Александр Житинский - Фигня (сборник)
– …И вот представь, – говорила и показывала Вера, – входит он, скользит взглядом по лицам и эдак равнодушно отворачивается… Вольдемар спрашивает: «Не скучно ли вам?» А Берестов выставил свой перстень, – он у него в виде мертвой головы, представляешь? Протер перстень о рукав, глянул так на Вольдемара – и только что не зевнул!..
– Такой же гордец, как его батюшка, – определила Лиза.
– Ну, прямо Чайльд-Гарольд! – сказала Елена.
– И ни за кем не волочился? – поинтересовалась Лиза.
– В нашу сторону даже не взглянул… – вздохнула Софья.
– Ну, тому причина есть… – Вера вынула из-за рукава сложенный вчетверо листок. – Вот почему он ни на кого не смотрит… Мне Оленька Колбина сегодня презентовала.
Все склонились над листком.
– Списано с письма Алексея Берестова в Москву. То есть, не с письма, а с конверта… «Авдотье Петровне Курочкиной, в Москве, напротив Алексеевского монастыря, в доме медника Савельева… Прошу покорнейше доставить письмо сие А.Н.Р.»– прочитала Вера.
– А – эн – эр… – хором повторили девицы.
– Вот и поди отгадай, – огорчилась Софья.
– Если кому не терпится, можно и погадать… – лукаво и загадочно произнесла Лиза.
– Ой, Лизанька, как это?.. Скажи скорей! – встрепенулись девицы. – Что придумала?..
Лизавета и сама загорелась.
– Сегодня же ночь на Ивана Купала, самая гадальная ночь!.. Деревенские будут через костры скакать, женихов загадывать… Будут венки по реке пускать…
– Можно еще луну зеркалом ловить, суженый покажется, – вставила Елена.
– Только это все пустое! – сверкала глазами Лиза. – А вот я, от покойной нянюшки, верное гадание знаю…
Девицы открыли рты.
– Вы ж сегодня у нас остаетесь? Вот и погадаем ночью, если не забоитесь…
Сестры испуганно притихли, а Лиза вновь взяла листок и задумчиво прочитала:
– А, эн, эр…
Следом за вороным конем, влекомым в поводу Настей, робко ступали по росной траве затуманенного луга четыре девушки, все в белых длинных рубахах и с распущенными волосами, как лесные нимфы или русалки. Последней шла самая младшая из девиц, Елена. Она прихватила с собой зеркало и нет-нет да и заглядывала в него, наведя на луну.
Посреди луга Настя остановила коня, сбросила с плеч шаль, обернула ею морду коня. Конь храпел, вздрагивал.
– Ну, кто первый?..
– Давай уж ты, Настенька!..
– Ну, ин ладно.
Настя ловко вскочила в седло.
– Водите!
Лиза взялась за повод и стала кружить коня на месте. Софья, Вера и Елена разошлись в три стороны и пошли по кругу, приговаривая хором вслед за Лизой:
– Ты кружись, кружись, мой конь…
Не ярись ты, охолонь…
На спине твоей невеста,
Укажи ей мужа место!..
Гой еси,
К нему неси!..
Лиза отпустила повод. Конь потоптался на месте, помотал головой, крутнулся по своей воле – и вдруг уверенно пошел вперед в известном только ему направлении…
– Тпру! – не выдержала Настя.
Девушки подбежали.
– Настя, что там?!.. – спросила Лиза, глядя в ту сторону, куда указывала голова коня. А Насте уже давно это было ясно.
– Да наша деревня, Прилучино… – грустно ответила она. – В конюшню его тянет.
– Теперь я! – горячилась Лиза. – У тебя суженый и есть в нашей деревне…
Настя спрыгнула с коня, помогла усесться барышне. И все повторилось, как и в первый раз, только коня теперь кружила Настя.
На этот раз конь думал не долго. Всхрапнув и заржав, он сразу поскакал по лугу.
– Стой!.. Тпру, окаянный!.. Да стой же!!.. – кричала Настя, не на шутку встревожась.
Девицы визжали. Конь вдруг круто забрал вправо, поскакал немного по прямой – и сам остановился, как вкопанный…
Когда все подбежали, перепуганная Лиза сидела неподвижно, намертво вцепившись в холку коня и устремив взор вперед, в непроглядный туман.
– Настя… – помертвевшими губами еле выговорила Лиза. – Куда это он так сразу поскакал?.. На конюшню, что ли?..
– Да нет, барышня, – ответила Настя, оглядевшись и определив направление. – В Тугилово!.. К Берестовым…
Лиза одевалась. Она была уже в нижнем белье с рюшами, в панталонах и туфельках, теперь же выбирала платье. Настя одно за другим извлекала из платяного шкафа наряды и показывала ей.
– Не хочу, – говорила Лиза.
– А это?
– Не… Сегодня не нравится.
– Вчера ж нравилось. Что же сегодня?
– Вчера было вчера. Давай зелененькое…. Там где-то… – Лиза пошевелила пальчиками, показывая, где висит платье.
– Воля ваша…
Настя достала зеленое платье, показала Лизе. Та наконец удовлетворенно закивала и замахала руками: давай сюда! Настя сняла платьице с вешалки, принялась наряжать барышню, помогла ей надеть его, а затем начала зашнуровывать и застегивать многочисленные шнурки и застежки. Лиза оглядывала себя придирчиво, будто на бал собиралась.
– Позвольте мне сегодня пойти в гости, – сказала вдруг Настя.
– Изволь. А куда? – беспечно ответила барышня.
– В Тугилово, к Берестовым…
При этих словах Лиза как-то напряглась и внимательно посмотрела на свою служанку. Та продолжала:
– Поварова жена у них именинница и вчера приходила звать нас отобедать.
– Вот! – Лиза хлопнула себя по бокам. – Господа в ссоре, а слуги друг друга угощают!
– А какое нам дело до господ! – возразила Настя. – К тому же я ваша, а не папенькина. Это папенька ваш в ссоре с Тугиловским барином. А вы ведь не бранились еще с молодым Берестовым…
– И побранюсь! Непременно побранюсь! – топнула ножкой Лиза. – Как только увижу – тут же и побранюсь!.. Вот только увидеть как? – печально закончила она.
– Старики пускай себе дерутся, коли им весело. А ваше дело – молодое! – Настя толкнула барышню локтем в бок и расхохоталась.
– Постарайся, Настя, увидеть Алексея Берестова, да расскажи мне хорошенько, каков он собою и что за человек, – наставительно произнесла Лиза.
– И носит ли он усы, – весело подхватила Настя.
– Что ты несешь, Настя! – Лизины бровки сошлись к переносице. – Какие усы? При чем здесь усы?!..
– Так вы же загадали на усы, – опешила Настя. – Сами говорили…
– Ничего я не говорила! Мало ли что я говорила! Говорила да забыла… Ступай к своим Берестовым и делай там, что хочешь!
С этими словами Лиза поспешила к лесенке, чтобы спуститься вниз к завтраку.
Молодая дворня, парни и девки числом около двадцати, играли в «горелышки» на краю барского сада в Тугилово. Выстроившись попарно «столбцом», они звонко подхватывали хором вслед за одиноким «горевшим»:
– Гори, гори ясно,
чтобы не погасло!
– Погляди на небо —
там птички летят,
колокольчики звенят!
– Раз, два, три —
огонь, гори!..
Задняя чета разбежалась врознь, «горевший» парень стремительно догнал девку и встал с нею в голову столбца. Новый одиночка стал «гореть»:
– Горю, горю жарко!
Едет Захарка!
И все весело подхватили:
– Сам на кобыле,
жена – на коровке,
дети – на тележках,
слуга – на собаках!
Погляди наверх —
там несется пест!..
Гости постарше издали наблюдали за игрой, сидя вкруг стола, накрытого к чаю прямо под яблонями, вблизи кухонного флигеля. Жена тугиловского повара, именинница Лукерья Федотовна, восседала с мужем во главе стола, на коем центральное место занимал пузатый медный самовар с поставленным сверху фаянсовым чайником, расписанным красными петухами. Рядом с именинницей сидела приказчица Берестовых со своими двумя дочерьми. Одеты они были с барского плеча, а потому в горелки не играли. Среди прочих сидели прилучинские – Ненила и Анисья Егоровна, ключница Муромского. (Настя и Дунька играли с молодыми).
Стол был уставлен вареньями и печеньями. Кроме родного, домашнего, было и барское угощенье – синее, красное и полосатое бланманже. Гости чинно хлебали чай из блюдец, мирно беседовали.
– Блажманже кушайте, гости дорогие, – угощала Лукерья Федотовна. – Блажманже мой Ваня как самому барину готовил.
Повар Иван Семенович, уже изрядно под хмельком, сиял как тот начищенный медный самовар, что стоял на столе. Прикрывая глаза, он задушевно выводил на балалайке «Ясного сокола». Егерь Никита искусно ему подыгрывал.
Бланманже накладывали в розеточки осторожно, с почтением.
– Ты, Лукерья, неверно говоришь, – молвила приказчица. Барин велит говорить «бланманже», а не «блажманже». Очень серчает.
– Пущай «бланманже», – согласилась Лукерья. – А по мне «блажманже» красивше.
– Нашему барину такого бы повара, – сказала Ненила. – Глядишь, и нам перепало бы. А то и себя, и всех овсянкой заморил. И мясо всегда сырое, с кровью. Бр-р!..
– Это он после кончины барыни на аглицкую моду свихнулся, – пояснила Анисья Егоровна.
– Обеднял, что ли? – посочувствовала приказчица.
– Овес не от бедности, – вступилась за барина ключница. – Овес для здоровья полезный.
