Туве Янссон - Путешествие налегке
Мы взошли на новую ступень самостоятельности и следовали лишь Закону джунглей, который неоспорим, строг и справедлив. И джунгли распахнулись перед нами и приняли нас. Каждый день охватывало нас пьянящее ощущение риска, крайней напряженности и желания быть сильнее — таких ощущений мы прежде за собой не знали. Но мы не убивали никого, кто был бы меньше нас. Наступил август, а с ним и его черные-пречерные ночи. Когда солнце садилось, отсвечивая красным между деревьями, мы бежали домой, так как не желали видеть наступление темноты.
Анна гасила лампу и запирала кухонную дверь, а мы лежали и прислушивались: кто-то выл вдалеке, а вот рев раздался совсем рядом с нашим домиком.
— Это Тарзан! — прошептал Матти. — Ты слышала?
— Спи, — отвечала я. — Никто не сможет войти сюда, поверь мне, сын мой!
Но однажды, совершенно неожиданно, я с жуткой отчетливостью поняла, что мои дикие друзья — уже больше не друзья. Я почувствовала едкий запах хищников, вот мохнатые шкуры прижимаются к стенам лачуги… Это я выманила их из леса, и одна лишь я могла отогнать их отсюда, пока еще не слишком поздно.
— Папа! — закричал Матти. — Они входят в дом!
— Не глупи! — сказала я. — Это всего-навсего несколько старых сов и лисиц, которые ухают и лают, а теперь спи. История с джунглями всего лишь выдумка, это — неправда.
Я произнесла эти слова очень громко, чтобы те — за стенами домика — услыхали меня.
— Нет, правда! — закричал Матти. — Ты обманываешь меня, все это — правда!
Он был совершенно вне себя.
На следующее лето Матти захотел снова пойти со мной в джунгли. Но ведь на самом деле это означало — обмануть его.
Смерть учителя гимнастики{40}
Однажды весной, как раз когда во всей окрестности возле Камбре[91] начали зеленеть деревья, случилось нечто странное и трагическое, надолго взволновавшее Южно-Латинскую школу для мальчиков: их учитель гимнастики повесился во время уик-энда в гимнастическом зале. Привратник обнаружил его в субботу вечером. Временно уроки гимнастики в младших классах заменили рисованием, а интеллектуально-литературные занятия для мальчиков, почти для всех без исключения, приобрели крайне болезненный характер.
В день похорон школа была закрыта. По мнению ректора, это печальное событие было связано с неудачным зачетом, зачетом, необходимым для того, чтобы стать директором школы гимнастики, но многие думали совершенно иначе. Это касалось маленького лесочка, расположенного на расстоянии километра к западу от школы и предназначенного для вырубки. Лесок был маленький, он занимал едва ли полгектара. Туда учитель гимнастики водил по воскресеньям своих учеников. И полагали, будто известно, что именно учитель гимнастики разрезал колючую проволоку, которой фирма «Высокий дом и К°» окружила лесок, чтобы люди не бесчинствовали там прежде, чем его срубят. Общепринятое же мнение было таково, что трагедия эта, мягко говоря, сильно преувеличена и выглядит абсолютно нелепой.
В день похорон Анри Пиво вместе со своей женой Флоренс, которую все звали Фло, выехали из города: они были приглашены на обед к компаньону Анри из строительной компании — Мишелю. Вереница автомобилей двигалась очень медленно и подолгу останавливалась. Им предстояло два часа езды.
Когда Фло бывала в дурном настроении, лицо ее делалось совсем худым, а уголки выразительных глаз заметно опускались, отчего глаза казались больше, чем обычно; Анри имел обыкновение шутить по поводу изменчивых глаз Фло — красиво причесанные густые волосы сочетались с этой мозаикой, но очкам не было места в этой картине. Сам Анри был наделен тем, что принято называть приятной мужественной внешностью, надежной и несколько неопределенной, она не очень запечатлялась в памяти.
— Так-так, — сказала Фло, — мы снова крепко застряли. Ненавижу сидеть в пробке, в известном смысле это унизительно, чувствуешь себя несвободной. Живи я в другом городе, у меня не хватило бы наглости приглашать гостей на обед. Вместо этого мы могли бы пойти на похороны.
Он сказал:
— Но ты ведь думала, что это незачем.
— Незачем… незачем, сколько разговоров! И почему Мишель и его жена не пригласили вместе с нами мальчиков, во всяком случае они бы пообедали, неужели она забыла, что у нас есть дети?!
— Но им ведь надо было куда-то пойти поиграть в футбол. Да и какое им дело до приглашения Николь?!
— Анри, ты ведь знаешь, как поступают: один приглашает другого, чтобы тот мог поблагодарить и отказаться, а потом все довольны.
Вереница машин тронулась. Через некоторое время он сказал:
— Тебе она не нравится.
— Мы встречались всего один раз. В семье Шатен. Мне никто и ничто не нравится.
Ландшафт вокруг был плоский и пустынный, с одинаковыми кварталами покосившихся высоких домов, бензоколонок, все обычное, как бесконечная беседа в салонах, без конца повторяющаяся и безликая.
— Анри! — сказала она.
— Да, любимая!
— Я думаю только об этом.
— Знаю. Мальчики говорили что-нибудь, они спрашивали?
— Нет!
— Но, во всяком случае, они знают?
— Анри, милый, это знает вся школа. Какой здесь ужасный вид. Где же их дома?
— Они еще не начали строить, это лесная вырубка.
— Лесная вырубка?
— Здесь вырубили лес, это вырубка.
Он тотчас понял, что его реплика была неудачной, и терпеливо ждал, когда она скажет что-нибудь о деревьях и как он сам объяснит ей: что будет, когда здесь начнут строить дома и так далее, что люди важнее деревьев, что их стало слишком много и им надо где-то жить.
Но Фло молчала. Она протерла свои очки краем юбки и лишь через несколько миль вернулась к тому, что им в любом случае следовало бы пойти на похороны.
Он возразил:
— Мы никого не знаем. Ни одному человеку не было бы дела до того, приехали мы на похороны или нет.
— Анри! Мне нехорошо!
— Но мы не можем остановиться именно здесь. Действительно нехорошо? Ведь обычно ты прекрасно переносишь автомобиль?
— У тебя есть коньяк?
— В сумке.
За окном по-прежнему мелькал пустынный ландшафт.
— Знаешь что? — спросила Фло. — Это приглашение на обед со-вер-шен-но бесполезное.
Собрав все свое терпение, он ответил:
— Ошибаешься. Оно вовсе не бесполезное. Если я работаю вместе с Мишелем и они с женой приглашают нас на обед, то вовсе не бесполезно приехать к ним. И ты это знаешь!
— Да, я знаю, прости… прости. Вы просто строите ваши дома…
— Фло, прошу тебя! Попытайся быть любезной вечером. Это важно для меня.
— Разумеется! Я попытаюсь.
— Тебе лучше?
— Пожалуй, немного.
— Любимая моя Фло, не думай об этой истории с ним, с этим учителем. Такое случается время от времени, к сожалению. Люди слишком слабы, они не справляются, они сдаются. Но все повторяется снова. Ты понимаешь, жизнь продолжается, точь-в-точь такая же. А через пару недель у детей будет новый учитель гимнастики.
Она резко повернулась к мужу, посмотрела на его спокойный профиль и воскликнула:
— Ничего не будет таким же! И он не был слабым, совершенно не был, он был таким сильным, что не выдержал все это! А мы ему не помогли!
Наконец они оказались за городом среди красивых частных коттеджей и вышли из машины. Анри взял цветы, плащ Фло и сказал:
— Теперь мы сделаем все, что в наших силах. Хорошо? А потом снова поедем домой, и ты будешь спать завтра утром сколько захочешь.
Дом Николь и Мишеля выглядел настоящим шедевром архитектуры, где все было продумано и ничто ничему не мешало. Фло пришла на ум мысль о вернисаже, откуда нельзя улизнуть, пока тот, кто выставляет картины, может увидеть, что ты уходишь. Николь была похожа на свой дом: высокая, красивая и почти недосягаемая.
— Флоренс, — сказала она, — дружок, я так рада, что Анри привез вас сюда. Мишель, к сожалению, придет немного позже. Он обещал позвонить. Опять эти ужасные конференции. Все время, все время!
— Я знаю, — ответил Анри. — Я понимаю. Business first[92]! Как мило вы накрыли на стол, Николь! Просто великолепно!
В конце трапезы Анри поднял свой бокал и с любезной, само собой разумеющейся улыбкой, что столь легко ему давалась, поблагодарил хозяйку, сравнив ее с драгоценным камнем в совершенной оправе. Элегантно и весело ввернул он в свой тост рассказ о рыбалке с Мишелем в прежние времена, а также абсолютно новый анекдот, имеющий отношение к строительной отрасли, и закончил поэтической цитатой в связи с наступающей весной.
— Спасибо, дорогие друзья, — поблагодарила Николь, — спасибо… Спасибо! Могу только сказать, как приятно, что вы у нас есть. А теперь, пожалуй, выпьем по чашечке кофе с коньяком в гостиной. Мне очень интересно, что скажет Флоренс об ее отделке и интерьере. Подождите немного, всего один миг, я включу прожектор.
