Джессика Кнолл - Счастливые девочки не умирают
Мама запретила мне отвечать ей, но я все равно написала. («Спасибо. В его поступке нет вашей вины. И я его не ненавижу. Даже скучаю иногда».) Я сложила листок вдвое и просунула его под входную дверь, когда машины миссис Финнерман не было видно. На очную беседу я не решалась и чувствовала, что миссис Финнерман тоже к ней не готова.
Миссис Финнерман изредка писала мне после того, как я окончила университет, и между нами наладилась своеобразная переписка. Узнав, что я собралась замуж, она прислала мне открытку с поздравлениями. Время от времени она писала мне про понравившиеся ей статьи в «Женском журнале». Одну из них — «Как Фейсбук делает вас несчастными» — она вырвала из журнала и отправила мне вместе со статьей из «Нью-Йорк таймс», озаглавленной «Угнетающее влияние Фейсбука». Даты выхода обеих статей были обведены маркером: моя статья вышла в мае 2011 года, а статья из «Нью-Йорк таймс» — в феврале 2012 года. «Ты обставила „Таймс!“ Так держать, Тифани!» — приписала миссис Финнерман. Всё это выглядело как дружеская переписка, хотя на самом деле дружеских отношений между нами не было. В последний раз мы виделись еще до школьной трагедии.
— Здравствуйте, миссис Финнерман, — робко улыбаясь, поздоровалась я.
Ее глаза вдруг набухли, как мокрое бумажное полотенце. Я неуверенно шагнула ей навстречу, но она суматошно замахала руками, уходя от моих объятий.
— Со мной всё в порядке, — повторяла она. — Всё в порядке.
На кофейном столике в гостиной громоздились фотоальбомы и старые газеты. На пожелтевшей передовице «Филадельфия инквайрер» стояла большая кружка, прямо на заголовке «Полиция считает, что стрелявшие действовали одни». Миссис Финнерман взяла кружку в руки, и теперь заголовок гласил: «Полиция считает, что стрелявшие действовали не одни».
— Пить хотите? — спросила миссис Финнерман. Она пила только зеленый чай: однажды я наткнулась на ее запасы, когда после забитого косяка шарила по кухонным полкам в поисках «Нутеллы».
— Ах, это, — снисходительно протянул Артур, пока я с удивлением разглядывала банку. Для таких, как я, зеленый чай был в диковинку. Моя мама пила только растворимый кофе. — Понимаешь, мама ярый противник кофе.
— Чай подойдет, — ответила я на предложение миссис Финнерман.
Ненавижу чай.
— Точно? — Ее толстые очки соскользнули вниз, и она поправила их указательным пальцем, как это делал Артур. — У меня и кофе есть.
— Ну, тогда кофе, — сдержанно рассмеялась я, и миссис Финнерман тоже, к моему облегчению.
— А вам? — обратилась она к остальным.
— Кейтлин, мы же договаривались. Пожалуйста, ведите себя так, будто нас тут нет, — поправил ее Аарон.
На секунду мне показалось, что миссис Финнерман вот-вот расплачется. Я приготовилась, задержав дыхание, но, к всеобщему удивлению, она только всплеснула руками и криво усмехнулась.
— Можно подумать, это так просто.
Миссис Финнерман удалилась в кухню. Стукнули дверцы шкафа.
— С молоком и сахаром?
— Без сахара! — откликнулась я.
— Каково это: снова оказаться здесь? — спросил меня Аарон.
Я огляделась на выцветшие обои с королевскими лилиями, на арфу, задвинутую в угол. Раньше миссис Финнерман брала ее в руки; теперь струны обвисли и топорщились, как пересушенные кончики волос.
— Странно, — отозвалась я и тут же вспомнила, что Аарон велел мне отвечать развернуто, а не односложно: впоследствии монтажер вырежет его голос, поэтому мне следовало отвечать развернуто. — Очень странно вновь оказаться в этом доме.
— Вот, пожалуйста. — Аккуратно ступая, в гостиную вошла миссис Финнерман и протянула мне неказистую чашку — должно быть, ручной работы. На днище виднелась надпись: «Маме с любовью от Артура, 2/14/95». Ручки не было. Мне пришлось поминутно перекладывать чашку из одной руки в другую, чтобы не обжечься.
— Спасибо, — поблагодарила я, сделав глоток.
Миссис Финнерман забилась в свое кресло рядом с диваном. В ожидании указаний мы обе взглянули на Аарона.
Аарон показал рукой на свободное место возле меня.
— Кейтлин, может, присядете на диван рядом с Ани?
Миссис Финнерман кивнула.
— Конечно-конечно, — пробормотала она и, обойдя кофейный столик, уселась на другом конце дивана. Ее сдвинутые колени смотрели в сторону входной двери — в другую сторону от меня.
— Будет лучше, если вы чуточку придвинетесь друг к другу. — Аарон свел вместе указательный и большой пальцы.
Не поднимая глаз на миссис Финнерман, я «чуточку» придвинулась к ней, предполагая, что на ее лице тоже застыла вежливая каменная улыбка.
— Так гораздо лучше, — одобрил Аарон.
Съемочная группа ожидала, когда мы с миссис Финнерман заведем разговор, однако мы сидели в полной тишине, слышно было только, как на кухне жужжит посудомоечная машина.
— Может, полистаете фотоальбом? — предложил Аарон. — И немного поговорите об Артуре?
— Я бы с удовольствием посмотрела фотографии, — нерешительно вставила я.
Миссис Финнерман механически потянулась к фотоальбому в белой обложке, смахнула с него пыль и положила к себе на колени.
Скрипнула обложка. Миссис Финнерман, моргнув, уставилась на фотографию трехлетнего Артура. В руке он держал пустой вафельный рожок из-под мороженого и плаксиво приоткрыл рот.
— Это мы в Авалоне, — пробормотала миссис Финнерман. — Над ним пролетела чайка и крылом сбила мороженое.
Я улыбнулась.
— Мы с Артуром целыми ведрами поглощали мороженое, сидя на кухне.
— Да, Артур любил поесть. — Миссис Финнерман заставила себя перевернуть страницу. — Но ты? Ты же такая худышка.
В ее голосе прозвучала неуловимая угроза. Я притворилась, будто пропустила ее замечание мимо ушей.
Миссис Финнерман опустила голову и тоскливо вздохнула, глядя на фотографию Артура в обнимку с палевым лабрадором, к мягкой шерсти которого Артур любяще прижимался щекой.
— Это Касси, — сказала миссис Финнерман, показав пальцем на собаку и улыбаясь одними губами. — Артур обожал ее. Она спала с ним каждую ночь.
За нашими спинами шевельнулся оператор, направив объектив на фотографию.
Я протянула руку, чтобы придержать страницу и как следует рассмотреть фотографию, но миссис Финнерман вдруг прижала альбом к груди, уткнувшись подбородком в кожаный корешок. По ее щеке скатилась слеза и повисла на подбородке.
— Он так горевал, когда она умерла. Плакал навзрыд. Он был не такой, как о нем говорят. У него были чувства.
«Как о нем говорят». Психопат, лишенный подлинных человеческих чувств, способный лишь подражать другим людям, имитируя раскаяние, горе, сочувствие.
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
