем, не обращая на это внимания. И зачастую просто не готовы к разговору о грехе, о вечной жизни… Но думать и говорить об этом необходимо. И прежде всего именно нам, пастырям. Мы должны быть внимательнее к нашим прихожанам и к так называемым захожанам, особенно — к тем, кто пришел в храм впервые. Меня не покидает мысль: может, все дело в том, что мы, пастыри, делаем недостаточно.
В каком-то смысле сегодняшняя ситуация в Японии напоминает раннехристианскую историю. Трудно было быть христианином в Римской империи, трудно было проповедовать в Греции… Вот и мы ведем свою проповедь среди язычников, которым наша вера чужда, а необходимость спасения души — неочевидна. Конечно, нас не бросают в клетки к тиграм, не истязают — в этом смысле нам значительно проще. Но гораздо сложнее находить способ свидетельствовать о Христе в обыденной жизни, когда тебя никто не преследует, не запрещает тебе молиться. Потому что остается единственный способ свидетельства — искренняя любовь к ближним, и не в романтическом порыве, а в повседневности. Согласитесь, это не так-то просто”.
Центральная тема этого номера “Фомы” — “Православная Япония”.
Виктор Теплицкий. Два рассказа. — “День и ночь”, Красноярск, 2006, № 9-10.
Первый — “Ванечка”, редкой сердечности и теплоты, самой своею милосердной музыкой встает в видимый и невидимый строй сочинений о “странных людях”, Божьих существах, убогих, но просветленно-честных, тех, “кого обижать нельзя”. Всякий раз, читая подобное, я думаю, что такое уже читал, затем мелькает мысль об астафьевской ли, чеховской интонации. Нет, очевидно, похожесть музыки и интонации в подобных случаях диктуется самим таким героем, его душевным родовым составом. В них что-то общее, ангельское всегда присутствует. Они всегда погибают почему-то или исчезают неведомо куда. И отчего-то с ними только так и может быть.
Алфред Хейдок. Маньчжурские рассказы. Предисловие Александра Колесова. — “Рубеж”, Владивосток, 2006, № 6 (868).
Старинная книга этого харбинского писателя “Звезды Маньчжурии” (1934) в свое время вызвала в читающем русском Китае большой шум. “Рубеж” публикует завораживающие, мистико-романтические рассказы Хейдока, не вошедшие в то издание. Главный редактор альманаха встречался в 1990 году с 97-летним автором (прошедшим и лагеря, и жизнь в Казахстане, и отход от писательства) в городе Змеиногорске. Алфред Петрович так и остался автором одной книги, а душу свою навсегда вверил рериховскому учению Живой Этики (кстати, Н. Рерих и придумал название книги — “Звезды Маньчжурии”). В том же 1990-м Хейдока не стало.
Его рассказу “Сильнее судьбы” — о супружеской паре, сумевшей перебороть, как говорят, предначертанное, — думаю, отчаянно позавидовал бы и Джек Лондон. Жаль, что проза Хейдока недоступна центральному читателю и что у нечасто выходящего, фундаментального “Рубежа” до сих пор нет интернет-сайта, очень жаль.
Пользуясь случаем, скажу, что в текущем номере очень силен японский раздел: и поэзия, и проза. Тут и древнее, и современность. Усилия исследователей и переводчиков — А. Вялых, В. Зорина, И. Ющенко — стоят дорогого: глубина их эрудиции и легкость в обращении с “материалом” вызывает удивление и заслуживает отдельного разговора — наподобие того, какой повел критик Александр Лобычев в своем эссе “Зеленый вкус одиночества. О ритуалах, дзэн и самоубийстве”, формально посвященном роману нидерландского поэта и прозаика Сэйса Нотебоома “Ритуалы” (М., 2000).
Алексей Цветков. Сергею Гандлевскому. — “Воздух”, 2006, № 3.
Та или иная статья в постоянной рубрике “Объяснение в любви” — это абсолютная противоположность содержимому рубрики “Кто испортил воздух” (“Рейтинг профнепригодности”) в том же “журнале поэзии”, господа. Здесь — любят, там — презирают. Тут — подписанные, тщательно продуманные исследования (в данном случае интереснейшее, на мой взгляд, эссе А. Цветкова, на ранней стадии написания горячо обсуждавшееся в “Живом журнале”), а там — анонимные грубость и хамство (злые языки говорят, что их порождает чуть ли не сам Редактор издания, но это наветы, господа, все мы знаем Редактора “Воздуха” как человека из интеллигентной семьи, любителя и ценителя изысканной, высоколобой поэзии, никогда не опускающегося до подобных публичных проявлений; это кто-то хулиганит у него в редакции, но разве за всеми уследишь). Кстати, недавно один мой знакомый писатель, иногда заглядывающий в “Воздух”, заметил: “Подобные элитарные журналы должны быть обязательно, только вот очень уж неприятно читать у них в конце…” И все про ту же рубрику, в которой анонимный грубиян защищает — в этом же номере — того же А. Цветкова от А. Кушнера. Не знаю, советовал ли кто-нибудь редакции журнала отказаться от неприятной рубрики, но “как это сделать, однажды начав ее, ведь сочтут за слабость!” (замечание другого знакомого писателя). Но — “сериозно”, как писал тов. Маяковский в своей предсмертной записке, неужели Редактор никогда не задумывался, что уже в тоне своем эти анонимные тексты сами отлично подходят под название пресловутой рубрики? И понимает ли он, что девять из десяти читателей, взяв в руки его издание, первым делом открывают заключительные страницы — о кого там еще вытерли ноги энтузиасты профессиональных полемик? Что он банально искушает читателя специфическим щекотанием ноздрей?
…Вот и в следующем, 4-м номере анонимный грубиян обещает имя очередного пригвождаемого литератора никогда не упоминать более на страницах журнала, это, как я понимаю, своего рода приговор. Что ж, и мы, пожалуй, покамест нас вынуждают иметь дело с самим фактом существования Рубрики, обещаем — до полного ее исчезновения — не включать сие издание в наши обзоры. И руками при этом всплескивать не станем, хотя было же нам все-таки очень любопытно читать в 3-м номере подборку материалов, посвященных тому же А. Цветкову, рассуждения А. Скидана о женской поэзии, региональных стихотворцев, а в свежем, 4-м, ознакомиться с блоком текстов о любимом нами Борисе Херсонском (отличное интервью взяла у него Линор Горалик! ). И поверьте, решение наше никак не связано с аллергией на иные “художественные практики” вроде публикации стихов Д. Мамулия из книги “Анальные розы” (№ 4). Просто подышим покамест по-старомодному, без тех или иных миазмов. Впрочем, как говорит третий мой знакомый, уже не писатель, а так, частное лицо, “вы чистенькими все равно не останетесь: у вас, литераторов, издавна принято плевать друг в друга”. Что есть, то есть, нам для этого и в “круг сходиться”, как писал Дмитрий Кедрин, не нужно, для этого есть иные литературные (и “живые”) журналы, а также наводки доброжелателей.
Иван Шепета. Фотограф бабочек. Стихи. — “Рубеж”, Владивосток, 2006, № 6 (868).
“<…> Город любимый не спит со мной, / Маясь своей непонятной мукой, / Сдвинутый молча на край земной / Спящей провинцией как супругой <…>”.
