Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2012)
“В эти месяцы отношений с Л. Г. я, как бы сказать, приобщилась к советской „культуре адюльтера” — ключам от чужих квартир. Мне это категорически не понравилось, и никогда больше я в этой культуре не присутствовала. Впрочем, не только ключи. Однажды мы встречаемся с Л. Г. на улице и отправляемся к его знакомой, которая обещала приютить нас на два часа. Звоним в дверь. На пороге появляется некто плечистый и рявкает (дословно): „Паскудники! Сейчас как возьму кнут и кнутом погоню к черту!” Мы разворачиваемся и сбегаем с лестницы. Скетч, конечно. С великолепно-нелепой деталью — „кнутом””.
“Замечу, что Л. Г. относился к моей холодности совершенно спокойно. Я не притворялась, не изображала упоений, и он знал, что его эффектная брутальность не вызывает у меня телесного отклика. Он не пытался преодолеть мою бесчувственность и не обижался на нее. Его дословный вывод звучал так: „Ты все умеешь, кроме конечного итога, но женщину нельзя обвинять за ее особенности””.
“Л. Г. — поэт очень неровный, но мне чем дальше, тем яснее кажется, что с годами его стихи становятся все лучше. Есть такое явление: тексты со временем прирастают или тают. Как, например, Куприн и Грин. За прошедшие восемьдесят — сто лет сочинения первого стали гораздо хуже, а второго — гораздо лучше. Настоящих исследований творчества Л. Г. пока нет”.
Изобретая слова. Беседу вел Александр Генис. — “ SvobodaNews.ru ”, 2012, 18 сентября < http://www.svobodanews.ru >.
О своей новой книге, вышедшей в США на английском, рассказывает Михаил Эпштейн: “Она называется „ PreDictionary ”, т. е. „Предварительный словарь” или „Словарь-Предсказатель”. Можно перевести словом „Предречник”. <...> Это словарь тех слов, которых еще нет в [английском] языке, но которые могли бы быть. <...> У „ PreDictionary ” есть три задачи. Первая — восполнить какие-то лакуны в языке, артикулировать недостающие понятия. Второе — создать слово „по законам красоты”, с каким-то новым образом, идеей, с интересным сочетанием морфем. Так же, как в сюжете или поэтической метафоре далековатые вещи сближаются, так это происходит и при рождении нового слова, материалом для которого являются морфемы. И уже третья задача — коммуникативная, внести это слово в язык. Но невозможно предсказать, войдет оно или не войдет”.
Говорит Александр Генис: “Что-то в этом есть, потому что я спрашивал знакомых переводчиков-американцев про наш иностранный язык, как мы все говорим по-английски. Они сказали, что Набоков говорил по-английски — по-английски, а вот Бродский говорил по-английски так, как будто он его выдумал, и поэтому про его английский язык нельзя сказать, что это английский, это язык Бродского, может быть, это русский язык Бродского на английском языке, но это точно язык выдуманный, и этим он особенно интересен”.
Игорь Клех. Халат Обломова. — “Вестник Европы”, 2012, № 33 < http://magazines.russ.ru/vestnik >.
“Та часть романа, где повествуется об отношениях и браке Ольги со Штольцем, является самой слабой и, более того, — фальшивой. Не потому, что счастье невозможно или не требует слов (Лис у Сент-Экзюпери нашел же слова для этого), не потому, что Ольга с Андреем его заболтали, как у какого-нибудь Чернышевского (что было общим рассудочным помешательством того времени, поразившим даже Обломова), а потому, что оно оказалось бессодержательным в гораздо большей степени, чем полурастительное счастье Обломова с бесконечно тупой и чистой сердцем вдовушкой в жалком подобии Обломовки на Выборгской стороне”.
Сергей Кузнецов. Библия в эсэмэсках. Читать — это удобно, выгодно, модно и совсем не страшно. — “Московские новости”, 2012, на сайте газеты — 28 сентября.
“Между прочим, „Гарри Поттер” не просто толстый, а очень толстый, но все его прочли. А потом прочли такие же толстые „Сумерки”. Чтобы привести человека к книге — неважно какой, бумажной или электронной, — мы должны поддерживать любые разговоры о больших текстах. Чтобы молодые ребята могли рассказывать друг другу, что они прочитали большую книгу. Это не значит, что все непременно должны ее прочитать, но это значит, что такой способ приобретения информации нормален, обычен в молодежной среде”.
“Всегда среди молодежи были те, кто, к примеру, говорил „я, кроме фантастики, ничего не читаю”. Или „я советскую музыку не слушаю”. Это был, если хотите, стиль поведения, личный образ. И если человек сегодня говорит „я книжек не читаю”, тем самым он как бы закрывает для себя такую возможность. А если человек говорит „я книжки обычно читаю в электронном виде” — это совсем другая история. Или если он говорит „не, книжек не читаю, я люблю почитать интересное в интернете” — это тоже нормальная позиция. Сегодня прочтет что-то коротенькое, завтра, если понадобится, длинное. Послезавтра купит книжку”.
Григорий Померанц. Два эссе. — “Вестник Европы”, 2012, № 33.
“Нужна положительная программа национального как ветви вселенского Дерева, уходящего своими корнями в чувство вечного. Примерно в 1970 году я бросил простую фразу: „Думайте о Боге, пишите по-русски — вот и получится русская культура”” (“Несовершенство истории”) .
Пушкин для неверующих. Александр Архангельский о том, как нам модернизировать страну и вырастить сложного человека. Беседу вела Елена Яковлева. — “Российская газета” (Федеральный выпуск), 2012, № 221, 26 сентября.
Говорит Александр Архангельский: “„Да” или „нет” — прекрасный ответ для Страшного суда. А во всех остальных случаях текущей жизни — если это не нравственные вопросы — требуются усложнение и объем. И вот мы говорим: мы в большей степени здесь, чем здесь, но не можем сказать, что до конца встали на одну сторону, потому что ни одна сторона не вписывает в себя наши представления. И когда в обществе появляется достаточное количество людей, которых невозможно вписать ни в какие рамки, им становится тяжело управлять на тоталитарный манер. Мне кажется, усложнение человеческой личности — это способ обеззараживания страны. Усложнение, конечно, тоже должно иметь свои пределы, можно впасть в интеллигентскую истерику и так усложниться, что уже не понимаешь, где ты и кто ты”.
“Говорили, что толстые журналы никому не нужны, а в итоге журнал „Эсквайр”, в русской версии, превратился в аналог „Нового мира” времен Твардовского. <...> А я скептически отношусь ко многому, что печаталось в журнале Твардовского. Идеалы Дороша — не мои идеалы, Дементьева — тоже. Но тем не менее это было невероятно важно, потому что будило мысль. Они говорили на языке, понятном тому поколению. А теперь на языке, который понятен новому поколению, и про то же самое говорит журнал „Эсквайр”. Это морализм в русском глянце. Даже смешно, глянец же — не для морали. А все наши лучшие журналы — с перекосом туда”.
Юрий Ряшенцев. “Я не верю людям, которые знают, как надо”. Беседу вела Лариса Каневская. — “Новые Известия”, 2012, 13 сентября < http://www.newizv.ru >.
“В том жанре, в котором я существую, с ужасом могу сказать, что я не знаю никого из молодых. Не могу назвать ни одного поэта, хотя тщательнейшим образом читаю журнал „Арион”, где печатаются новые поэтические имена. Кстати, интересно работает в верлибре его редактор Александр Алехин. Но вообще я отказываюсь принимать за стихи то, что сейчас называют стихами. Мне, например, было интересно читать Дмитрия Пригова, но я не могу это называть стихами, это что-то совсем другое. К постмодернизму я равнодушен, хотя должен сказать, что там было много талантливых людей. Было и есть. Понимаете, какая возникает вещь... Мне кажется неряшливостью то, что им кажется достижением и открытием. Допускаю, что виноваты не они, а я, что я излишне строг с рифмой, но когда люди рифмуют, как Светлов называл „солнце и собака”, — то для меня это странно, и мне не кажется это удачным. То сопротивление, которое оказывает русский нерифмованный стих мастерам этого дела. Оно серьезней, чем кажется, хотя и у Блока были верлибры, и у Кузмина были верлибры, но Кузмин при этом боролся с безрифмицей и безразмерностью. Он делал конкретные вещи, которых я не вижу у ребят, которые сейчас этим занимаются”.
“Свидетельство правды”. Кшиштоф Занусси о христианстве в СМИ. — “Православие и мир”, 2012, 13 сентября <http://www.pravmir.ru> .
В августе 2012 года в Гродно проходил I Конгресс католических СМИ Беларуси. Church.by предлагает читателю расшифровку выступления Кшиштофа Занусси в переводе заместителя пресс-секретаря Минского епархиального управления диакона Димитрия Шило.
