Эльчин Сафарли - Легенды Босфора.
Так, надо закурить — достаю сигарету, чиркаю зажигалкой. Нет. Нельзя же. Алекса, отныне ты отвечаешь за двоих… Набираю Озану: «Arad nz ki iye u anda ula lam yor, l tfen daha sonra tekrar deneyiniz». Черт, куда он запропастился?! Озан, ты мне нужен. Умоляю, появись! Эй, Аллах, ты решил меня одну испытывать на прочность?! Лучше не нужно. Я не в том положении, чтобы преодолеть стометровку… Задумываюсь об аборте. Еще совсем не поздно избавиться от обузы. Вспоминаю сегодняшний сон — малыша с карамельными глазками. Как поступить? Озан, Озан!.. Включаю радио, загадав: подсказка в словах песни, которую первой услышу. Опять натыкаюсь на Ханде Йенер: «Tutulmuyor, giden gider… A la ne fayda… z lme hi… K t niyet yok bu olayda»[189]. Я в замешательстве. У моего ребенка будет мать-шлюха?..
43…Считаю деньги. Лира к лире, куруш[190] к курушу. Каждая мелочь на счету, заработка-то нет. Надо экономить. В запасе еще достаточно «пара». Если не платить за жилье, то на эту сумму я проживу шесть-семь месяцев. А потом? Питание в Стамбуле дорогое: там, где дешево стоит одежда, дорогая еда. Теперь буду проходить мимо «Мигросов» — цены в этой сети выше, чем в обычных продуктовых… Со шмотками проблем не возникнет: впереди холода, верхняя одежда и зимняя обувь у меня есть. Надо купить только зонтик и теплые перчатки. Завтра съезжу в Капалычаршы[191]…
С прошлым покончено, нужно строить жизнь заново. Думаю о том, куда пойти работать: с просроченной визой в нормальную контору не устроишься. Серьезные работодатели не рискнут брать молодую женщину, незаконно проживающую в Стамбуле. В няни без рекомендаций не возьмут. Продавщицы в магазин требуются с минимальным опытом работы. Более реально устроиться в какую-нибудь кафешку. В ближайшие дни пройдусь по центральным харчевням — вдруг повезет… Мне будет легко работать в многолюдных заведениях: я умею находить общий язык с самыми сложными людьми. Я разбираюсь в психологии не только турок, но и арабов, иранцев, азербайджанцев, итальянцев. Проституция научила выживанию. Меня не испугать проявлениями злости и ненависти.
Сейчас, попав в непривычную атмосферу роскоши, я каждое утро оглядываюсь назад. Вспоминаю проделки жадного Джемаля, комнатку на последнем этаже отеля, злачный клуб, где мы с девчонками отплясывали под «Сердце — магнит», многочисленных клиентов разной степени потрепанности. Прошлое кажется таким чужим, но одновременно чертовски родным. В самом же деле скучаю — какой смысл врать самой себе?!. Все-таки человек — удивительное создание. Прожив несколько лет в омерзительной яме и наконец очутившись на вершине, он все равно тоскует по своей родной яме. Как будто эта яма стала частичкой его самого…
От Озана по-прежнему ни слуху ни духу. Телефон отключен. Других контактов у меня нет. Жаль, посеяла номер Гюльшен. Попробую узнать через консьержа… Судя по воцарившейся паузе, мать Озана пока не в курсе наших отношений. А может, готовится нанести удар? Как она поступила бы, узнав о моей беременности?… Без сигарет ужасно трудно. Мечтаю глубоко затянуться. Выкурить подряд хотя бы три сигареты. И ведь все равно пойду на аборт! Или не пойду? Не знаю. Ох, что-то я не знаю слишком многого…
…Проходила мимо журнально-газетного киоска и вспомнила дату: сегодня шестнадцатое. Новый номер «Elle» должен быть в продаже. Я всегда покупаю этот журнал, из турецкого глянца он наиболее качественный. Просматриваю на витрине новинки месяца: ага, вот, с Джей Ло на передовице. Изучаю заголовки: «ок s cak olacak. Rengarenk bikiniler, s per seksi kaftanlar…»[192], «Jennifer Lopez. A k onu evcille tirdi…»[193] Внизу анонс: «ocuklar bizim gelecegimiz…»[194] Худощавый продавец, заметив мой пристальный взгляд, предложил другой журнал — «AnneyizBiz»[195]. На обложке — толстощекий карапуз на барабане. Заголовки наподобие «ocuklarda beslenme problemleri hakk nda bilinmeyenler…»[196] Издание для молодых матерей. Решил, должно быть, что я — многодетная хранительница семейного очага!
Я как-то непроизвольно вытащила из кошелька двадцать лир. Отошла от киоска с журналами и сдачей — шестью однолировыми монетами. Зачем мне «AnneyizBiz»? Вроде собиралась экономить. Вроде не собираюсь становиться матерью.
…Сижу на скамейке в парке. Листаю «Elle». Солнечная погода, влажноватый ветерок. Недалеко резвятся на траве дети — визжат и хохочут. Вокруг них нарезает круги щенок с закрученным хвостиком, похожий на шарпея. Три мамы расположились на соседней скамейке — приглядывают за детьми и обсуждают последнюю серию «Bir stanbul masal»[197]… Я хочу вникнуть в статью о вреде ботокса, но буквы сливаются в черно-голубую кашу. Мне кажется, я чувствую биение крошечного сердечка. Или еще странное чувство — как будто во мне распускается бутончик самого прекрасного цветка. Никогда раньше я не относилась к неожиданной беременности так сентиментально. Когда же я успела полюбить это маленькое сердечко в себе? Каким он (или она?) будет? На кого похожим? На меня? Или Озана? Будет русоволосым, как я? Или жгучим брюнетом, как он?.. Мимо проходит покрытая молодая женщина с симпатичным мальчуганом в мандариновой панаме. Ему, пожалуй, лет пять или шесть. Шагает гордой походкой, не отстает от матери. Будущий защитник. Будущая надежда для родителей. Будущая опора для возлюбленной. Мне вдруг хочется подбежать, крепко обнять мальчишку. Рассказать его маме о своем будущем ребеночке, посоветоваться как женщина с женщиной… Я провожаю их взглядом до конца аллеи, вытаскиваю из сумки «AnneyizBiz». Я должна быть хорошей матерью. А будет ли Озан хорошим отцом? Ответ прежний: «Arad n z ki iye u anda ula lam yor, l t-fen daha sonra tekrar deneyiniz».
44Вот оно, потрескавшееся зеркало моей свободы. Вижу собственное отражение, все в трещинах. Зеркало — моя жизнь в бегах. Трещины — мои проблемы с законом. Я принята душой Стамбула, но бумаги говорят другое: я здесь незваная гостья. Нелегалка. Беременность заставляет меня переосмыслить многое: нужны изменения. Теперь мне следует трезво оценивать факты, действия, события. Я отвечаю за двоих, за себя и за ребенка. Точнее, сына — я уверена, будет мальчик. И он не виноват в том, что его мама — русская нелегалка. Для сына я хочу другой жизни — светлой, комфортной… Вот ведь — во мне зарождается материнский инстинкт. Воинственный, отважный.
С каждым днем я все больше люблю это беззащитное создание в себе. Перегрызу глотку любому, кто посмеет посягнуть на счастье моего малыша. Я полагаюсь исключительно на себя. Конечно, хочется видеть рядом мужчину-опору, но, как говорит опыт, большинство мужчин, почуяв приближение ответственности, попросту сбегают. Оправдывая трусость разочарованием в некогда любимой женщине. Неужели Озан входит в это большинство?.. Как бы то ни было, сейчас я обороняюсь своими силами. Сигналить SOS бесполезно. Никто не хочет принимать на себя проблемы ближнего…
