Гийом Мюссо - Ты будешь там?
Однако Элиот все еще не был уверен, что правильно выбрал профессию. Конечно, ему нравилось заботиться о людях — он чувствовал себя нужным. Порой, в конце удачного дня, когда ему казалось, что операция прошла успешно, доктор уходил с работы в состоянии эйфории. Он садился в машину и несся на полной скорости по приморскому курортному комплексу. Купер испытывал восторг оттого, что вышел победителем в битве за чужую жизнь. В такие вечера он чувствовал себя равным Богу. Но это ощущение восхитительного блаженства никогда не длилось долго. Всегда наступали завтра или послезавтра, когда жизнь тяжелобольного пациента выскальзывала из рук доктора.
Элиот посмотрел на часы, раздавил окурок и ускорил шаг. Здание больницы возвышалось в ста метрах от него.
«Создан ли я для того, чтобы быть врачом?» — спросил он себя в очередной раз.
Элиот выбрал эту профессию, чтобы сдержать давнее обещание, которое дал себе после одного трагического события. Он не жалел о своем выборе, но порой завидовал беспечной жизни Матта. В течение десяти лет у него не хватало времени ни на чтение, ни на спорт, ни на любые другие занятия.
Доктор вошел в холл больницы, взял халат и поднялся на третий этаж. В зеркале лифта он увидел усталого человека. Уже целую вечность он спал урывками. С тех пор как ночные дежурства вынудили его дробить сон, дома он не мог подолгу валяться в кровати.
Элиот открыл дверь и вошёл в зал, покрытый сверкающим кафелем. Его ждал Линг, интерн, специализирующийся на срочных операциях.
— Я хотел узнать ваше мнение по поводу одного случая из области педиатрии, доктор Купер, — сказал он и представил Элиота супругам Романо.
Мистер Романо — невысокий брюнет, американец итальянского происхождения, всем своим видом внушающий симпатию. Мадам Романо — высокая блондинка нордического типа. Хороший союз противоположностей.
Они пришли сюда из-за своей дочери, Анабель, которую несколько часов назад доставили в отделение доктора Купера. Ребенок лежал без сознания в одной из палат.
— Мать девочки, вернувшись в полдень домой, увидела, что дочь лежит в постели. Она попыталась разбудить Анабель, но, к своему ужасу, поняла, что ребенок потерял сознание, — объяснил Линг.
Элиот подошел к девочке, лежавшей в коме. Анабель было лет пятнадцать. В ней удивительным образом соединились черты родителей: светлая кожа матери и отцовское искреннее, располагающее к себе выражение лица.
— В последнее время она жаловалась на головные боли и тошноту?
— Нет, — ответила мать.
— Принимает наркотики?
— Нет конечно!
— Может быть, ушибла голову или упала с кровати во сне?
— Да нет же!
Элиот внимательно посмотрел на девочку и почувствовал, что жизнь покидает ее тело и смерть притаилась в уголке комнаты, ожидая своего часа.
Начало осмотра дало тем не менее хорошие результаты: Анабель дышала ровно, а ее сердце и легкие функционировали нормально.
Однако дело пошло хуже, когда Элиот приступил к осмотру зрачков. Плавно поворачивая голову пациентки слева направо, доктор обнаружил, что зрачки ребенка остаются неподвижными. Он надавил на грудную кость, и мышцы девочки в зоне запястья сократились, что заставило Элиота нахмуриться.
— Это не очень хороший знак, да, доктор? — спросил мистер Романо, внимательно наблюдавший за действиями врача.
Элиот решил не опережать события.
— Пока рано делать выводы. Подождем результатов обследования.
Томограмма была готова несколькими минутами позже. Когда врач поднес снимок к свету, он уже догадывался, что увидит.
— Отек в области мозжечка? — высказал предположение доктор Линг.
— Точно, — подтвердил Элиот, грустно вздохнув. — Мозжечковый отек.
— Ну как, доктор? — Мать Анабель, подавляя плач, бросилась к Элиоту.
Он посмотрел на нее сочувственно. Ему очень хотелось сказать что-нибудь ободряющее, вроде: «Все хорошо, малышка вот-вот проснется». Но правда была другой.
— Мне очень жаль, но у вашей дочери произошел инсульт. Состояние критическое.
Наступила тишина. Казалось, она будет длиться вечно. Но вот родители осознали слова, сказанные доктором. Мать с трудом сдерживала рыдания, в то время как отец не желал сдаваться.
— Но она же дышит! Она еще жива! — воскликнул мистер Романо.
— Пока жива. Но отек будет увеличиваться, ограничивая возможности дыхательной системы, и тогда остановится сердце.
— Но ее можно подключить к приборам искусственного дыхания!
— Да, мадам, но это, к сожалению, ничего не изменит.
Покачиваясь, отец подошел к дочери.
— Как… как мог у нее случиться инсульт? Ей же еще только пятнадцать…
— Это может случиться с кем угодно и когда угодно, — пояснил Элиот.
Яркое солнце проникало через окно, заливая комнату дерзким светом, играя в волосах девочки. Казалось, Анабель всего лишь заснула, и не верилось, что она уже никогда не проснется.
— И вы даже не попытаетесь сделать операцию? — удивилась мать, все еще не веря, что это конец.
Муж подошел к ней и взял за руку. Элиот поймал ее взгляд и тихо сказал:
— Больше ничего нельзя сделать. Мне очень жаль.
Он хотел бы остаться с ними, взять на себя часть их непомерного горя, поддержать словами, но знал, что в такой ситуации слова не помогут.
Подошла медсестра. На три часа дня у Купера была назначена операция, и он уже опаздывал.
Элиот должен был спросить родителей, согласны ли они отдать органы девочки на пересадку. За этим последовал бы сюрреалистический разговор, в котором доктор убеждал бы супругов, что смерть их дочери может спасти жизнь другим детям. Да, Элиот должен был это сделать, но не смог, не решился.
Он вышел из комнаты обессиленный и в то же время полный гнева. Перед тем как подняться в корпус, зашел в туалет, чтобы умыться холодной водой.
«У меня никогда не будет детей, — поклялся он себе. — У меня никогда не будет детей, чтобы я не увидел, как они умирают».
Если Илена не может этого понять, тем хуже…
* * *Орландо, Флорида
1976 год
На зоологический парк «Мир океана» опускался вечер. В то время как последние солнечные лучи причудливо рисовали тени кипарисов, немногочисленные посетители неспешно направлялись к выходу, довольные тем, что им показали дельфинов, огромных черепах и морских котиков.
Илена наклонилась над бассейном с касатками, подзывая Аннушку, самую крупную из «китов-убийц», проживающих в дельфинарии.
— Привет, красавица моя!
Молодая женщина схватила касатку за плавник, чтобы заставить ее перевернуться на спину.
