Флора Шрайбер - Сивилла
— Нам нужно немножко подождать, пока Сивилла привыкнет к знакомству со всеми вами. Вас это устраивает?
— Конечно, — ответила Пегги Энн.
— Очень любезно с вашей стороны, — кивнула доктор. — Когда Сивилла узнает вас получше, она поймет, какие вы хорошие.
— Ах, доктор, — выпалила Пегги Энн, — я надеюсь, что Сивилла не будет расхаживать и говорить «мы» вместо «я».
— А теперь, — сказала доктор Уилбур, меняя тему разговора, — я коснусь вашего правого локтя, чтобы поговорить с Сивиллой.
— Да? — спросила Сивилла.
— Я хочу разбудить вас, — сказала доктор. — Проснувшись, вы будете знать, что вы, Вики и Рути — вместе, что вы всегда будете вместе и вам никогда не нужно будет разделяться. Сейчас вы начнете просыпаться. Раз — потянулись… Вы просыпаетесь… Два — потянулись, потянулись, потянулись… Теперь можно просыпаться. Три.
В процессе проведения любого психоанализа периоды улучшения, как правило, чередуются с периодами регрессии: каждый шаг вперед сопровождается по крайней мере одним шагом назад. После установления союза Сивиллы с Вики и Рути она продолжала противиться знакомству с другими «я». К июлю 1960 года (через месяц после заключения первого союза) это знакомство все еще не состоялось. Более того, как ясно дала понять Пегги Лу, многие старые конфликты вновь начали угнетать Сивиллу, у которой опять появились суицидальные намерения.
Превратившаяся в женщину Пегги Лу начала сеанс так:
— Я боюсь сделать какую-нибудь глупость. Меня это беспокоит.
— Да? — задумчиво спросила доктор Уилбур.
— Я так долго была маленькой девочкой, а теперь я женщина. Некоторые мои старые привычки стали неуместными.
— Я бы не очень волновалась из-за этого, — ответила доктор. — Насколько мне известно, у тебя все в порядке. Я хотела бы задать тебе один вопрос.
— Да?
— Когда Сивилла познакомилась с Рути и Вики, она почувствовала себя счастливее. Что же случилось с ее счастьем?
— Вернулись все старые ощущения, — деловито ответила Пегги Лу. — Я думала, такого больше никогда не будет.
— Она звонила мне, — призналась доктор.
— Я знаю, — ответила Пегги Лу.
— Когда она зовет меня, я всегда сомневаюсь, ехать или нет. Порой мне кажется, она чувствует себя виноватой за то, что заставила меня приехать.
— Да, это так, — согласилась Пегги Лу.
— Я не хочу разрушать ее мнение о себе, не хочу ослаблять и твою самооценку. Неужели возвращаются старые мысли о самоубийстве?
— Они стали еще сильнее, чем раньше, — озабоченно ответила Пегги. — К этому ее толкают страхи. Сейчас самые сильные ее страхи связаны с религией и учебой. Сивилла пыталась рассказать вам вчера, но не смогла.
Эти страхи оказались настолько сильными, что привели к регрессу даже после заключения союза с Вики и Рути.
— Сивилла считает, что ей всего этого не выдержать, — объяснила Пегги Лу. — Я слышала, как Вики говорила Сивилле: «Когда-нибудь ты это преодолеешь». Но Сивилла опасается, что все станет таким, как в прежние времена.
— Что именно, связанное с религией, пугает Сивиллу? Ведь Мэри продолжает защищать ее от наиболее серьезных религиозных конфликтов?
— Сивиллу страшит мысль, что в этом ничего нет, — задумчиво ответила Пегги Лу.
— Может быть, она боится обнаружить, что не хочет принадлежать к своему вероисповеданию? — спросила доктор.
— Она бы испугалась, если бы такое пришло ей в голову, — заявила Пегги Лу.
— Это напугало бы ее? — переспросила доктор.
— Для ее страхов есть причина, — пояснила Пегги Лу.
— Вот как?
— Видите ли, — продолжила Пегги Лу, — она верит в Бога и в истинность главных заповедей. Там говорится: «Не убий», то есть убить себя — значит совершить грех. Ее жизнь не принадлежит ей.
— Да?
— Это и есть тормоз, последний на пути к саморазрушению. Если его убрать… Ну, я не знаю, доктор, действительно не знаю, что будет.
— А есть еще какие-нибудь причины, которые удерживают ее от самоубийства?
— Есть несколько причин, — убежденно ответила Пегги Лу. — Одна из причин — это мы. Понимаете, теперь, когда она полюбила нас, она чувствует ответственность перед нами и не хочет нас уничтожать.
Пегги Лу всегда оказывала сильное давление, позволявшее Сивилле выживать. Но теперь она делала это по-иному. К тому же она действовала в согласии с другими «я». Теперь жизненные силы крылись не столько в действиях этих «других», сколько в новом отношении к ним Сивиллы.
— Вот так и накапливаются доказательства, — продолжала Пегги Лу. — Сивилла боится убивать себя из-за Бога, из-за нас и еще из-за вас. Она не хочет навредить вам. Она не может навредить вам и не может сделать то, что запрещает Бог. Но понимаете, если она вдруг выяснит, что нет никакого Бога, — станет одним препятствием меньше. Сивилла не боится наказания как такового. Иногда она думает, что все быстро кончится, ведь нельзя же гореть вечно. Но она боится узнать, что Бога нет и что никто не остановит ее, кроме вас и нас.
— Иными словами, Пегги, она хочет верить в Бога и в заповеди? — спросила доктор Уилбур.
— Ну, есть вещи, которые, по мнению Сивиллы, можно посчитать глупыми, — ответила Пегги Лу. — Истина в том, что она боится обнаружить, что только она одна и считает их глупыми. Если она так подумает, все может рухнуть.
— Значит, именно поэтому она избегает говорить о религии? — спросила доктор.
— И когда дела у нее шли плохо, она обычно просила Бога помочь и верила, что Он ей помогает, — продолжала Пегги Лу. — Она в это верила.
— Понятно.
— Хотя она и обращалась к Нему, дела все равно шли плохо, — скептически заметила Пегги Лу. — Но ей всегда казалось, что есть какое-то объяснение. Ей что-то удавалось доказать себе. От бесед с вами у нее все перепуталось, и она хочет с этим разобраться. Она понимает, что если не сделает этого, то ничего не получится. Я лично могу только сказать, что ей надо разобраться, во что она верит. Не знаю, что думают об этом «другие». Они просто наблюдают.
— Послушай, Пегги, а что, если ты и те «другие», которые пока еще держатся в стороне от Сивиллы, объединятся со мной, чтобы дать Сивилле возможность продвинуться вперед и все уладить?
— Что ж, я не против, — ответила Пегги Лу.
Новая Пегги Лу умела объективно оценивать Сивиллу и в то же время быть на ее стороне.
Знойное нью-йоркское лето 1960 года принесло с собой непрерывную череду жарких дней. В то время как вся общественность следила за предвыборной кампанией Кеннеди — Никсона, в случае Дорсетт произошел частный переворот.
Брови доктора Уилбур сдвинулись от изумления. Сивилла находилась в состоянии гипноза, и была вызвана Пегги Лу. И тут вместо обычного для Пегги Лу слова «Привет» доктор услышала:
— Я называю себя Сивиллой.
Судя по голосу, это была Пегги Лу, но ее заявление сбивало с толку. «Я называю себя Сивиллой»?
Внимательно глядя на спящую пациентку, доктор тихо сказала:
— Но я приглашала Пегги Лу.
— Вы не понимаете, доктор, — прозвучало в ответ. — Я Пегги Лу, и я вас слышу. Кроме того, я — Сивилла. Я еще и Вики.
Какой-то конгломерат? Как это произошло? До сих пор было достигнуто лишь объединение Сивиллы, Рути и Вики. Пегги Лу была одним из «я», все еще отстраненных от Сивиллы. Однако без всяких предисловий, по собственной инициативе Пегги Лу вошла в этот узкий внутренний круг: «Я Пегги Лу, и я вас слышу. Кроме того, я — Сивилла. Я еще и Вики».
Доктор вновь обратилась к Пегги Лу.
— Мы вас слышим, — последовал ответ. — И ваше удивление нас не удивляет. Но вы к нам привыкнете. Это то, чем мы стали.
— Вики, — позвала доктор.
— Мы — Вики.
— Сивилла, — снова позвала доктор.
— Мы — Сивилла.
Пегги Лу, Вики и Сивилла говорили одним голосом.
— Очень хорошо, — сказала тогда доктор. — Пора просыпаться. Когда вы сделаете это, вы будете ощущать покой. Вы не будете пытаться решать какую-нибудь проблему. Те «другие», которые еще не стали частью вас, сказали мне по собственной инициативе, что они стоят за вас и будут помогать вам. Проснувшись, вы не будете чувствовать себя одиноко. Вы почувствуете себя еще немного сильней, еще немного уверенней. Вы будете заниматься своим делом, не испытывая страха.
Пациентка проснулась.
— Сивилла? — спросила доктор.
— Да, — раздалось в ответ.
— Только Сивилла?
— Что за вопрос? — удивилась Сивилла. — Кто же еще? Это действительно всего лишь я, и я не готова держаться за руки со всеми этими остальными людьми.
— Как вы себя чувствуете, дорогая? — спросила доктор.
— Лучше.
— Беспокойство чуть-чуть уменьшилось? — продолжала доктор.
— Кажется, да.
— Вы считаете, что в состоянии делать то, что запланировали на сегодня?
— После обеда я собиралась обметывать петли, — ответила Сивилла.
