Александр Горшков - Отшельник. Роман в трёх книгах
Он замолчал, ожидая реакции собеседника.
«Это или сектант, или безумец, или психопат, — ужаснулся отец Игорь, услышав такие откровения. — Или же все в одном, такое вполне может быть. Любая секта — это противопоставление себя Церкви, ее учению, канонам, порядкам; это провозглашение собственной исключительности, избранности, особой миссии».
Силуэт рассмеялся:
— Так думали обо всех пророках, праведниках, и даже о Самом Христе: одни называли Его бесноватым, другие богохульником, третьи обвиняли в том, что Он делал добро для других. Мы тоже не смущаемся тем, что вы считаете нас сектантами, психопатами и душевнобольными людьми. Это нормально, по-другому быть просто не может. И не будет. Наоборот: нас это укрепляет, окрыляет, убеждает, что мы на истинном пути, с которого не собьет нас ничто. Гнали Христа — гонят и нас, Его истинных последователей. И кто гонит? Вы, называющие себя Церковью Христовою. Или не так? Или не вы слушаете доносы местного председателя, наушничаете своему церковному начальству, хотите заявить на нас в органы? Кто же тогда настоящая секта: мы или вы? И кто настоящая Церковь?
— Мы — Церковь, — решительно отрезал отец Игорь.
— Мы: со всей нашей историей, подвижниками, страдальцами, просветителями, службой, уставом, порядками, законами. Мы и есть истинная Церковь. А вы можете считать себя кем угодно, но вы — не Церковь, и среди вас нет Христа. И любви среди вас тоже нет. Вы — безумцы, ослепленные ненавистью к нам и ко всему миру, поэтому…
— Оставьте свою проповедь для ваших доверчивых старушек, — усмехнулся голос. — Если от вас что и осталось, так это история, воспоминания, которыми вы живете и любите козырять, считая себя наследниками прежней славы. Теперь же ищете славы земной, почестей, должностей, хороших приходов. Вы прославляете самих себя, а мы — Бога. И у нас есть не меньше ревнителей, подвижников веры, чем было когда-то у вас. За это они тоже были гонимы. И кем? Снова ж таки вами, такими, как вы, грамотеями.
— Интересно, кто же эти люди?
— Те, кто отвергнут вами, как еретики! Тот же великий старец Капитон, тот же премудрый Вавила. Или вам эти имена не знакомы? Еще бы! Сегодня у вас свои «святые», которые раскатывают на дорогих иномарках, отдыхают от праведных трудов на дорогих заморских курортах, проливают сладкие речи, благословляют… А ревнителя святой веры Аввакума тоже не знаете?
— Тот, что стал раскольником?
— Тот, что готов был идти в огонь, лишь бы остаться "в истинной вере. «Сожегшие телеса своя, души же в руце Божии предавшие, ликовствуют со Христом во веки веком самовольные мученики». И шли: бесстрашно, как отроки вавилонские, побеждая и страх, и саму смерть. И проходили через огненную реку, входя в любовь нашего Бога.
Отец Игорь был ошеломлен.
«Неужели это наследники того самого Вавилы, который проповедовал массовые самосожжения людей? Средневековое мракобесие в наши дни! Да, самоубийство было объявлено тогда добровольным мученичеством и тем самым оправдано. А ведь сами-то их старцы и не думали следовать примеру своих жертв, выходили сухими из воды и нетленными из огня: просто потому, что туда не входили. Какой ужас! Неужели в наше время появились новые последователи этого безумия?..»
— Уйдите с нашей дороги, не мешайте нам, — мрачно, угрожающе прошептал голос, прервав мысли отца Игоря. — Еще немного — и мы оставим вас наедине с вашим гибнущим миром. Вы все обречены на гибель!
Отец Игорь усмехнулся:
— Оказывается, как мало вам нужно для счастья: чтобы все погибли, а ваша горсточка спаслась…
— Каждый выбирает свое счастье, — ответил тот.
— А какое счастье сознательно обречь на гибель? Вы ведь, как я понял, собираетесь перейти тот самый Калинов мост над огненной рекой?
— Да, собираемся. И сделаем это. Не думайте, что этот мост и огненная река, через которую он переброшен, где-то далеко. Они слишком близко, чтобы иронизировать. Святые отшельники не случайно селились именно в здешних местах, чувствуя особую энергетику, особую близость Звездных Врат. Мы войдем туда, а вы, подобно египтянам, будете выброшены на берег, когда над вами сомкнутся воды возмездия.
— Куда войдем? В огонь?!
— Да, в огонь. Войдем в него так же бесстрашно, как это сделали вавилонские отроки, чтобы поругать языческих богов; войдем, как входили туда светильники нашей земли, потому что твердо верили: «Во дни солнце не ожжет тебя, ниже луна нощию. Господь сохранит вхождение и исхождение твое отныне и до века».
«Это же настоящее безумие, средневековый фанатизм! — в ужасе подумал отец Игорь. — И чем это можно остановить? Чем образумить?»
— Мой совет: не уподобляйтесь Навуходоносору и египтянам, не вздумайте преследовать нас или пытаться остановить. Циклон уже двинулся с востока, и вам его не остановить, как и нас.
— Какой еще циклон? — опешил отец Игорь.
Силуэт рассмеялся:
— Тот, который никто не ждал. Даже синоптики со своими умными приборами. А циклон двинулся. Я же говорю: вас плохо готовят в семинарии. Очень плохо. Вы ни на что не годные пастыри. Дам совет: откройте дома «Мастера и Маргариту». Или попросите в библиотеке. Был такой великий писатель Михаил Булгаков, который написал эту замечательную книжку: почти сказку, но в ней много мудрости. Как и вообще во всех сказках. Очень советую почитать и то, и другое. И не забудьте: циклон уже двинулся, его ничто не остановит. Как и нас…
Силуэт снова рассмеялся и исчез — так же внезапно, как и появился. Просто растворился в окружающем мраке.
Смерч
Встревоженная Лена ожидала батюшку возле калитки, всматриваясь в темень. Рядом стояла соседка, работавшая учительницей в здешней школе, стараясь отвлечь Лену от дурных мыслей. Увидев отца Игоря первой, радостно воскликнула: — А вот и наш батюшка! Зря вы так волновались. Закрывайте ставни, а то ветер вышибет все окна. Не зря весь вечер по телевизору и радио только и разговоров, что какая-то сильная буря надвигается. Болтают даже про смерч. С каких это пор в наших краях такое было?
— О чем там по телевизору и радио говорят? — отец Игорь подошел к калитке. — Что там вообще есть, кроме рекламы вперемежку с песнями, плясками, шоу и сериалами? Нашли, что смотреть и слушать.
— Штормовое предупреждение передают, — ответила соседка, собираясь уходить. — Плотнее закрывайте ставни. Я еще девчонкой была, а помню, как однажды тут страшная буря бушевала. После нее словно Мамай прошелся: и крыши срывало, и окна повыбивало, и водой залило, а за речкой от грозы еще и дома загорелись. Так что закрывайтесь плотнее и сидите до утра дома.
Отец Игорь удержал соседку:
— Какое это еще штормовое предупреждение?
