Джудит Леннокс - Призрак былой любви
Даре Канавану пришлось убедиться в том, что Лондон — двуликий город. С одной стороны — чарующий, волшебный: величественные здания, красивые театры и кинотеатры, универмаги с нарядными витринами; с другой — мрачный: ночлежки, бесплатные столовые, длиннющие очереди на бирже труда. Шли недели, а Даре так и не удавалось устроиться на работу. Его одежда совсем истрепалась, не было денег на то, чтобы сходить в баню. Вскоре швейцары перестали пускать его в большие магазины, где он мог погреться, прогуливаясь между прилавками. Он стоял на улице, на холодном мартовском ветру, обнимая себя в тщетной попытке согреться. Смотрел в окна на уют и роскошь, кончиками пальцев прижимаясь к холодному стеклу. Ничего другого ему не оставалось. Он был изгоем. Никогда прежде он не испытывал такого чувства одиночества и отверженности.
Через месяц он впал в отчаяние. Он понимал, что с каждым днем тают его шансы найти работу. Он становился все менее презентабельным внешне, собственное отражение в витринах магазинов вызывало у него отвращение. Лондон он покинул в тот день, когда они ограбили табачную лавку. Сам он в краже не участвовал, просто стоял на улице, «на стреме», пока два парня, с которыми он познакомился в ночлежке, обчищали полки. Но этот неопрятный маленький магазинчик напомнил ему лавку Пэдди Мигана на родине, и его охватило тягостное гнетущее чувство стыда: всего несколько месяцев в Англии, и вот до чего он докатился.
С двумя фунтами в кармане — вознаграждение за его «труды» — Дара вышел на Большую северную дорогу[10] и стал ловить машину. Наконец удача улыбнулась ему: водитель фургона сказал, что он мог бы устроить его поработать несколько дней на ферме. Дара вспомнил графство Клэр, где жил его дед, где летом нередко он чудесно проводил время. Правда, сельская Англия встретила его не мелким дождем и холмами, которые он ожидал увидеть. Снимая торфяной дерн, он чувствовал себя совершенно потерянным на фоне простирающихся вокруг равнин и бескрайнего неба. Когда облако, подернутое золотой каймой, закрывало солнце и на землю ложились широкие бледные полосы света, он осенял себя крестным знамением. Через неделю, получив свой заработок, он отправился странствовать по Болотному краю. Чуть распогодилось, потеплело — весна вступала в свои права. Добравшись до Или, он вошел в собор и сел, глядя вверх на высящийся над ним свод. Дара пообещал Богу, что он целый год будет регулярно посещать службы, если сегодня найдет работу.
И Бог внял его мольбам. Выйдя из собора, Дара пошел через лужайку и увидел, как какой-то мужчина с трудом перекатывает бочки с пивом по ступенькам в свой подвал. Он подбежал, стал помогать снимать тяжелые бочки с телеги. Когда они закончили и толстый хозяин паба принялся вытирать струящийся пот с красного лица, Дара предложил свои услуги в качестве работника. Он прилежный и честный, будет делать все, что прикажут, рекомендовал себя Дара, умоляя владельца паба взять его на работу хотя бы на несколько недель, с испытательным сроком.
На следующее утро он уже стоял за барной стойкой. Через две недели после того, как он начал работать в пабе «Лиса и собака», Дара увидел девушку. Она шла мимо собора, беседуя с подругой, и за руль вела свой велосипед. Высокая, стройная, худенькая, с золотисто-каштановыми волосами почти до пояса. У нее были миндалевидные глаза цвета мокрой гальки. Любая другая девушка из тех, что он когда-либо видел, в сравнении с ней выглядела простушкой. Его охватил трепет ожидания, возникло странное чувство, будто он знал ее всю жизнь, будто вернулся домой.
Каждый будний день Тильда ездила на велосипеде в Или, находившийся в шести милях от Саутэма. Занятия в академии машинописи и бухгалтерского учета мисс Клэр начинались в девять часов утра. Когда они поселились в Саутэме, Тильда сказала своей тете Саре, что хотела бы выучиться на медсестру. Тетя Сара открыто возражать не стала, а предложила Тильде подождать год, купила ей кур и нашла место в академии мисс Клэр.
Каждое утро Тильда отправлялась в Или. В ушах звенели предостережения тети Сары: мужчины, незнакомцы, алкоголь. Хотя не обязательно в одном и том же порядке. Академия мисс Клэр, несмотря на название, была не таким уж грандиозным учебным заведением. Занятия проходили в гостиной небольшого домика в одном из переулков Или. Мисс Клэр была рослой нескладной женщиной, и от нее всегда пахло мятой. На работу она ходила в полосатом кардигане, который девочки называли ее боевой униформой. Уроки она всегда давала стоя, водя по доске деревянной указкой, и при этом нет-нет да поглядывала в окно, будто ждала кого-то — своего возлюбленного, шептались девочки. Эмили Поттер, подруга Тильды, рисовала карикатурные изображения предполагаемого возлюбленного мисс Клэр и в классе показывала их Тильде. На уроках было скучно. Нужно было обладать богатым воображением и педагогическим талантом, чтобы интересно преподавать стенографию, а мисс Клэр и то и другое давно уже растеряла. На занятиях Тильда предавалась мечтам. Из задумчивости ее зачастую выводили нарочито утрированные интонации мисс Клэр или ее раздражающая привычка ударением выделять не то слово. «Мисс Гринлис, вряд ли вы сделаете хорошую карьеру, если не научитесь внимательно слушать своего работодателя».
Однажды Эмили пригласила Тильду на чай. После занятий они шли по городу. День выдался погожий, солнечный, и Тильда положила плащ в корзину на багажнике велосипеда.
— Ты хочешь быть машинисткой, Эм?
Эмили пожала плечами:
— Многие девчонки идут в машинистки, а я и не знаю, чем можно еще заниматься.
— Ты могла бы стать художником.
— Художником? — фыркнула Эмили. — Родители ни за что не позволят. К тому же, — она достала из кармана яблоко, откусила его, — я намерена устроиться на работу к замечательному человеку. К высокому, темноволосому, красивому и ужасно богатому мужчине. Он безумно влюбится в меня и увезет из скучного старого Или. Хочешь, Тильда?
Тильда взяла у подруги яблоко, тоже откусила. Они шли мимо стоявших в ряд лавок и паба.
— Я только что видела такого красавчика… — вдруг прошептала Эмили. — Сразу не оглядывайся, Тильда, прошу тебя. А теперь смотри. Вон туда.
Тильда глянула на молодого парня, стоявшего у паба «Лиса и собака». Он курил, прислонившись к стене. Он был без головного убора, стоял, подставляя свои темные, чуть вьющиеся волосы весеннему солнцу.
— Отвернись, — яростно прошептала Эмили. — Он смотрит на нас. Силы небесные! Какой красавчик! Абсолютно божественный.
Смеясь, они свернули за угол и пошли к дому Поттеров.
Когда Тильда вернулась домой, тетя Сара, в длинной синей юбке, белой блузке с воротником-стойкой и плотном коричневом переднике, пекла на кухне хлеб.
— Ужин в печке, Тильда.
Тильда примостилась за уголком кухонного стола и стала есть пастушью запеканку.[11] У Гринлисов не было отдельной столовой, как у Поттеров, и они ели на кухне. Прошло более полугода с тех пор, как они перебрались в Саутэм, и за это время Тильда привыкла к Длинному дому, как к доброму хорошему знакомому. Ей еще не случалось так долго жить на одном месте. В Длинном доме новых вещей вообще не было. Занавески на кухне были сшиты из детских платьев Тильды, подушки на деревянной скамье с высокой спинкой сделаны из всякой всячины, купленной на распродажах, и широких нижних юбок тети Сары. Тильда вспомнила ванную в доме Поттеров. Махровые розовые полотенца, мыло и тальк того же цвета. Запах мыла до сих пор сохранился на руках Тильды. Она украдкой их понюхала. А они с тетей Сарой умывались холодной водой из кувшина, что стоял на умывальнике, и купались в жестяной ванне на кухне.
Тильда вилкой ковыряла пастушью запеканку и ерзала на месте.
— Ешь, детка. Мотовство до нужды доведет. — Сара Гринлис месила тесто.
У тети Сары были две любимые поговорки. Первая — «Мотовство до нужды доведет», вторая — «Береги пенсы, целы будут и фунты». Тильда соскребла в кучку остатки пудинга, быстро сунула их в рот, вымыла под краном тарелку и выбежала из дома.
Она накормила кур и собрала яйца, чтобы утром продать их в магазин. Половину денег от продажи яиц ей было дозволено оставлять себе. Потом, напевая себе под нос, она принялась пропалывать грядки с овощами. К тому времени, когда она закончила возиться в огороде, начало смеркаться. Тильда скинула фартук и выбежала из сада. Промчалась через деревню по тропинке у церкви, что вела к дамбе. На берегу она легла на траву и устремила взгляд в небо. Золотисто-розовые облака, мерцавшие, словно рыбья чешуя, отражались в водах дамбы. Тильда закрыла глаза, повернулась на бок, оттолкнулась и покатилась с берега к полю — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Смеясь, испытывая головокружение, она вонзилась пальцами в землю и, опираясь на руки, села. Указательный палец коснулся чего-то твердого и холодного. Тильда выковыряла из земли маленький металлический диск.
