Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 10, 2003
Нина Акифьева. «Питейные» заметки: исторический аспект. — «Урал», Екатеринбург, 2003, № 7 <http://magazines.russ.ru/ural>
«Воротившись из-под Казани, он [Иван IV] распорядился построить для попоек опричников особый дом, названный им по-татарски кабаком. Но татарский кабак — это постоялый двор, где подавались кушанья и напитки, и в этом он мало отличается от древнеславянской корчмы. Кабак же, устроенный Иваном IV, — это место, где можно только пить, а есть нельзя».
Татьяна Алексеева. «Реванш кочевников», или Ценностное осмысление глобализации. — «Космополис». Журнал мировой политики. Выходит четыре раза в год. Главный редактор Денис Драгунский. 2003, № 2 (4) <http://www.risa.ru/cosmopolis>
«Барон Ротшильд еще в 1875 году признавал, что „мир — это город“ (сегодня мы бы сказали — „глобальная деревня“)».
Юрий Арабов. «Самое трудное — личная порядочность». Беседовала Тамара Сергеева. — «Литературная газета», 2003, № 27, 2–8 июля <http://www.lgz.ru>
«<…> жанр нашей культуре (литературе, в частности) не очень свойственен, у нас нет жанровых традиций: роман может называться поэмой, поэма — романом. <…> Например, Пушкин написал рассказы и назвал их „Повести Белкина“. Столпы русской литературы часто писали вне жанра. И наш кинематограф в мировом кинопроцессе имеет существенное значение только как авторская внежанровая структура, выражающая некие идеи».
Александр Архангельский. Собачки Павловой. Безусловные рефлексы поэтической саморефлексии. — «Известия», 2003, № 104, 18 июня <http://www.izvestia.ru>
Авторская рубрика «Словарь современных писателей»: «<…> тематическая гиперсексуальность стихов Веры Павловой не только что к революционности/контрреволюционности отношения не имеет; она вообще не про это, она через это — про то. <…> Это про душу, ушедшую от ужаса жизни в низ живота».
См. также новые стихи Веры Павловой: «Арион», 2003, № 2 <http://arion.ru>
Ольга Балла. Вестник. — «Знание — сила», 2003, № 6 <http://www.znanie-sila.ru>
«[Андрей] Тарковский религиозен для тех, кто сам чувствует себя таковым, и не таков для чувствующих иначе».
Павел Басинский. Великолепный провал. — «Литературная газета», 2003, № 25, 18–24 июня.
«[Дмитрий] Быков понимает природу русского романа, где главное не главное, а второстепенное».
Cм. также: «В каком-то смысле одна из задач „Орфографии“ — спрятать собственные страхи, собственные комплексы под маску эдакого Дюма-пэра. <…> Это — проза поэта, притворившаяся исторической или альтернативно-исторической беллетристикой», — пишет Никита Елисеев («Теплый вечер холодного дня» — «Русский Журнал», 2003, 1 июля <http://www.russ.ru/krug/kniga>).
Об «Орфографии» Дмитрия Быкова см. также: Елена Дьякова, «Люди, упраздненные, как буквы» — «Новая газета», 2003, № 37, 26 мая <http://www.novayagazeta.ru>
Павел Басинский. Самоубийство жанра. — «Литературная газета», 2003, № 28, 9 — 15 июля.
«Малые тиражи литературных журналов есть возврат в позапрошлый век и начало прошлого. Критик и вообще журналист, арендуемые конкретным издателем, это возврат туда же. Чудовищная диспропорция в гонорарах раскрученных и нераскрученных авторов из той же песни. Беззастенчивая эксплуатация авторского труда тоже. Ублюдочные издания за свой счет — факт прошлого, но только тысячекратно умноженный издательскими техническими возможностями. Журналы-однодневки… Судорожные попытки организации разрушенных литфондов… Низкий социальный статус литератора… (Белинский, будучи уже известным автором „Телескопа“ и редактором журнала в периоды отъездов Надеждина, работал домашним учителем у Кавелиных и наносил нижайшие визиты господам к именинам и праздникам.) Это что, называется прогресс? За это дважды — в 91-м и 93-м — кровь проливали? <…> Точно так же утрата критиками единственного, но прекрасно оснащенного полигона идей (в лице традиционной журналистики) есть безусловный регресс, сдача завоеваний советской цивилизации и торжество буржуазного культурного варварства. Я думаю, Белинский и Киреевский, Дружинин и Хомяковы, Страхов и Добролюбов, Писарев и Григорьев с удовольствием вместе печатались бы в литературной газете с миллионными тиражами, за которой народ стоял бы в киоски в очередь, а ее еще и не хватало б. Просто они мечтать о таком не могли! <…> Вообще утрата критикой статуса государственного взгляда на литературу (со всей его сложностью, внутренними борениями, подспудными расколами, грязью, доносами, но и идеализмом тоже) — это самый очевидный регресс и откат в прошлое. Даже не в ХIХ век, когда были Булгарины и Бенкендорфы, когда солидные писатели и философы шли в цензоры, но в крохотный исторический промежуток (начало и середина 20-х годов), когда государству на литературу стало наплевать. <…> Русскую критику съел Чубайс».
Он же (ну не могу удержаться): «Самое интересное в критике „Нового мира“ — это раздел „Периодика“ Андрея Василевского. Там сводятся и ненавязчиво критически осмысливаются высказывания авторов двух примерно десятков газет и журналов. Ежемесячное чтение этой „Периодики“ лично мне доставляет истинно художественное и утешительное наслаждение. Это такая палата № 6, свихнувшаяся „Литгазета“ советских времен, где Василевский добрый и чуткий, но и, как водится, несколько ироничный главный психиатр. Он выслушивает горячечные монологи больных по всем палатам (не исключая Басинского. — А. В.), на большинство из них ничего не отвечает, но некоторых не совсем безнадежных больных все же поправляет. В итоге возникает иллюзия своеобразной терапии».
Дискуссию о критике продолжает Лев Пирогов: «Глупому недостаточно. Что есть критика от Белинского до „младоботаников“» — «Литературная газета», 2003, № 29, 16–22 июля.
Павел Басинский. Смиренник-аристократ. — «День литературы», 2003, № 6, июнь <http://www.zavtra.ru>
«Кублановский как бы „безупречен“. У него нет откровенно плохих стихов. У него безукоризненный поэтический слух, он никогда не мазнет кистью куда не следует. На его стихах хорошо тренировать молодых стихотворцев, показывая, „как это сделано“ <…>».
См. также стихи Юрия Кублановского: «Новый мир», 2003, № 5; «Континент», 2003, № 116 <http://magazines.russ.ru/continent>
Татьяна Бек. Выдры из Вырицы и тыдры из Тырицы. — «НГ Ex libris», 2003, № 23, 10 июля <http://exlibris.ng.ru>
«Вовсю расцвела faction, литература факта, основанная на реальных сюжетах, на весьма прозрачных персонажах, когда прототип очевиден, или даже на вполне конкретных именах — но при этом оставляющая за собою полнейшее право на свободную интерпретацию, на каверзное смещение документа, на фантазию…»
«Анна Андреевна Ахматова говорила, что прямая речь в мемуарах должна быть уголовно наказуема, имея в виду даже тех вспоминателей, которые эту прямую речь слышали лично. А что делать с [Михаилом] Синельниковым, чье повествование [„Там, где сочиняют сны…“] пестрит развязными диалогами выдающихся людей, коих он и в глаза не видел?»
См. также: «Пейзаж резко меняется в четвертой части [книги Дмитрия Бобышева „Я здесь“] — с явлением героя. То есть антигероя. То есть Бродского. История „любовного треугольника“ (столь долго передаваемая полушепотом и намеками) изложена с неостывающей яростью, а соперничество в любви подсвечено мощным светом литературного расхождения. <…> Бобышев не может (не хочет, не умеет) прощать Бродского — его „человекотекст“ работает на уничтожение. Бродский худо вел себя с возлюбленной. Бродский вообще худо себя вел. О литературе неправильно думал. С собой все время носился. Биографию ему делали. Нобелевскую премию неведомо за что получил. И если был хорошим поэтом, то только тогда, до всего… Насколько ненавистен Бобышеву Бродский, настолько дорога ему Ахматова. Здесь царит одно чувство — любовь», — пишет Андрей Немзер («Время новостей», 2003, 127, 15 июля <http://www.vremya.ru>).
Владимир Бондаренко. Мертвым не больно. — «Завтра», 2003, № 27, 1 июля <http://www.zavtra.ru>
«<…> если бы на Василя Быкова и на самом деле оказывали хоть малейшее давление белорусские власти, кто мешал ему приехать в Москву, где писателя бы на руках носили все российские либералы? <…> И печатали бы каждую его строчку хоть в „Новом мире“, хоть в „Знамени“. <…> Василь Быков сам добровольно выбрал солидные европейские гранты в Германии, в Финляндии, в Чехии. Вольному воля. В той же Германии сейчас живут десятки российских писателей, никто их (да и прежде всего они сами) изгнанниками не считает. И все же я им восхищен, Василем Быковым: уже зная о смертельной болезни, преодолев все боли и тяготы, умирать он приехал на родину, в родную Беларусь. Есть же немало примеров, когда так до завещанного Васильевского острова и не добираются. <…> И люди забудут перестроечные политические зигзаги Василя Быкова, его упоенность открывшейся свободой (не он один из наших талантов сгорел в этом пламени безудержной свободы), все наносное на самом деле минет, а окопная правда героических повестей и романов Василя Быкова останется навсегда».
