Татьяна Навальная - Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос
— Деньги будут храниться в сейфе нашего агентства, — сказала Борису менеджер агентства «Аркада».
После длительного молчания Борис сказал:
— Я вас и ваше агентство вижу в первый раз. Я похож на идиота, способного отдать такие деньги первому встречному? (Светофор издевательски мигнул и переключился на желтый.)
— Ну что вы, — медовым голоском пела девочка, — наше агентство широко известно, мы существуем уже не первый год, у нас все абсолютно надежно.
— Нет, — сказал Борис. — Есть банковские ячейки, давайте положим деньги туда.
— Такого еще не было в нашей практике.
— Или будет так, как я хочу, или я отказываюсь продавать квартиру. (Вот и красный сигнал не заставил себя долго ждать.)
Девочка-менеджер, сияя глазками, зубками и коленками, вилась вокруг моего клиента. Он отказывался менять свое решение. Через полчаса девочек-менеджеров стало две. Они порхали вокруг нас, бегали на консультации к директору, возвращались, пели свои песни сирен, но Борис был тверд как скала.
Через час мы ушли из агентства, так ни о чем и не договорившись. (Красный, красный светофор!)
Вечером мне позвонил агент «Аркады» и сказал, что агентство согласно на наши условия.
На следующий день мы провели сделку.
Ведь красный сигнал на светофоре через некоторое время все равно сменился зеленым, правда?
Глава 7
Про Машу и Николашу, или О последствиях разбитой любви
Май — сентябрь 1997 года
Жили-были Маша и Николаша. По паспорту их, конечно, звали Марией и Николаем, но друг друга они на протяжении всей этой истории называли уютными домашними именами, и я буду называть их так же. Жили они весело и счастливо, и родилась у них дочь Светочка. Молодые супруги построили трехкомнатную кооперативную квартиру в Озерках. Сделали в ней ремонт, повесили веселые занавесочки, поставили расписные чашки на полках в кухне, развели цветы на подоконниках. А потом совместная жизнь отчего-то не заладилась. Как-то оно все наслаивалось, накапливалось, и в один прекрасный день Маша взяла дочку и ушла к Саше.
У Саши тоже была трехкомнатная квартира, но в Купчино, где он жил с мамой.
Стали думать, как жить дальше. Вчетвером в Сашиной квартире стало тесновато. Жить, конечно, можно, но ведь Николаша живет при этом один в трехкомнатной квартире! А потом Николаша взял, да и привел к себе новую жену. Этого перенести уже было никак нельзя. Встал вопрос о продаже квартиры в Озерках. По закону («И кто их пишет, такие законы?!» — восклицала Маша) имущество, нажитое в браке, принадлежит обоим супругам в равных долях. То есть при продаже квартиры деньги должны делиться пополам.
— Давай продадим квартиру, получишь свою долю, и улучшай с Сашей свои жилищные условия, как хочешь, — предлагал Николаша. — А я куплю себе однокомнатную квартирку, и разойдемся с миром.
Не тут-то было.
— А ребенок? — спрашивала Маша. — О ребенке ты подумал? Ты отец, выдели ребенку долю. Деньги должны делиться на троих.
Если деньги поделить на троих, то ни на какую даже самую скромную отдельную квартирку Николаша рассчитывать уже не мог. В комнату в коммуналке он ехать категорически отказывался.
Маша подала в суд иск о разделе имущества. Суд разделил имущество пополам. Маша подала апелляцию. Суды шли один за другим в течение пяти лет. В конечном итоге суд принял соломоново решение. Собственность считать принадлежащей обоим бывшим супругам в равных долях, а за ребенком закрепить право пользования отдельной комнатой. Да ведь никто и не спорил — у ребенка эта отдельная комната была с самого начала, только теперь-то речь шла не о проживании, а о продаже жилья. Все это время Николаша жил с новой женой в практически отдельной квартире.
На семейном совете Маша с Сашей решили сменить тактику в квартирной войне. Чтобы Николаше жизнь медом не казалась, Маша собрала часть вещей и вернулась с ребенком в квартиру в Озерках, изредка приезжая к новому мужу Саше отдохнуть душой и телом и изложить сводки с передовой.
Почему же Маша так упорно хотела получить две трети денег? Ответ был прост — она боролась за мечту. Мечта стояла перед ее внутренним взором в виде четырехкомнатной сталинки с трехметровыми потолками, теплыми кирпичными стенами, большими окнами и просторным холлом. Сашина трехкомнатная панель в сумме с половиной денег, полученных за квартиру в Озерках, реализоваться мечте не позволяла. Денег не хватало. Периодически для развязывания этого гордиева узла призывались агенты по недвижимости. Если агента приводила Маша, Николаша на переговоры не шел. Если агент приходил с Николашей, Маша воспринимала его как вражеского лазутчика, от которого не следовало ждать ничего, кроме неприятностей. И уж конечно, допускать его грязные ручонки к поиску мечты ее жизни — сталинки — не следовало ни при каких обстоятельствах.
Время шло. Ребенок подрастал на нейтральной полосе — в своей комнате, закрепленной за ним судом для проживания. По местам общего пользования проходила линия фронта. Николаша нервничал и держал оборону, его новая жена изо всех сил сохраняла нейтралитет, но Маша подливала масла в огонь и давала объявления о размене квартиры в газету «Из рук в руки». Там оно и попалось мне на глаза. В поисках новых клиентов я позвонила по указанному в рекламе телефону и познакомилась с Машей.
Слово за слово, Маша обрисовала мне ситуацию. Разговоры по телефону продолжались неделю. Потом мы встретились на квартире у Саши, и я познакомилась со всей семьей, включая Сашину маму и спаниельку Зосю. Чистая квартирка, книжные полки под потолок, тесно уставленные классикой. Милые, улыбчивые, интеллигентные люди. Доброжелательная, сияющая радостью жизни собака. Наслаждаться жизнью мешала только мечта — вожделенная сталинка, в которой должна была начаться новая жизнь, еще прекраснее прежней. Между семейством и сверкающей мечтой было только одно препятствие — Николаша. Я была призвана его преодолеть.
Я звонила Николаше, разговаривала с ним о его планах, отвечала на вопросы, предлагала встретиться. Двигаться в своих требованиях Николаша не собирался. Скоро стало понятно, что путем переговоров ситуацию не разрулить.
Поговорив с Николашей в очередной раз, я села изучать «Бюллетень недвижимости». Есть в Петербурге такое издание — библия всех агентов и бестселлер коммунальщиков. Варианты любых квартир, продающихся в городе, вы можете найти в этом журнале.
Сталинки в Петербурге строили не везде. Есть районы, где их нет совсем, есть места, где их много. Один из самых дорогих районов — Московский. Элитные кварталы с тихими зелеными дворами отторгают граждан с недостаточным уровнем дохода. В 1997 году коммуналок в этом районе было еще предостаточно, но их жители уже прекрасно чувствовали запах больших денег, доносящихся из-за бронированных дверей и стеклопакетов расселенных квартир, и выдвигали агентам соответствующие требования. Маша была права. К этому району ей было не подступиться.
