Юлия Кова - Живой журнал
— Даниэль Кейд — бизнесмен, и он хотел предложить мне работу, — моментально отвечает Ира.
«Слишком быстрый ответ, слишком быстрый взгляд. Врёт, как пить дать…»
— Ну-ка, ну-ка, подожди, — начинаю разматывать этот клубок противоречий. — Что тебе Эль сказала? Какое отношение она имеет к Кейду и в чём причина того, что Кейд объявил на тебя охоту?
— Повторяю: не твоё дело, Андрей! — горячится Самойлова.
— Ир, немедленно прекрати играть со мной в прятки! Отвечай: зачем Кейду понадобилось следить за тобой? Он что, тебе угрожал? Или он сейчас тебе угрожает?
Мы с Фадеевым переглядываемся, после чего одновременно «колем» взглядами эту упрямицу. Но Ира грациозно отмахивается от нас, как от двух назойливых мух.
— Так вот, поговорив с Эль, я написала Андрею эсэмэску, встала, оделась, почистила зубы и поехала домой, — продолжает Ира, обращаясь только к Фадееву. — Потом собрала проектные материалы для вас, потом вам позвонила, и…
— А можно без лишних подробностей? — сообразив, куда она клонит, перебиваю я.
— Ирочка, а что значит, «ты встала и оделась»? — Фадеев вопросительно глядит на неё, потом переводит подозрительный взгляд на меня. Я снова пожимаю плечами.
— А ваша «Ирочка» подробно рассказывает нам про своё незадавшееся утро, — невозмутимо излагаю свою версию я. — Знаете, Александр Иванович, кто такие зануды? Это те, кто на банальный вопрос «как дела?» отвечают минут по тридцать — по сорок… Так что ты, Ира, не отвлекайся, — а это я уже к ней, — и давай без этих твоих подробностей.
— Андрей, ты очень хочешь меня унизить, да? — с нескрываемым отвращением спрашивает она.
— Нет, вообще не хочу, — отвечаю я. — Я, Ир, тебе ещё вчера говорил, что ты очень мне нравишься. Но это вовсе не означает, что я буду сидеть и слушать весь этот вздор, или что я жажду узнать все интимные подробности твоей утренней программы. Меня больше интересует, что произошло сегодня часов так с восьми утра.
— Ладно. — Что-то обдумав, Самойлова смиренно кивает и продолжает: — Итак, я позвонила дяде Саше и напросилась к нему на встречу.
— Это я уже понял. А дальше что? — Я снова начинаю отстукивать пальцами боевой марш по столу.
— А дальше, — и тут Самойлова ехидно прищуривается, — а дальше я, Андрюша, взяла свой «туарег», доехала на нём до «Лейпцига», купила там кое-кому кое-что на обед и бросила пакет в машине. Вот.
В ответ лениво поднимаю бровь:
— Да-а? И что же подвигло тебя на этот подвиг? Решила организовать товарищеский обед, собрав всех своих друзей вместе? — Я все-таки не удержался: — За этим в «Лейпциг» моталась, да?
— Нет. Я насмотрелась «Едим дома», — в ответ огрызается Ира. — Мне лавры ведущей покоя не дают. Обожаю кормить по сто человек в день и потом мыть за ними посуду!
— Угу. То есть ты у нас параллельно к профессии маркетолога осваиваешь еще и профессию домохозяйки и жены? — Самойлова вспыхивает и принимается грызть губы. — Ладно, — милостиво киваю я, — на кулинарный кастинг НТВ ты потом отправишься… Если что, оплачу… Так, дальше что было?
— А дальше я оставила в «туареге» своё пальто и забрала свой байк.
«Славатегосподи, вот мы и добрались до сути.»
— Кому «кавасаки» принадлежит? — Я резко меняю тон и гляжу на неё в упор.
— Мне, — невольно вздрагивает Ира.
— Ах, тебе? — насмешливо тяну я. — А твой спонсор в курсе, что мотоцикл твой?
— Деньги мои, а байк куплен на имя Миши Иванченко, и то только потому, чтобы можно было «кавасаки» на его сервисе зимой хранить. Миша Иванченко — мой друг. А ты — грязный шпион, — гордо бросает мне Ира. Меряю её взглядом и поворачиваюсь к Фадееву.
— Вы про мотоцикл знали? — холодно спрашиваю я.
— Я? — поразился Фадеев. — Да я даже не знал, что у нее водительские права категории «А» есть! — Фадеев растерянно разводит руками. — И Митя мне тоже ничего не сказал…
Пока Фадеев размышляет о своих сложных взаимоотношениях с Митей, я задаю Самойловой следующий вопрос:
— Кто мотоцикл учил водить?
— Миша и учил, — Ира с издевкой глядит на меня. — Ещё на «Алексеевской». А твой друг — ну, этот твой, что с букетом — он что, и в автосервис наведался?.. О боже, какие усилия из-за меня… Я сейчас прямо расплачусь от умиления.
Фадеев крутит головой, разглядывая нас. А я подпираю подбородок рукой и смотрю на Самойлову.
— Что? — торжествуя, усмехается та.
— Ничего. Знаешь, Ир, ты просто потрясающая женщина. Единственное, что я пока никак не могу понять: сюда-то ты зачем приехала?
— А ты-то сам как думаешь, Андрей?
А я думаю о том, что вчера мне надо было сделать музыку погромче и тихо придушить её. Или взломать её телефон и уяснить себе всю правду про её любовников-друзей. Или — спрятать ночью ключи и утром не выпускать её.
— Что я думаю? А я думаю, что ты хотела посчитаться со мной. И поэтому решила сыграть против меня. — Голос у меня просто проникновенный. Самойлова заливается издевательским хохотом. Впрочем, этот её жизнерадостный смех быстро обрывается:
— Так вот значит, какого ты обо мне мнения, да? — Но вопрос явно риторический, и я оставлю его без ответа. — Андрей, а почему мы вчера встретились? — Самойлова смотрит мне в глаза. — Или мне вообще всё рассказать? — А вот это уже угроза.
Пользуясь тем, что Фадеев не видит мою левую руку, я показываю Ирке из-за столешницы кулак. «Даже не думай», — приказываю ей взглядом. И что же я получаю в ответ? А в ответ Самойлова непринужденно показывает мне средний палец и тут же разворачивается к Фадееву.
— А знаете, что, дядя Саша? — с неестественным оживлением начинает она. — А ведь я пришла к вам потому, что испугалась, что слежка за мной может существенно осложнить жизнь одному юрисконсульту…
— Ир, только попробуй, — прошипел я.
— …одному спортсмену в тренировочных штанах, с которым мы вчера тра…
— Самойлова, не смей!
— С которым мы вчера переспали. Вот. — Ира лихо заканчивает фразу, а в кабинете Фадеева воцаряется гробовая тишина — предвестница громкого скандала…
— Вот, дядя Саша, почему я явилась сюда, — усмехнувшись, продолжает Ира. — Я за него испугалась, — презрительный кивок на обозлённого меня. — Я, дядя Саша, хотела познакомиться с этим вашим оперативником, который следил за мной, и уговорить его выкинуть все материалы на Андрея. Я боялась, что эта слежка вот ему, — снова кивок на меня, — сильно повредит, в его очень серьёзной, по вашим словам, работе… Но я ошибалась.
