Сумерки мира - Херцог Вернер

И проходит еще год. А потом наступает время ночной вахты в окружении всемогущего врага, со всех сторон расставившего засады, — эта ночь никогда не кончится. Лишь прерывистые огни трассирующих пуль, а день все никак не наступает, даже если следить за часовой стрелкой и тем, как ночное небо вращается вокруг Полярной звезды. День не наступает, не наступает, не наступает. Время за пределами нашей жизни состоит из резких рывков, не способных встряхнуть безразличную Вселенную. Война Оноды бессмысленна для Вселенной, для судьбы́ народов, для хода войны. Война Оноды слеплена из фантазий и снов, но, рожденная из ничто, она является непреходящим событием, событием, вырванным у вечности.

ЛУБАНГ, ДЖУНГЛИ,

РЕКА АГКАВАЯН

Ноябрь 1945 года

В горах с их густыми джунглями река представляет собой чистый поток, каскадом сбегающий по плоским камням. Только на равнине между небольшой деревней Агкаваян и поселением из десяти домов она становится спокойной, болотистой и широкой. Онода и его солдаты стирают одежду, не снимая ее, всегда готовые к непредвиденной ситуации. Козуки стоит на страже. Форменная куртка Оноды в плохом состоянии. Один из нагрудных карманов почти оторван. Одежда изнашивается не столько из-за колючек, веток и постоянного движения, сколько из-за гниения, сырости джунглей, которая разлагает все.

Неподалеку от поселения болото пересекает пешеходный мост. На его перилах, сделанных из бамбуковых жердей, Козуки находит прилепленный снизу кусочек жевательной резинки. Вопрос: жевал ли ее местный, или это был американский солдат. Онода и его люди знают, что филиппинцы в деревнях не жуют жвачку, это почти исключено. Но они замечали, что такое в высшей степени своеобразное поведение свойственно американцам. Значит, здесь, на Лубанге, все еще дислоцируются американские солдаты? Как долго держится жвачка? Дни? Месяцы? Как она ведет себя при длительном воздействии тропической погоды? Если присмотреться к жвачке и прислушаться к интуиции, можно различить отпечаток коренного зуба, а совсем рядом — другого, слегка деформированного. Судя по всему, это зуб мудрости, но есть ли у американцев зубы мудрости? Похожи ли они на других людей? Разве их голоса не громче, чем у остальных? А может быть, жвачку поместили сюда именно для того, чтобы ее нашли? Может, она должна сбить партизан со следа? Что делать? Акацу хочет пожевать ее, чтобы почувствовать вкус. Что это вообще такое — жевательная резинка? Что чувствуют американцы, когда жуют ее, если они вообще способны чувствовать? Онода приказывает оставить жевательную резинку нетронутой на прежнем месте.

Спустя несколько месяцев Онода находит жвачку на том же месте, но абсолютно уверен, что она переместилась на расстояние вытянутой ладони и выглядит более плоской. У его спутников другое мнение, но Онода точно помнит, на каком расстоянии от опорного столба находилась жвачка. Это может означать только одно: жвачку снова пожевали, а потом снова прилепили. Козуки отводит Оноду в сторону и делится подозрениями. Может ли быть, что Акацу жевал жвачку, пока никто не видел? А может быть, она была отравлена или содержала наркотик, ослабляющий тело и разум? А может, Симада тайком перелепил жвачку чтобы навлечь подозрения на Акацу и избавиться от него? Когда Акацу предъявляют обвинение, он отрицает, что когда-либо прикасался к жвачке. Симада, столкнувшись с тем же вопросом, на несколько дней уходит в себя, его честь оскорблена. Единство отряда надолго расстроено, в том числе потому, что Онода не задает этого вопроса Козуки, как будто Козуки — единственный вне подозрений.

Назад в прошлое — к отряду Оноды, неосторожно приближающемуся к поселению. Хижины на сваях. Вечерняя тишина поглотила все, включая голоса жителей. Куры невозмутимо копошатся в песке прямо перед Онодой. Только появившаяся вдалеке собака вполсилы лает на незваных гостей. Онода подпрыгивает и стреляет в одну из пальмовых крыш, она взмывает над хижиной. Куры под летают. Еще два-три быстрых выстрела. Крики местных жителей.

— Прекратить огонь, — кричит Онода, — пусть бегут.

Когда все скрываются в пыли дороги, ведущей к Тилику, люди Оноды прочесывают хижины. Онода не допускает грабежей. Когда Козуки собирается положить в рюкзак жестяную банку с сахаром, Онода упрекает его. Они не воры, а солдаты. Отряд забирает только отвертку, проволоку, швейную иглу, спички и основные продукты питания, такие как рис. Симада снимает с вешалки несколько лоскутов, полотенце, — ткань, которую можно пустить на заплатки. Акацу подбирает большой нож боло ¹². Вдруг он в ужасе слышит звук грузовика. Еще не успев прицелиться, враг открывает огонь. Акацу вслепую отвечает из пистолета, Симада так же, наугад, стреляет в направлении невидимого врага.

— Прекратить огонь, — кричит Онода.

Но Симада продолжает стрельбу

— Они целятся в нас!

Онода хватает его за руку

— Вы испугались, вы не видите, по кому стреляете. Вы просто создаете шум.

Пуля сбивает ветку над Симадой, филиппинский полицейский укрывается за нагруженной телегой. Онода стреляет в его. Он и его люди быстро отступают. Достигнув джунглей, маленький отряд Оноды устремляется вперед. Акацу падает на спину. Когда Козуки пытается взять у него рюкзак, Онода ему запрещает. Каждый несет свою ношу. Он сворачивает с проторенной тропы и ныряет прямо в стену джунглей.

ЛУБАНГ, ДЖУНГЛИ,

ЗМЕИНАЯ ГОРА

Декабрь 1945 года

Мужчины разложили добычу на куске брезента —чтобы выжить, годится все. В лагере царит чувство облегчения. На джунгли ложится вечер. Но спички отсырели. Симада объясняет, что они больше не годятся. Даже если их высушить на солнце, они не зажгутся. Откуда он это знает, удивляется Козуки. Симада напоминает, что он из деревни.

С наступлением темноты Онода дает указания, как отныне спать по ночам. Он заползает под куст, растущий на слегка наклонном участке.

— Найдите место с уклоном. Если враг приблизится, вы увидите его, не вставая.

Винтовка всегда под рукой. Для маскировки укрывайтесь брезентом и кладите рюкзак под ноги. Так вы не соскользнете вниз во время сна. Рюкзак всегда собран. Вы должны быть готовы исчезнуть за несколько секунд. Мусор и дерьмо закапывать сразу же и тщательно прикрывать ветками и листьями. Никто никогда не должен обнаружить следов нашего лагеря. Никто никогда не должен знать, где мы ночевали, где шли.

Мужчины молчат, они все поняли. Тогда Онода дает понять, как он видит их роли.

— Я вам не начальник. Вы не были подчинены мне официально. Но я — ваш лидер.

На следующее утро мужчины ремонтируют одежду и снаряжение. Разобрав винтовку, Козуки замечает, что все покрылось тонким слоем ржавчины, влага джунглей проникает повсюду Онода осторожно обнажает меч, на нем тоже налет ржавчины. Тут полно кокосов, но как добыть пальмовое масло? Никто не знает, даже Симада. Попытка сдавить кусочек белой мякоти кокоса двумя большими камнями не дает результата. Но тут Козуки вспоминает повара, который когда-то работал в итальянском ресторане в Европе, а позже жил с ним по соседству, напротив сапожной мастерской его семьи. Этот повар показывал этикетку оливкового масла из Италии, на которой было написано Extra Virgin. Какое отношение это имеет к кокосам, спрашивает Онода. Козуки вспоминает свой разговор с поваром: Extra Virgin стоит дорого, потому что его делают из сырых оливок. Получается, что для обычного масла оливки сначала варят. Пройдет несколько недель, прежде чем солдаты смогут изготовить пальмовое масло. Сначала они захватывают в деревне большой котел для приготовления пищи, затем измельчают мякоть кокоса и, смешав с водой, нагревают эту грубую пасту на очень сильном огне. Поскольку дым можно увидеть издалека, им приходится ждать, когда в джунглях будет туман. Сначала образуется густая пена, а когда она оседает, — слой масла, который можно аккуратно снять. С этого момента Онода поддерживает свое огнестрельное оружие и фамильный меч в идеальном состоянии на протяжении почти тридцати лет. Боеприпасы, которые могут испортиться из-за влажности, закапывают в джунглях, запечатав в консервные банки, наполненные маслом, — общим числом две тысячи четыреста патронов для винтовок, сотни патронов для пистолетов, а также несколько сотен крупнокалиберных пулеметных патронов. Онода настаивает на том, чтобы их не выбрасывать. Вскоре они пригодятся для разведения огня. А как еще разжечь огонь без постоянного запаса сухих спичек? Попытки извлечь искру с помощью быстро прокручиваемой палочки, упирающейся в сухое полено, раз за разом проваливаются. Онода освоил этот способ на специальных военных учениях, но здесь все слишком пропитано влагой.