Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Найти и исполнить
– Какое повышение, Димсу? – пропел Эрикссон. – Понижение. Забыл, что после смерти ты попадёшь в мои лапы? А я уж постараюсь, чтобы повышение случилось с тобой не слишком скоро. Успеешь ещё получить извещение. Продолжайте, барышни.
– Так, я не поняла, – повернулась к нему Марина, – что это за хрень? Ты с чего раскомандовался? Давай ему телеграмму и вали отсюда.
– Да всё нормально, дамы. Просто мальчик успел насолить не только вам, но и мне.
– Шустрый какой. Попытался всё успеть, как будто чувствовал, что недолгим будет его век, – кивнула Галина, извлекая из-за пазухи какое-то весьма неприятное на вид шило.
– Ой, неужели же вы – те самые горе-Бойцы, которые позволили убить всю свою команду, а сами посмели выжить? – Дмитрий Олегович сделал вид, будто он только что догадался, с кем свела его судьба. – Я-то думал, по вашим средневековым законам за такое положена публичная казнь! Как это вы уцелели? Вас, что ли, просто уволили с позором? Да? И вы всё это время рыскали по свету в надежде найти меня? Но сами оказались ни на что не годными ищейками – кабы не милый мой учитель Эрикссон, не нашли бы вы меня. А как вы думаете, зачем вас сюда заманил мой милый учитель Эрикссон?
– Эй, ты что, его учитель? – строго спросила Марина.
– Да. Представьте себе, он и меня отправил вслед за вашей командой, – не стал отпираться Эрикссон. – Какого человека убил! Эх… Если бы мы встретились при жизни, вы бы, ручаюсь, забыли о том, что таких, как я, вам положено убивать.
– Лирику– вырубил. Отвалил – замолчал, – скомандовала Галина.
– Слушайте, а на какие средства вы существуете? Побираетесь, да? – продолжал глумиться Дмитрий Олегович. – На работу вас никто не возьмёт, мунги на вас давно крест поставили, пенсия, наверное, таким, как вы, тоже не положена…
– К твоему сведению, мы работаем в другой команде, – не выдержала Марина.
– Да что вы? Как интересно! Так и поверил! И где же располагается, извиняюсь за выражение, штаб-квартира этой команды?
– Ага, так мы тебе и сказали, – ухмыльнулась Галина и сделала резкий обманный выпад вперёд, так что Дмитрий Олегович рухнул на пол, прикрывая голову руками, лишь бы страшное шило не вонзилось ему в глаз.
– Вот так и лежи, – скомандовала старуха. – Реакция у тебя плохая, учтём. К тому же ты трус.
– Эй, учитель, а может, ещё не поздно кликнуть сереньких, а? – поднимаясь с пола, невозмутимо продолжал Дмитрий Олегович. – У нас тут двое мунговских бойцов, которые собираются убить вашего младшего ученика. Но на этом они, боюсь, не остановятся и доберутся до вашей старшей ученицы Анны-Лизы, которая сидит сейчас тут рядышком, в ресторане, и ждёт, чем дело кончится.
– До ресторана тоже доберёмся, – посулила Галина. – Но начнём с тебя, идиотик.
– Глупые старухи! Как только вы меня прикончите, за вашу жизнь уже никто не даст и ломаного гроша! Он же моментально позовёт серый отряд, лишь бы только вы не тронули его любимую ученицу, а пока я жив, он бездействует, как видите. Так что я даю вам неплохой шанс смыться, а за мной наведаться как-нибудь потом.
– Да плевать мы хотели на то, что с нами будет после того, как мы тебя прикончим, – устало сказала Галина и достала из рукава тонкий и узкий скальпель.
– Слабонервным просьба закрыть глаза, – повернулась к Эрикссону Марина. – Сейчас будет очень много крови и жестокости.
– Я бы и рад, – развёл руками тот, – но мы, мёртвые, видим даже сквозь закрытые веки.
– Готовься, Студент, скоро и ты сможешь видеть сквозь закрытые веки! – пообещала Галина, поигрывая своими страшными блестящими инструментами.
Дмитрий Олегович, не отрываясь, смотрел на неё, понимая, что спасения ждать неоткуда и что сначала его до смерти замучают эти сумасшедшие старухи, а потом перехватит Эрикссон – и добавит наказание по своему вкусу. Но, если честно, абстрактные адовы муки по сравнению с картинами кровавой расправы, которые рисовало его воображение, меркли и терялись.
Поэтому, когда в помещении погас свет, он не сразу понял, что произошло.
– Кто свет-то вырубил? – прорычала Галина Гусева.
– Я сзади, осторожно, у меня топор, – предупредила её сестра.
«Отлично, – подумал Дмитрий Олегович, моментально приходя в себя, – свет погас сам собою, выход – чуть левее, старухи уже немного отошли от него, у второй в руках топор».
– Он уходит, вы что, не видите? Бойцы, вашу мать, ловите его скорее! – закричал Эрикссон. Он-то всё прекрасно видел: и как старухи аккуратно зачехляют оружие, чтобы не поранить друг друга в темноте, и как его вероломный ученик крадётся вдоль стенки к спасительному выходу. Вот сейчас бы поймать его на «липкий воздух», эх, но этот трюк можно использовать не чаще, чем раз в три часа.
– Левее, старухи, и быстро! Коридор узкий, не дайте ему уйти! – азартно подпрыгивал на трибуне Эрикссон – а что ему ещё оставалось делать? Присоединиться к преследовательницам, чтобы указывать им путь, он не мог – возникло бы слишком много вопросов со стороны начальства. Кое-какие вопросы и так, разумеется, возникнут, но ответы на них уже готовы.
В коридоре, так же как и в зале, который мёртвый шемобор арендовал для своих бесчеловечных опытов, окон не было совсем, он освещался электричеством, а электричество, судя по всему, погасло во всём здании. Что было на руку Дмитрию Олеговичу, в своё время неплохо изучившему все ходы и переходы: сколько раз он назначал носителям встречи в пустующих офисах Мутного дома и как часто пользовался оргтехникой здешних организаций в личных целях!
Вместо того чтобы убегать от Бойцов, которые, без сомнения, рано или поздно настигли бы его, пусть даже и в темноте, которая, кстати, неизвестно, сколько продержится, он юркнул в приоткрытую дверь приёмной первого встречного офиса и смешался с перепуганными посетителями, беспорядочно освещающими всё вокруг при помощи зажигалок и мобильных телефонов.
– Зажигалки уберите, здание недавно горело! – строго сказал Дмитрий Олегович. Теперь можно было спокойно присесть в уголочке и расслабиться: недавний пожар, да ещё и внезапное затемнение были прекрасной темой для разговоров. Даже если свет неожиданно загорится, этим людям будет не до выяснения его личности, а Бойцы тем временем успеют убежать далеко – им же и в голову не придёт, что у жертвы хватило самообладания остановиться, подумать и спрятаться под самым их носом.
В тот момент, когда Денис предложил Виталику свою помощь, Техник думал только об одном: ура, мне поверили, нашёлся человек, который не стал надо мной насмехаться, не стал подвергать сомнению дважды притянутую за уши теорию, а встал и сказал: я тебе верю и я тебе помогу. А уж что это за человек – дело десятое. Теперь же этот самый человек, этот Денис, шагал рядом с Виталиком уверенно, спокойно, независимо, вдыхал холодный зимний воздух через нос, выдыхал через рот – словом, являл собой скучное и безгрешное совершенство, к которому как-то неловко приставать с дурацкими разговорами. Он ведь, наверное, не любит разговаривать просто так, ради удовольствия складывая слова в разные фразы? Он во всём ищет смысл или, скажем, цель. Так что лучше идти молча, всё ускоряя и ускоряя шаг, и надеяться на то, что на месте их ждёт ответ на все вопросы – иначе как-то совсем стыдно будет.
