Наталия Костина - Только ты
– Я без тебя просто прекрасно жила! Замечательно! Пока ты не появился! И не начал упрекать меня во всем… даже в карьеризме!
– Плох тот солдат, который не хочет стать генералом! – гнул свое Мищенко. – Хочешь заниматься карьерой – я тебе буду только в помощь. И я хочу быть с тобой рядом. Всегда. Я давно понял, что ошибся. И что это можно исправить. Ты мне нужна. И я тебе нужен. И я своего добьюсь…
– Да, когда я начну страдать старческим слабоумием! И не раньше!
– Раньше, Кать. Гораздо раньше. В отличие от твоего предыдущего поклонника, я человек вполне надежный. И я тебя не брошу.
– Я сама его бросила! – воскликнула она и тут же прикусила язык.
Во-первых, Лешка тут же решит, что она бросила Тима именно из-за него, а во-вторых – как она не поняла сразу: он же просто ею манипулирует! А она, глупо желавшая что-то выведать и вывести его на чистую воду, просто поддается на его провокации, и ничего больше! И вообще, пора и честь знать!
– Я и тебя тоже бросила. Сама. Именно потому, что ты очень надежный, Леша! – колко заметила она. – За тобой просто ну как за каменной стеной!
– Ты же знаешь, что я жалею об этом. И я понял свою ошибку. И так я с тобой больше никогда не поступлю!
– Что, теперь дверь закрывать будешь? Или перестанешь гадить там, где живешь?
Алексей попросту пропустил все, что она говорила ему сейчас, мимо ушей. Не нужно давать втягивать себя в глупую полемику. Женский язык особенно длинен, тем более когда это язык обиженной женщины.
– Я уже ухожу. Спасибо за чай, – он отодвинул от себя напиток, к которому даже не притронулся. – И все же подумай над тем, что я сказал. И еще: я был с тобой сегодня честен и хочу, чтобы ты об этом тоже подумала. Если ты примешь мое предложение, я намерен увезти тебя с собой. Здесь большой город, много возможностей для карьерного роста, который ты, оказывается, так презираешь, но я и сам уже большой мальчик. И меня больше не тянет на авантюры. Теперь я предпочитаю свой собственный городишко. Хотя тебе он и не нравится, но там я чувствую себя на своем месте. И твоя квартира мне лично тоже не нужна. Можешь сдавать ее или распорядиться ею по своему усмотрению – я даже знать об этом не хочу. У меня есть где жить! Кроме того, сейчас я строю вполне приличный, хоть и небольшой дом. Три большие комнаты, кухня-столовая, веранда… Надоели каменные джунгли. Хочется быть ближе к природе. Чтобы выйти утром – а у тебя под окном птицы… И трава. И даже деревья, хотя я мало что в этом понимаю, если честно. Но я просто чувствую, что перерос какой-то рубеж… Ладно, не буду тебя утомлять размышлениями на эту тему – уже и так поздно. Но если захочешь, я покажу тебе проект. И фотографии. Там, где я живу, для тебя тоже найдется неплохая должность. Меня ценят на работе, Кать. И… я не хочу, чтобы ты работала там, где сейчас, и рисковала жизнью, и гробила свое здоровье. Оно того не стоит, поверь. Ни ради карьеры, ни ради чего другого. Я буду беречь тебя… и… еще раз прости, что так получилось. Это было просто недоразумение… ну и я сглупил, конечно.
Он неловко, как-то сгорбившись, вылез из-за стола, запахнул куртку и направился к выходу. Хлопнула дверь, и только тогда она заметила, что коробочка с кольцом так и осталась лежать на столе. Ненужное кольцо… ненужный свитер… мир ненужных вещей. И она сама никому не нужна… Нет, почему же? Лешке она, оказывается, даже очень нужна. Нужна до такой степени, что он и место ей уже приискал! Внезапно она почувствовала просто дикую усталость… То напряжение, которое, оказывается, все эти дни только росло в ней и копилось, не находя выхода, вдруг разом куда-то исчезло. Аннигилировалось. Потому что все разъяснилось. Это действительно было никакое не изнасилование, а просто недоразумение… и ничего больше. Завтра… нет, уже сегодня нужно идти на работу… и ловить этого неуловимого маньяка, который никак не угомонится. А ей самой необходимо хотя бы выспаться…
Может быть, ей попросту взять больничный? Лешка прав: оно того не стоит… Она действительно запустила свое здоровье и на самом деле плохо себя чувствует. И головные боли участились – а она просто глушит их таблетками. Посидеть бы дома, в тепле, хотя бы пару дней, отоспаться, ни о чем не думая и не переживая. Побездельничать, поваляться в кровати, прочесть наконец книгу, которую взяла у Сашки бог знает когда… А не бегать по холодному, неприветливому городу в поисках того, кого, может быть, им никогда не удастся поймать. По крайней мере лично ей.
Хотя в последний раз они получили просто кучу информации по уликам, оставленным возле жертвы, но Катя, как и Ритка Сорокина, не верила в то, что это наследил исчезнувший Зозуля. Пусть даже все собранные материалы не говорили, а прямо-таки кричали об этом. Потому что и отпечатки пальцев, и слюна, и все остальное на сто процентов принадлежали пропавшему сержанту. Но Катя была уверена, что он именно пропал, а не кинулся в бега – и поэтому не верила в подброшенные улики, как и в виновность Зозули, ни на йоту. Маньяк ходил где-то рядом – и он был хитер, умен и безжалостен.
Ладно, с ее работой все ясно – но вот как быть с тем, что сейчас подбросил ей Лешка? Верила ли она ему? В его чувства, в то, что он хочет о ней заботиться… в принесенное им кольцо, в конце концов? Или он еще хитрее, чем маньяк? И зачем-то хочет заполучить в свои руки именно ее… Зачем? Она не знала ответа на этот вопрос. Да и на все остальные вопросы – тоже.
Все ответы, до которых она когда-то так хотела добраться, сейчас представлялись ей находящимися где-то очень далеко… К ним нужно было очень долго идти в темноте, пробираться на ощупь, преодолевать препятствия… а у нее уже не осталось сил. Поэтому они и были недосягаемы, эти правильные ответы. Нужно быть не только сильной, но и хитрой, изворотливой… почти как этот маньяк, который где-то там, в глубине ночи, неутомимо все плетет и плетет свои сети. И смеется над ними, потому что они до сих пор не разгадали его послания… шифр… не подобрали к нему ключей. Да, он сам давал им в руки нити, ведущие к нему, но это оказывались лишь ловушки, уводящие их в противоположную сторону. Она знала, чувствовала это, как и то, что Лешка Мищенко тоже каким-то образом пытался ее обмануть. И тогда, когда ждал ее у подъезда. И тогда, когда прислал букет. И даже сегодня – когда казался таким настоящим и искренним. Она ему не верила. Не верила, и баста! Но, может быть, дело тут вовсе не в вере. Не интуиции, а в чем-то другом? В пресловутых феромонах, например, которые заставляют сходить с ума одних людей и оставляют совершенно равнодушными других? Но все же она не могла представить рядом практичного до мозга костей Лешку Мищенко и себя: со своими до сих пор неизжитыми романтическими представлениями о жизни, слезами по ночам, с маленькими тайнами, необъяснимыми симпатиями и антипатиями. Как она может снова впустить в свою жизнь Мищенко, когда в спальне ее ждет свитер цвета кофе с молоком? Он ждет, раскинув рукава-руки, и сулит ей нечто несбыточное… И если это несбыточное вдруг возьмет и сбудется? А она не дождется и уйдет к Лешке… который совсем не знает, какая она настоящая – да и не хочет знать. Ему достаточно поверхностного… внешнего… показного.
