Эфраим Севела - Клен ты мой опавший
Замерев, с каменным лицом, Клава держит Васю за плечи.
Шеренга солдат, печатая шаг, бесконечно движется по красной дорожке к вагону, выуживая, высасывая из женской толпы все новых и новых. Наступил Васин черед. И Клава его не отпустила. Одна из всех женщин прорвалась она сквозь кордон, повисла у мужа на плече и семенит, бежит рядом с ним по ковру, а он молодецки шагает, лихо взметнув правую руку к козырьку. Все любуются Васей, его выправкой и шагом. Почетный караул, как заводной, поворачивает ему вслед головы.
Ковровая дорожка упирается в ступеньки вагона. До блеска начищен никель, до солнечных бликов натерты окна.
Солдаты, в затылок друг другу, уходят в вагон, уходят десятки, уходят сотни, а в окнах поезда — пусто, будто там — ни души.
Вася приставил ногу к ступеньке вагона, повернул к Клаве лицо, улыбнулся по-доброму, как только умеет он.
В а с я. Не горюй, Клава. Так надо. Клава (кричит). Не надо! Не надо! Вася положил ладонь ей на голову, и она затихла, прильнув к нему.
Гремит, заливается оркестр, но затылком, спиной почуяла Клава сквозь торжественную медь еле слышный перебор струн мандолины. Она дернулась, оглянулась.
У подножия вагона, среди блеска и красоты, сидел на земле, на своей доске с колесиками, обрубок человека, тот самый инвалид, с соломой в волосах, с испитым, опухшим лицом и, прикрыв глаза, перебирал струны мандолины, а фуражка его лежала рядом с ним, книзу донышком и была пуста, без единой монеты.
Сам себе казался Я таким же кленом, — пел человеческий обрубок, и его хриплый, надтреснутый голос отодвинул, прикрыл медь оркестра.
Только не опавшим,
А вовсю зеленым.
Клава заметалась, ища по карманам монету, не нашла, и тогда Вася протянул ей свою, и она бросила ее инвалиду в шапку. Звон монетки слился с гудком паровоза, с грохотом колес.
И все исчезло, испарилось. И вагоны, и почетный караул, и оркестр.
На пустом перроне остался один инвалид, а на пустых рельсах черным пятном лежит женская фигура, будто ее переехал поезд…
Там вон встретил вербу, Там сосну приметил, Распевал им песни Под метель о лете.
Клава подняла голову с рельс, а она уже не такая, какой мы ее только что видели. Ей — за сорок. Лицо увяло, в морщинах. Она смотрит на мир виноватым взглядом.
Клава. Одного не пойму… Почему ребеночка не осталось?..
КОНЕЦ
