Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 10, 2003
Несколько развернутых эпизодов из жизни московского крановщика Петра Ивановича и его жены Зины, а также их сыновей, невесток и внуков: экзистенциальное напряжение обыкновенных проблем современной семейной жизни (супружеской любви, измен, реальных и мнимых; самого факта существования нетрадиционных сексуальных ориентаций, утопленного в быте национального вопроса и т. д.).
Григорий Ряжский. Точка. Повесть. М., «ОЛМА-Пресс», 2003, 320 стр., 5000 экз.
Повествование о «точке» — месте, где «снимают» проституток, в изложении одной из ее обитательниц.
Григорий Ряжский. Дети Ванюхина. Роман. СПб., «Лимбус-Пресс», 2003, 312 стр., 3000 экз.
Современная семейная сага.
Григорий Ряжский. Наркокурьер Лариосик. Повести, рассказы. СПб., «Лимбус-Пресс», 2002, 432 стр., 3000 экз.
Нечастая — и в общем-то интригующая — ситуация: в течение года с небольшим выходят пять книг практически неизвестного широкой читающей публике прозаика — единственным предисловием к этому впечатляющему дебюту стала публикация журналом «Знамя» (2001, № 12) повести «Четыре Любови» и краткой справки об авторе: «…родился в Москве в 1953 году. Окончил Московский горный институт. Кинопродюсер, сценарист. Прозу начал писать в 2000 году. Рассказы печатались в русскоязычной прессе в Канаде, а также в журналах „Киносценарии“, „Playboy“, „Урал“, „Нева“». Как бы ниоткуда явившийся автор демонстрирует вполне профессиональную зрелость — умение средствами современной беллетристики (компактно, остросюжетно, с выразительными психологическими характеристиками, с воспроизведением атмосферы сегодняшней жизни) написать острую социально-психологическую повесть, рассказ или криминальный роман (аукающийся не с бульварными коммерческими поделками, а с традиционными для русской классики сюжетными мотивами), наконец — семейную сагу. В книге «Точка» помещено в качестве предисловия эссе Людмилы Улицкой, сестры Григория Ряжского, об истории их семьи, отчасти проясняющее природу (корни) этого неожиданно раскрывшегося перед нами дара.
Антонио Табукки. Утверждает Перейра. Роман. Перевод с итальянского Ларисы Степановой. М., «Иностранка»; «Б.С.Г.-ПРЕСС», 2003, 185 стр., 5000 экз.
Фашистская Португалия 1938 года как модель тоталитарных стран Европы (в их числе и СССР) глазами героя, непосредственно включенного (в качестве литератора, сотрудничающего с газетой) в идеологическую жизнь страны.
Леонид Цыпкин. Лето в Бадене. М., Роман. Вступительная статья Сьюзен Зонтаг. Послесловие Андрея Устинова. М., «Новое литературное обозрение», 2003, 224 стр.
Роман практически неизвестного отечественному читателю писателя, Леонида Борисовича Цыпкина (1926–1982), врача-патологоанатома, еврея-отказника (1979), а также литератора, избегавшего литературного общения и всю жизнь писавшего «в стол». Первая публикация (фрагмент из романа) состоялась в нью-йоркской газете за семь дней до смерти автора. Последние годы литературной работы Цыпкина определило его увлечение творчеством и фигурой Достоевского. Сюжетной основой романа стала хроника поездки четы Достоевских в Европу в 1867 году, ключевой для созданного Цыпкиным психологического образа главного героя. Активно задействованы дневники Анны Григорьевны, обширная мемуарная литература и, разумеется, тексты самого писателя. Тщательно прописывается литературное окружение Достоевского (Тургенев, Гончаров, Григорович и другие) и — шире — социально-психологический и идеологический контекст его эпохи. Повествование о Достоевском вплетается автором в изображение атмосферы русско-советской жизни 70-х годов ХХ века с ее знаковыми фигурами (в частности, Солженицыным, Сахаровым, Боннэр). Средства, которыми создается образ писателя, тяготеют к психологическому и философскому гротеску, и, естественно, этот романный образ далек от канонического — перед нами Достоевский, прочитанный отчасти исходя из реалий позднесоветской действительности. Выход романа на Западе в английском переводе (намного опередившем нынешнее полноценное издание на родине) стал интеллектуальным событием. «Трудно представить, что до сих пор можно найти неизвестный шедевр… Этот роман я, ничуть не усомнившись, включила бы в число самых выдающихся, возвышенных и оригинальных достижений века, полного литературы и литературности…» (из статьи о романе Сьюзен Зонтаг, названной ею «Любить Достоевского»).
Яаков Шабтай. Эпилог. Роман. Перевод с иврита, послесловие Наума Ваймана. М. — Иерусалим, «Мосты культуры» — «Гешарим», 2003, 232 стр., 1500 экз.
Последний роман классика израильской литературы (1933–1983). Современная городская психологическая проза, проблематика которой — взаимоотношения человека со смертью («Книга о смерти не может не быть философской. И это, конечно, философская книга. Но в ней нет „рассуждений“, философия незаметно и естественно вплетена в ткань обыденности („как вкус соли в морской воде“), и лишь иногда, в обрывках разговоров, в случайных наблюдениях и ситуациях, возникают неожиданные „проколы“ в метафизические бездны» — Наум Вайман).
.
Ароматы и запахи в культуре. Книга 1. Составление О. Вайнштейн. М., «Новое литературное обозрение», 2003, 608 стр., 5000 экз.
Ароматы и запахи в культуре. Книга 2. Составление О. Вайнштейн. М., «Новое литературное обозрение», 2003, 664 стр., 5000 экз.
Тематика обоняния в русской и зарубежной культуре, в частности литературе, а также в повседневной жизни. Авторами этого первого в России двухтомного коллективного исследования стали парфюмеры, биологи, лингвисты, психологи, антропологи, культурологи, историки, философы, литературоведы, среди которых Иммануил Кант, Зигмунд Фрейд, Александр Строев (со статьей «Чем пахнет чужая земля»), Константин Богданов (в статье «„Тлетворный дух“ в русской литературе ХIХ века: (анти)эстетика как мораль» рассматривающий темы смерти и мотив трупного запаха — от надписей к лубочным картинкам, от произведений русских «сентименталистов» и «романтиков» до Толстого и Достоевского), Е. Жирицкая (с работой «Легкое дыхание: запах как культурная репрессия в российском обществе 1917 — 1930-х гг.» — от «свежего дыхания» дворянского дома и усадьбы до атмосферы, в которой новое российское общество «вольно дышит» барачным духом с отдушкой «несчастья и дыма»), Ольга Кушлина и другие.
Е. В. Афонасин. «В начале было…» Античный гностицизм. Фрагменты и свидетельства. СПб., «Издательство Олега Абышко», 2002, 368 стр., 1000 экз.
Книга молодого ученого-медиевиста, являющаяся одновременно и антологией тех раннехристианских апокрифических текстов (практически всех, находящихся сейчас в активном научном обороте), которые имеют отношение к гностическому мифу, и научной монографией, в которой автор описывает и анализирует древние источники и саму концепцию гностиков как историк и философ. До сих пор широкий читатель, интересующийся проблемой, обращался к книге «Апокрифы древних христиан» (М., «Мысль», 1989) — собранию текстов и подробному анализу-комментарию этих текстов И. С. Свенцицкой и М. К. Трофимовой (о книге этой многие из нас узнали из комментариев Вадима Михайлина к «Александрийскому квартету» Лоуренса Даррелла). Новое издание значительно расширило и количество источников, и сам историко-философский фон, на котором рассматривается это явление. Материалы книги расположены в двух частях: «Гносис в зеркале его критиков» (о полемиках с гностиками, о ересиологии и ее представителях, в частности Иринее, Епифании, Ипполите, Тертуллиане; описание «коптской библиотеки» и анализ ее текстов и т. д.) и «Античные свидетельства о гносисе» (ранние гностические школы: Симон Маг, Доситей, Менандр, Сатурнин и другие; гностическая интерпретация библейской истории и миф о падшей Софии: Барбело-гносис, «офиты», Апокриф Иоанна, гностический миф в изложении Иринея и Ипполита и т. д.).
Ролан Барт. Система Моды. Статьи по семиотике культуры. Перевод с французского, вступительная статья и составление С. Н. Зенкина. М., Издательство имени Сабашниковых, 2003, 512 стр., 4000 экз.
В предисловии к изданию новых для русского читателя работ французского культуролога и писателя составитель отмечает, что сложившиеся в России издательские предпочтения привели к тому, что Барт-писатель затмил собой Барта-ученого. «Настоящее издание — попытка исправить положение, представив на русском языке труды Ролана Барта по теории знаковых систем (семиологии, семиотике), оставляя в стороне как его эссеистику, так и критику, и теорию литературы… и речь в них идет почти исключительно о нелитературных системах коммуникации. Легкомысленно-„светский“ характер большинства этих систем резко контрастирует с аскетичным, строго научным стилем анализа, рассчитанным отнюдь не на „широкую публику“; семиологический период в творчестве Барта вообще может трактоваться как своеобразная интеллектуальная аскеза». В качестве «легкомысленных систем» в предлагаемых работах Барта выступает мода, в частности, феномен модной женской одежды (монография «Система Моды», составившая основу этой книги); а также — кино, психосоциология современного питания, фотография, рекламное сообщение, медицина и т. д. (в отдельных статьях).
