Владимир Топорков - Наследство
А встречаться приходилось им каждый день. Лиля помогала ему разыскивать необходимые документы, делала выписки, ходила к директору визировать различные копии. Побывал Дубиков и в комиссионном магазине, получил накладные. Да, теперь вся механика махинаций Кузьмина была ясна до конца. Сдав в магазин крупу, якобы личную, он всякий раз опускал в карман кругленькую сумму. А получалось это в результате занижения выхода крупы, простой махинации, которую делали для него, видимо, в бухгалтерии мелькрупкомбината. Дубиков официально допросил работников бухгалтерии, и все они категорически отрицали свою причастность к этим документам.
Эх, думал Дубиков, как жаль, что нет на месте Зинаиды Васильевны! Вот бы закрутилась, как карась на сковородке, узнав про результаты работы следователя. Но может и вывернуться, как хитрая лиса, поэтому Дубиков решил сюрприз для Зинаиды Васильевны приготовить – провести графологическую экспертизу выписанных документов.
Одно только беспокоило: а не в корзину ли он работает? Разве мало знал Дубиков случаев, когда такая вот кропотливая, въедливая до пота работа шла насмарку? Вызовут в райком или позвонят начальнику – и тот начинает крутиться юлой, заставляет приглаживать да прилизывать улики, и выходит дело на свет, как стриженый баран, и судья, даже самый строгий, придраться ни к чему не может… Разве не провалили недавно дело по райпотребсоюзу, которое тоже вёл Дубиков? Вроде всё доказал: и преждевременную массовую уценку ходовых товаров, и необоснованное их списание, и торговлю с базы, а что вышло? Мыльный пузырь получился…
Он вспомнил, как однажды вечером Смольников вызвал его в кабинет и спросил:
– Ну, как там дела в райпотребсоюзе?
Дубиков начал рассказывать, раскрывать все карты, но Смольников не дослушал, хлопнул ладонью по столу:
– Ты не торопись, Николай Сергеевич, не торопись… Звонок был оттуда, – он показал на потолок, – просят не торопиться. А ведь и в самом деле, над нами не каплет…
– Но тогда нужно хоть заведующую базой Лизубову арестовать!
– Ладно, – закивал головой Смольников, – поговорю с прокурором. Ведь надо ордер на арест брать…
Дубиков ушёл смятенный, подавленный, а через несколько дней случилась беда – Лизубову нашли дома в сарае с петлёй на шее. А всё дело на её показаниях и очных ставках строилось, и теперь наверняка все остальные спрячутся, как улитки, их и не достанешь…
Так и получилось. На допросах подозреваемые стали отказываться от прежних показаний, валить всё на Лизубову, и таким образом из восьми человек только двух заведующих складами осудили, а кто похитрее да половчее остались на свободе. Но самое главное, Дубиков чувствовал это кожей, в тени остались главные «зубры», как раз те, кому доставались списанные или уценённые товары. Но попробуй теперь докажи… И даже Смольников после суда сказал Дубикову…
– Что-то мы с тобой недоработали, Николай Сергеевич!
– Не мы, а вы, лично вы, товарищ подполковник…
Смольников вскинул мохнатые брови, буркнул недовольно:
– Что-то не пойму я тебя, Дубиков?
– Так ведь я просил вас помочь арестовать Лизубову…
– Стечение обстоятельств, нелепый случай. Как на грех, прокурора на месте не оказалось, вот и улизнула рыбка…
Услышав про прокурора, Дубиков возмутился. Сейчас Смольников врёт, не стесняясь, ведь Дубиков сам несколько раз звонил прокурору, но, видимо, и тому дали приказ: Лизубову не трогать. И об этом знал начальник, но темнил, играл под простачка.
Представив, что и сейчас могут вмешаться «внешние силы», Дубиков в душе поклялся: если так случится – уйдёт из милиции. Только теперь он почувствовал, как устал за эти дни, в глазах рябило от цифр, губы дрожали от напряжения.
Неожиданно в номере раздался звонок. Николай Сергеевич нежился в постели, сегодня он мог себе это позволить: дело почти закончено, осталось взять последние копии с квитанций в комиссионном магазине – и можно подаваться домой. Впрочем, Дубиков решил ещё заглянуть в контору мелькрупкомбината, последний раз встретиться с Лилей. Нет-нет, он ни на что не рассчитывал, просто хотел попрощаться и только…
А телефон заливался бодрыми переливами, и, схватив трубку, следователь услышал на другом конце провода приятный женский голос:
– Николай Сергеевич?
– Да, – ответил Дубиков и мельком глянул на часы: было около семи, и просто удивительно, что в столь раннее время он вдруг кому-то понадобился.
– Вас Зинаида Васильевна беспокоит. – Голос в трубке дрогнул. – Помните, наверное, бухгалтер с мелькрупкомбината…
– Позвольте, это вы, Зинаида Васильевна? Вы что, из Железноводска звоните?
– Нет-нет, – донеслось из трубки. – Я уже вернулась… Скажите, мы можем встретиться?
– Но ведь рано ещё… – Николай Сергеевич сказал это машинально и осёкся – разговор с Зинаидой Васильевной был нужен ему позарез, ведь она, судя по всему, соучастница Кузьмина.
Он снова взглянул на часы и сказал:
– Через полчаса можете быть в своей конторе?
– Могу, – пролепетала Зинаида Васильевна.
– Ну вот там и встретимся.
Дубиков положил трубку, сбросив одеяло, пошёл в ванную и, пока плескался под холодным, бодрящим душем, всё думал: зачем же он потребовался Зинаиде Васильевне?
Николай Сергеевич выскочил на улицу – колючий, недобрый морозец гулял по округе, студил ноги, выжимал из глаз слёзы холодным, резким ветром. Он почти побежал по тротуару, и остатки нерасчищенного снега певуче скрипели под ботинками.
Зинаида Васильевна уже была в собственном кабинете, но сегодня она не сидела за своим столом, как царица на троне – примостилась за боковым столиком, а когда появился Дубиков, поднялась, заискивающе протянула руку. И следователь подумал, что, вполне вероятно, Зинаида Васильевна начнёт сейчас каяться, бить себя в грудь и рыдать.
Но не стоит торопить события, надо дать ей успокоиться, сбросить оцепенение, которое застыло сейчас в глазах главбуха, и Дубиков заговорил спокойно, весёлым тоном:
– Что-то вам не отдыхается, Зинаида Васильевна? А в Железноводске ведь и зимой хорошо. Представляю, как сверкают сейчас заснеженные горы по утрам, а днём небось, когда повыше взойдёт солнце, в затишке за горами весной пахнет, а? Эх, Господи, везёт же людям, кто на юге живёт! Всю жизнь завидую. Насколько им проще: и о топливе меньше заботиться надо, и об одежде тёплой. А весной у нас ещё снег, а там цветы в горах, деревья листвой покрываются, от зелени в глазах рябит…
Зинаида Васильевна вдруг тяжело вздохнула и заговорила дрожащим голосом:
– Я хочу вам, как это… заявление сделать, гражданин Дубиков. Я действительно квитанции эти для Кузьмина оформляла, бес попутал…
Она помолчала, глянула на Дубикова тоскливым взглядом и продолжила:
– Честное слово, как затмение какое! Уговорил старый чёрт… Я отпуск свой бросила, чтоб покаяться перед вами. Говорят, лучше самой прийти, чем когда приведут. А я чувствовала, нутром чувствовала, – не кончится это добром, не кончится… И хоть бы польза была какая, а то так, за комариный писк, можно сказать…
– А мне Кузьмин говорил, что он вам хорошо платил, – наугад брякнул Дубиков, и Зинаида Васильевна сразу нахохлилась по-птичьи и даже заговорила с каким-то клёкотом:
– Это он так сказал? Да Михаил Степанович за копейку удушится!
– Но ведь платил?
– Платил. А куда бы он делся, пусть бы попробовал… – Последние слова Зинаида Васильевна сказала резко, зло шевельнув тонкими, густо накрашенными ресницами.
– Да, сумма большая… – Дубиков опять говорил наобум.
Главбух всплеснула руками.
– Это тысяча-то рублей сумма большая?! Да за такие деньги и на курорт не съездишь, по-людски не отдохнёшь. Видела я там на юге, как люди живут. У них денег – пачками. Вы анекдот про кошелёк не слыхали?
– Нет.
– Ну, так вот, приходит грузин в ресторан и на стол кладёт саквояж. Официант замечание делает: уберите чемодан со стола. А грузин смеётся: где ты видишь чемодан? Это мой кошелёк с деньгами…
Дубиков засмеялся, а Зинаида Васильевна вдруг прошептала:
– Николай Сергеевич, а может, я вам эту тысячу отдам и делу конец, а? Ну что вы прицепились? Говённое, копеечное дело, а вы мучаетесь, себя не жалеете. Говорят, уже неделю у нас живёте… Правда, мужское дело известное, в крайнем случае и на стороне найти можно. А у нас – какие красавицы гуляют, например, Лиля, – загляденье!..
Дубиков побледнел. Вот уж поистине – за милицией тысяча глаз, и любую пылинку сразу узрят. А вдруг сама Лиля рассказала начальнице, ведь наверняка заметила, что нравится она Дубикову. Так неужели уже никому и верить нельзя?
Между тем Зинаида Васильевна насупилась, нетерпеливо ждала ответа.
Следователь усмехнулся:
– Выходит, вы взятку мне предлагаете, Зинаида Васильевна? Я вас правильно понял?
