Сатоси АДЗУТИ - СУПЕРМАРКЕТ
— Что-нибудь придумаем. К счастью, вашими заботами, у меня теперь есть квартира. Долгов за мной нет. Прокормить жену и двоих детей как-нибудь сумею, — бодро сказал Кодзима, но он лгал.
Он собирался расстаться с Такако. Полученную при переходе в «Исиэй-стор» квартиру и все имущество он намеревался оставить жене при разводе. Если бы удалось найти работу, он собирался платить алименты, которых хватало бы ей на жизнь и на обучение детей. Он не желал больше продолжать это сожительство в браке без любви. Порывая с фирмой, которая не смогла его принять, он намеревался одновременно порвать и с женой, которая также не смогла его принять и полюбить таким, как он есть.
Как был бы шокирован Сэйдзиро, если бы Кодзима высказал все это вслух…
Такако сейчас должна была сидеть в суперэкспрессе, направляясь в Осаку, под отчий кров. Она сказала, что едет на уик-энд посоветоваться с родителями, но Кодзима этому не верил. Похоже, она не скоро вернется. Наверняка для нее жизнь с мужем-неудачником, потерпевшим такое фиаско, не имела никакого смысла и ценности.
— В общем, Рёсукэ, ты, пожалуйста, эти мысли об отставке брось. На следующей неделе встретимся с Эйтаро и все обсудим втроем. Какое-нибудь подходящее решение подыщем. Я лично постараюсь Эйтаро убедить, чтобы он сохранил компанию «Исиэй-стор» и оставил в ней тебя исполнительным директором.
— Я прошу только сохранить «Исиэй-стор». А директорства мне не надо. Официального приказа о моем назначении ведь еще не было, а меня уже стали называть директором. Как-то неловко даже.
— Ха-ха-ха-ха! — весело и беззаботно рассмеялся Сэйдзиро.
На том их разговор и закончился.
7
— Господин директор! — окликнул Кодзиму знакомый женский голос, когда он быстро шагал по улице, направляясь домой.
Обернувшись, он увидел Ёсико.
— Вы, Ёсико? Что это вы здесь делаете?
— Я вас ждала.
— Да?!
— Там все наши собрались в кафе неподалеку отсюда. Они очень хотят с вами поговорить.
— Все наши?
— Ну да: Отака с женой, Хоригути, Такэ. Мы все сегодня ходили в больницу навещать Коду.
— Вон оно что…
Кодзиме было немного жаль, что Ёсико пришла не одна, но, услышав, что молодые сотрудники его ждут, он решил с ними встретиться.
— А все-таки как вы здесь оказались?
— Мы долго обсуждали все между собой и в конце концов решили, что надо непременно встретиться с вами, господин директор, и поговорить. Позвонили в офис, а там сказали, мол, только что ушел. Ну вот мы и решили, что вы, наверное, пойдете этой дорогой. Договорились по очереди вас тут поджидать в засаде.
— И что же, вы меня так тут и ждали в такой-то холод?
— Я тут стою всего минут пять. Мне выпало первой дежурить. Ничего, у меня толстый слой подкожного жира, так что холода я не боюсь.
Пошучивая насчет «засады» и «слоя подкожного жира», Ёсико весело прищурилась. В ней трудно было заподозрить женщину, побывавшую замужем и вырастившую ребенка. Она вся светилась девичьей свежестью, радостной чистотой.
— Ладно, идем. Давно мы все не встречались, не разговаривали. Все равно мне сегодня вечером незачем домой торопиться — холостяку.
— Что, жена вас не ждет?
— Нет. Как только что-то случается, она сразу норовит сбежать к родителям.
Кодзима постарался вложить в эти слова особый смысл. Неясно было, уловила его Ёсико или нет. Она промолчала, но выражение ее лица в вечернем полумраке как будто бы непроизвольно изменилось.
Кафе было в двух минутах ходьбы. При виде Кодзимы все приятели Ёсико повскакивали с мест с радостными возгласами:
— Ну, дождались! Директор Кодзима собственной персоной!
— Добро пожаловать. Мы все вас так ждем!
— Ждали-то просто господина Кодзиму, а пожаловал к нам директор!
Последняя реплика принадлежала Мотоко, которая сидела с грудным младенцем на руках.
— Как всегда, чушь городишь! — осадил ее Отака.
Однако эта атмосфера веселого оживления испарилась вскоре после того, как Кодзима уселся за стол и заказал себе кофе. От него на всех веяло мрачным унынием. Казалось, зловредные флюиды так и клубятся в воздухе.
— Знаете, — начал от имени всех собравшихся Хоригути, — тут ходят странные слухи. Толкуют, что после этой аварии в Симо-Синдэне всю нашу «Исиэй-стор» могут продать какой-нибудь крупной корпорации. Мы-то считаем, что едва ли, но многие об этом говорят. Так что все беспокоятся. Вот мы и хотели попросить, чтобы сам директор Кодзима нам сказал, что тут правда, а что вранье.
— Вот вы о чем… — обвел Кодзима взглядом своих собеседников.
О каждом у него сохранились особые воспоминания. Все они стали важными действующими лицами в той драме, что разворачивалась последние четыре года. Характеры были у всех разные, но все эти молодые люди старались хорошо работать и жить по совести. Благодаря их единому порыву, в котором слились и умножились усилия каждого, «Исиэй-стор» за короткий срок изменилась до неузнаваемости. Не могут же продать фирму, в которой работает такая замечательная молодежь!
— Так как же, шеф? Скажите нам правду!
— Не будет этого, — сказал Кодзима. — Не может такого быть!
— Точно?
— Точно!
Лица у всех озарились радостью, но в глазах у многих все еще читалась затаенная тревога.
— Тут некоторые предлагают организовать свой профсоюз. Если, мол, дело все-таки дойдет до продажи фирмы, будем бороться до конца.
Кодзима хотел было спросить, кто это предлагает, но сдержался.
— Компания принадлежит не мне. Только владелец фирмы может решить, избавляться ли ему от контрольного пакета акций. Но я доверяю президенту Исикари.
— Это, конечно, хорошо, — заметил Отака, чье лицо снова омрачилось. — А вот сегодня к нам в Юки приехали в магазин на шикарных машинах человек пять-шесть в деловых костюмах. Я уже слышал толки о продаже компании — вот и заволновался сразу, что покупатели из крупной корпорации приехали прицениваться. Говорят, продавать нас собираются «Тото-стор». У них несколько сот супермаркетов и оборот многомиллиардный. Торгуют только продовольствием, причем свежие продукты у них никудышные. Да мы скорей умрем, чем под таким монстром работать будем!
— Нечего верить всяким слухам! — улыбнулся Кодзима.
На том вопрос был закрыт, и все принялись вразнобой обсуждать прочие злободневные темы.
На обратном пути Кодзима оказался с Ёсико наедине. Им было по дороге. Они шли рядом, и шаги гулко отдавались в тишине пустынной холодной улицы, где местами еще лежал снег.
«Если эта женщина согласится принять меня без гроша в кармане, мы будем с ней вместе. Она сумеет меня понять».
Эта мысль, витавшая в сознании Кодзимы, все больше разрасталась и крепла.
Однако согласится ли Такако на развод? Правда, для Такако муж — не более чем механизм, зарабатывающий на хлеб насущный. В этом смысле, если ей гарантировать уровень жизни выше того, что она имеет сейчас, когда они живут вместе, сам муж ей не слишком и нужен.
Но, может быть, все не так просто. Для Такако очень важно социальное положение, а оно подразумевает наличие мужа. Развод родителей может повлиять на судьбу детей. Пойдут пересуды, а потом им трудно будет устроиться на работу, с браком могут возникнуть проблемы… Кодзиме казалось, что в ушах у него звучат всхлипы Такако, выговаривающей эти слова. Конечно, детей жалко: детство и отрочество у них пройдет без отца. Но достаточно ли веская это причина, чтобы принести на алтарь свою единственную жизнь и провести ее с нелюбимой и нелюбящей женой?
В споре с самим собой он доходил до исступления.
— В самом деле все будет хорошо? — спросила Ёсико, взглянув на него снизу вверх, когда они уже подходили к его дому.
— Что?
— Я о фирме. Все только о том и говорят. Я тоже волнуюсь.
— Все будет хорошо. В случае чего, я тоже стану сражаться вместе со всеми, — ответил Кодзима, которому было стыдно, что оп мог забыть о фирме, углубившись в личные переживания.
— До свидания.
— До свидания.
Они расстались и пошли по домам.
8
В тот вечер Кодзиму ждала еще одна неожиданность. Когда он уже поворачивал ключ в замке своей квартиры, дверь вдруг широко распахнулась. На пороге стояла Такако.
— Ты? Что это вдруг? Ты же вроде собиралась к родителям?
— Передумала, — сказала Такако и, заперев дверь на задвижку изнутри, прошла в комнату.
Только сейчас Кодзима обратил внимание на то, чего не заметил поначалу в прихожей: лицо Такако выглядело исхудавшим и осунувшимся. Казалось, она плакала до самого его прихода.
— Что происходит? — спросил Кодзима, сев за обеденный стол, пока жена собирала ужин.
— Не могла я уехать. Каёко стала возражать: мол, не хочет пропускать школу, да еще у Томоюки температура…
