Светлана Мерцалова - С опозданием на много лет...
Она не любила мать. Но сейчас ей стало жаль ее. За что мать была так обижена на всех? Почему она не могла любить даже самых близких ей людей? Да и себя она тоже не любила…
Так ли сильно я отличаюсь от матери? Ведь любовью к ближним я тоже не могу похвастаться… Но я не хочу повторить ошибки матери! В тоже время я не могу полюбить всех, кто окружает меня… совсем запуталась…
Оксана приблизилась вплотную к стене. На первом снимке — улыбающаяся Наташа: в светлом платье, стоящая в эффектной позе на палубе. Ветер раздувает ей волосы и подол широкой юбки…
На следующей фотографии Наташа с отцом. Отец еще молод, статен и хорош собой. Наташа смотрит в камеру, а он на нее. Отец смотрит на нее взглядом, полным восхищения. До появления Наташи отец смотрел с таким восхищением лишь на одного человека, на Оксану. Оксана была его принцессой…
Вот фотография, где они втроем: Оксана стоит с вымученной улыбкой, она здесь лишняя, отец с обожанием смотрит на Наташу, а та смотрит в объектив, и ее взгляд говорит, что она она любит себя, и только себя, и никого другого…
— Сука! Ты испоганила мою жизнь!..
А как счастливо все начиналась! Оксана, Ксаночка, котенок — единственный ребенок в семье, которого безбожно баловал отец, не смея ни в чем отказать. Он жил только ради нее, пока не появилась она. Отец развелся и ушел к ней, а Оксана осталась жить с ненавистной ей матерью.
«Это ужасно, когда один человек так много для тебя значит. С потерей его вся жизнь идет наперекосяк, а все из-за этой гадины. Как я ее ненавижу! Почему бог так несправедлив?..»
В углу висела иконка. Святая Дева Мария, прижимающая к своей груди младенца Христа. В рассеянных солнечных бликах она казалась живой. Оксану охватил суеверный страх…
…Нельзя желать ближнему того, чего не желаешь себе, ибо вернется назад. Я всю жизнь ей желала только плохого, вплоть до смерти… Может быть, из-за этого моя жизнь и не сложилась…
Она в панике схватила ведро и выскочила из комнаты отца.
— Мама, возьми меня с собой! — Настя бегала за ней, как хвостик. — Ну, пожалуйста-а-а!
— Зачем тебе со мной ехать? Это далеко. Ты что, супермаркета не видела? Я хочу побыть одна.
— А я не хочу побыть одна! Ты только о себе думаешь!
— Людям иногда нужно побыть одним. Когда-нибудь ты поймешь это, — сказала Оксана, как можно мягче.
— Угу. Как же!
Послышался звук захлопывающейся двери и шорох шин.
Лавров услышал за своей спиной шарканье босоножек и почувствовал запах клубники. Вдруг жаркие и липкие ладошки легли ему на глаза.
— Настя! — отгадал он.
Он услышал за спиной, как она давится от смеха.
— Может быть, это не Настя! — сказала она страшным голосом. — Может быть, это приведение!
— Нет у нас тут приведений! — сказал Лавров, сняв ладошки с глаз.
Он повернулся. Настя стояла и громко смеялась, так громко, что просто задыхалась от смеха. Так мы можем смеяться только в детстве — ведь в детстве для счастья причины не нужны…
— Почему ты с нами не живешь?
— Вы живете в городе. Я не люблю город. Кто это у тебя такой страшный? — он кивнул головой в сторону зеленого монстра, с которым она спала ночью.
— Это — Шрек. А что?
— Ты спишь с таким страшным?
— Он очень добрый. Он страшный, но добрый. Такое тоже бывает. Не все красивые бывают хорошими. Я это знаю…
— Все готово! — позвала Оксана. — Мыть руки!
Белая скатерть, цыпленок с золотистой корочкой, хрустальные бокалы, бутылка шампанского в ведерке. Торт на столе — воздушный, тающий во рту бисквит, облака взбитых сливок, кокосовые хлопья и все усыпано засахаренными бутонами роз…
— С днем рождения! — поздравила Оксана, подняв бокал с шампанским.
— Спасибо дочка! Забыл, когда в последний раз пил шампанское…
— Настя, не засовывай всю ножку в рот. У тебя для этого есть нож, — сказала Оксана, поморщившись.
В этот момент ножка падает из рук Насти, испачкав белоснежную скатерть.
— Что ты за неряха такая? — пронзительно закричала Оксана.
Настя заплакала во весь голос, слезы заструились у нее по щекам. В этом плаче слышались обида и боль оскорбленного ребенка.
— Ну-ну… вытри слезы, не то устроишь потоп, а я не умею плавать, — утешал ее Лавров.
Оксана вышла из-за стола и закурила. Подойдя к окну, с минуту смотрела на лениво плывущие облака, на цепкий плющ, взбирающийся по ветшающей стене…
Настя рыдала не замолкая. Рев перешел в икоту. Лицо покраснело. Настя сильно подурнела, она казалась такой обиженной и никому не нужной. Лаврову стало жалко ее.
— Не хочу больше курицу. Я наелась, — сказала Настя, отодвинув тарелку.
— Я тоже. Будем есть торт, — сказал Лавров и заговорщицки подмигнул.
— Для кого я готовила это все? — спросила Оксана.
— Сегодня мой день рождения! Я имею право выбирать, что есть, а что не есть. Настя режь торт!
— Нет, это сделаю я, — сказала Оксана. — А то она его уронит, и мы даже не попробуем.
Настя потупилась, на глаза навернулись слезы — она была готова расплакаться в любую секунду.
— Делай это! — сказал Лавров и передал нож Насте. — Если торт упадет, то мы поднимем его, подуем и съедим. Ничего страшного не случится! Просто мама выросла и забыла как это весело, когда падает торт. И какой он вкусный, когда его ешь с полу…
Настя громко смеялась, с недоверием смотря на мать. Ей не верилось в то, что когда-то ее мать была маленькой, могла уронить торт на пол и есть его с пола…
— Вы все сговорились довести меня до белого каления? — усталым голосом спросила Оксана.
— Нет! — замотала головой Настя. — Мама, это тебе!
— Возьми этот кусок себе, для меня он слишком большой. Отрежь мне поменьше, — попросила Оксана.
— Мама, я хочу котенка!
— Зачем?
— Мне с ним будет не скучно одной. Тебя всегда нет дома…
— Какой котенок? Посмотри на свои руки. Это что?
— Это — царапки, — разглядывая свои руки, ответила Настя. — Черныш меня поцарапкал.
— Выражайся нормально!
— Я сама виновата. Я его подразнила, а он…
— За животными нужен уход. Ты за собой не можешь убрать, а уж за кем-то другим…
— Я буду убирать! У меня нет никого — ни братика, ни сестренки, — захныкала Настя. — Почему у меня никого нет?
— Так получилось, дочка, — ответила Оксана. — Да, ты просила сестренку… Тебе тогда было… м-м… года четыре. Ты хотела только сестренку и только такого же возраста как и ты. Я тебе объясняла, что это невозможно. Что если родится сестренка, то она будет совсем кроха, а может так случится, что и братик родится. На это ты мне категорично ответила, что братика тебе не нужно…
— Если бы я тогда так не сказала, то у меня был бы братик?
— Может быть, — пожала плечами Оксана.
— Не хочу братика! Противный, сопливый мальчишка! — зло крикнула Настя.
— Почему сопливый? — спросила, вспылив Оксана.
— Потому, что все мальчишки сопливые! Да, сопливые!
— Откуда ты это взяла?
— Ты бы его любила больше, чем меня, — не унималась Настя. — Мамы все такие!
— Почему ты так решила? — удивилась мать.
— У Элки Князевой родился братишка. Он целый день орет и писается, а мама его любит больше, чем Элку. Не нужен мне никакой братишка! Я хочу котенка! Я сама буду любить его!..
— Давай выпьем чего-нибудь нормального. От вина никакого толку. У меня есть бутылка хорошего виски, — предложила Оксана.
— Давай, — согласился Лавров. — Не знаю, какой «толк» ты имеешь в виду, но, может быть, мы найдем его в виски…
— «Толк» окажется на дне бутылки, как обычно, — засмеялась Оксана.
Лавров исподлобья посмотрел на нее:
— Ты часто пьешь?
— Как все, — пожала плечами Оксана.
— Это не ответ.
— А это не вопрос, — разозлилась на него Оксана. — Да, иногда мне хочется выпить. И что?
— Ты пьешь одна?
— Зачем мне кто-то? Бутылка виски — мой лучший друг. Вряд ли ты найдешь более верного друга — бутылка тебя не предаст и не выдаст твои секреты…
— Давно ты?
— Не будь моралистом, — поморщилась Оксана. — Иногда бывает так хреново. Алкоголь — это единственное, что приводит меня в порядок, но лишь на время…
Она задумалась, и мелкая сеть морщин пролегла глубже, чем обычно.
— Что тебя мучает?
— Ничего особенного. Просто жалею себя и злюсь на всех…
— Извини, не могу понять тебя, да и посочувствовать не могу — c жиру ты бесишься. Какие у тебя проблемы? Ты здорова, красива, молода, богата…
— Спасибо на добром слове! — засмеялась Оксана. — Насчет того, что молода — так скоро сороковник. Денег пока хватает, — она задумалась на секунду. — Вот если бы не хватало, то была бы цель — нажить денег любым путем. Если бы я была больна, у меня была бы цель — выздороветь… А у меня нет цели. Потому, что все есть. Правду говорят: самое страшное в жизни — это ваши сбывшиеся желания!..
![Гарольд Пинтер - Лифт [= Кухонный лифт]](/uploads/posts/books/271557/271557.jpg)
