Александра Маринина - Ад
Мать послушно переобулась, в сопровождении Даши и незнакомца дошла до своего дивана и рухнула на него. Мужчина заботливо укрыл ее пледом и погладил по плечу.
— Поспите, Лиза. Вам сейчас нужно очень много спать. Проснетесь — и поймете, что все хорошо. Я вам обещаю.
— Да что вы с ней цацкаетесь! — вспыхнула Даша. — Со мной бы кто-нибудь так возился, как с этой алкоголичкой!
— Тише, — мужчина осторожно взял Дашу за руку. — Давай выйдем на кухню.
На кухне Даша собралась было сесть за стол с вызывающим видом, но мужчина сказал:
— Сделай маме чай.
— Рассол ей нужен, а не чай, — огрызнулась она.
— Как тебя зовут?
— Даша.
— А меня — Кирилл. Так вот, Даша, твоя мама не пьяна. У нее депрессия.
— Ага, знаю я эту депрессию.
— Даша, твоя мама пыталась броситься в метро под поезд.
— Что?!
Она выронила пакет с заваркой, которая рассыпалась по всему полу. Руки задрожали, ноги стали ватными.
— Что вы сказали? — переспросила она.
— Твоя мама пыталась покончить с собой, — тихо повторил Кирилл. — Хорошо, что я стоял совсем рядом. Я наблюдал за ней, поэтому вовремя среагировал.
— Вы наблюдали? Зачем?
— Просто заметил, какое у нее лицо, и забеспокоился. Я знаю, какие лица бывают у тех, кто решил, что больше не хочет жить.
— Господи… мама… — пробормотала Даша. — Как же это? Почему?
— Ну, это тебе видней, я вашей жизни не знаю, — пожал плечами Кирилл. — Я удержал ее, не дал спрыгнуть на рельсы перед поездом, постарался успокоить, привел домой. И теперь мне хотелось бы, чтобы ты с пониманием отнеслась к тому, что произошло, и не оставляла маму одну. Я так понял, ты куда-то собиралась?
— Ну да, на дискотеку.
— Тебе придется остаться дома, — твердо произнес он.
— Да это понятно, — вздохнула Даша. — Кошмар какой-то.
Тренькнул дверной звонок, пришла подружка. Даша вышла в прихожую, открыла дверь и объявила, что никуда идти не может — мать заболела.
— Да брось ты, — прощебетала подружка, скорчив недовольную гримаску, — у тебя же брат дома, пусть за матерью поухаживает. Что он, лекарство ей дать не сможет? Он же большой уже.
Соблазн был велик, и если бы не Кирилл, Даша, скорее всего, так и поступила бы, оставив мать на попечение Дениса и убежав на дискотеку. Подумаешь, депрессия! Пить надо меньше, тогда и депрессий не будет. Но в квартире сидел Кирилл, такой взрослый, такой красивый, такой умный, Кирилл, который спас ее мать и не пожалел времени, чтобы доставить ее домой и сдать с рук на руки дочери, и Даше было перед ним неловко. Получается, совершенно посторонний человек заботится о ее непутевой матери больше, чем родная дочь.
— Да ладно, — она виновато улыбнулась подруге, — в другой раз сходим вместе. Извини, что так вышло.
Подруга надулась, резко развернулась и застучала каблучками по ступенькам, спускаясь вниз. Даша вернулась на кухню и застала Кирилла с веником в руке — он убирал с пола рассыпавшийся чай.
— Ну что вы, — смутилась она, — не надо. Я сама уберу.
Он разогнулся и с улыбкой посмотрел на нее.
— Да ничего, я уже почти закончил. У тебя чайник закипел.
Даша заварила чай, отнесла в комнату. Лиза лежала, накрывшись пледом с головой, и непонятно было, то ли она уснула, то ли просто не хочет никого видеть.
— Мам, я чай принесла, — вполголоса пробормотала Даша.
Мать ничего не ответила. Даша поставила чашку на пол рядом с диваном и вернулась на кухню. Кирилл стоял, облокотившись на подоконник, и курил.
— А вы врач, да? — спросила она.
— Почему врач? — он, казалось, искренне удивился.
Что-то в его повороте головы было до боли знакомым, и в том, как он вздернул брови, и в том, как дрогнули в улыбке его губы. Где же она его видела? Даже странно, что видела — и забыла, такой эффектный мужик, Даша обычно таких не забывала.
— Ну, вы же сами сказали, что знаете, какие бывают лица у тех, кто больше не хочет жить. Значит, вы психиатр.
— Логично, — улыбнулся он. — Но я не психиатр. Я актер.
— Актер?! Что, прямо настоящий?
— Нет, — рассмеялся он. — Игрушечный.
Даша смутилась.
— Я имела в виду: вы и в кино снимаетесь?
— Сейчас уже нет. То есть я постоянно имею дело с кино, но только на озвучании. Дублирую зарубежные фильмы. А раньше и снимался, и в театре играл.
И только тут до нее дошло. Господи, это же Кирилл Тарнович! Ее детская любовь. Когда Даше было девять лет, она впервые увидела фильм про Робин Гуда и насмерть влюбилась в актера, игравшего главную роль. С тех пор она смотрела этот фильм раз двадцать, она болела Кириллом Тарновичем, она вырезала из журналов его фотографии и наклеивала на стенку вокруг своей кровати. Потом, с годами, на место этих фотографий пришли другие, с известными певцами, а те снимки Даша сняла со стены и аккуратно сложила в папку и спрятала среди старых тетрадок. Но как же он изменился! Постарел, поседел… Немудрено, что она его сразу не узнала. Сколько ему сейчас лет? Должно быть, за сорок. И вот он здесь, в ее квартире, стоит совсем рядом, разговаривает с ней, курит и, кажется, совсем не торопится уходить. Есть же в жизни счастье! Как хорошо, что подружка не пришла раньше и Даша не успела убежать на дискотеку до того, как Кирилл привел мать.
— Вы — Кирилл Тарнович? — робко спросила она.
— Совершенно верно, — он улыбнулся снова, на этот раз широко, открыто и так солнечно, что Даше показалось — за окном не вечер, а белый день. И не холодный весенний, а жаркий, летний. — Приятно, что ты меня узнала. Меня теперь редко узнают, времена всесоюзной славы давно прошли.
— Да что вы, — заторопилась Даша, — как же я могла вас не узнать, я была влюблена в вас, когда была еще девчонкой, вы были моим кумиром. Я даже фотографии ваши собирала и на стенку наклеивала. А мама ужасно ругалась и велела их снять.
— А ты?
— А я сопротивлялась и говорила, что вырасту и выйду за вас замуж. Правда, смешно?
— Смешно, — согласился он. — Сколько тебе лет, Даша?
— В июле будет двадцать три. А вам?
— Ну, мне намного больше, — усмехнулся Кирилл. — Уже сорок семь. Я так понял, что у Лизы есть еще ребенок? Она все время бормотала о детях.
— Да, у меня есть еще брат, младший, Дениска, ему семнадцать. Он инвалид.
— А что с ним? Что-то серьезное?
— Он не ходит. У него в детстве был полиомиелит.
— А ваш отец? Он как-нибудь помогает вам? Или у вас разные отцы?
— А вам-то что? — внезапно окрысилась Даша. — Чего вы в душу лезете?
— Прости, — Кирилл примирительно улыбнулся. — Это действительно не мое дело. Просто я пытаюсь понять, что так достало твою маму, что она решила свести счеты с жизнью. Впрочем, это тоже не мое дело.
