Альфред Кох - Отходняк после ящика водки
По дороге в редакцию я остановился и выпил эту самую кружку. Алкоголик, блядь. Как говорит Юрочка Рыдник, среда – это пятница середины недели. Сколько раз говорил себе – не пей в рабочие дни, и вот на тебе. Ну ладно, ладно, разошелся… С кем не бывает. Короче, приперся на работу. Сижу у себя в кабинете, возвращаю звонки, читаю почту, пью кофе. Пытаюсь работать.
Заходит Свинаренко. Через полчаса придет Робски. Как мы будем брать интервью? Я говорю, чтобы он начинал первым, а потом я подключусь. Типа, зайду, то да се, а потом предложу куда-нибудь сходить пожрать, а там под еду и вино интервью пойдет значительно лучше. У меня есть хороший опыт на этот счет. Например, я в «Желтом море» взял интервью у Кахи Бендукидзе, получился крепкий материал. Или мы со Свинаренко в «Палаццо дукале» взяли интервью у Горшкова, владельца сайта «Компромат. ру». Тоже получилось живенько.
Секретарша говорит мне по телефону: «Пришла Робски».
– Ну все, Игорек, иди с ней в переговорную. Я приду через полчасика.
Я никогда не видел Робски. Ни по телевизору, ни вживую. Какая она? Взял книжку, посмотрел на ее портрет. Маленькая черно-белая фотография. Ничего не понять. Большая или маленькая? Молодая или уже вся сморщилась? В голове возникает образ смазливой, разбитной бабенки, избалованной славой и вниманием мужчин. Кокетливая и слегка вульгарная. Секси? Пожалуй…
Будет строить глазки. Я буду ей отвешивать комплименты и слегка ее поддевать. Освежаю в памяти все каверзы, которые успел придумать. М-да… Негусто. Делаю еще несколько звонков. А тем временем Свинаренко уже начал интервью:
– Оксана! Может, хотите чаю? А то и закусить? Я скажу, сейчас принесут.
– Нет, спасибо, я сегодня уже ела три раза.
– Как, уже три? А ведь сейчас только пятый час!
– Я рано встала.
– Ну все равно – три раза… Неужели вас не волнуют диеты?
– Волнуют! Я слежу за весом.
– И какая у вас динамика?
– От 50 до 52. Когда 52, я немного расстраиваюсь, а 50 – нормально… Я вообще много ем. Один мой знакомый сказал: я съедаю за день столько, сколько среднестатистическая индийская семья из 18 человек за две недели.
– Ну да, вам виднее: вы же бываете в Индии…
– Да, я бываю в Дели…
– Оксана, я, честно говоря, сейчас волнуюсь. Вы такая знаменитая…
– Я тоже волнуюсь.
– Вам-то чего? Вы уже дали сто интервью или даже больше.
– Гораздо больше! Ну, если я давала по пять интервью в день на протяжении двух месяцев, а после еще четыре месяца по интервью в день… Получается 700–800.
– Вы ходите на интервью как на работу.
– Абсолютно как на работу!
– Вы, наверное, заметили – что б вы ни рассказывали людям, они все равно напишут какую-то ерунду?
– Да, замечала.
– Ну, такая уж профессия – журналистика. Вы в ней тоже когда-то были. Учились на журфаке. С кем, кстати? Можете кого-то с курса назвать?
– Ну, те три-четыре курса, которые я знала, – из них никто не стал знаменитым журналистом. Одни уехали за границу, другие сменили профессию…
– Почему вы ушли с журфака? Давайте я попробую угадать: по причине романтического увлечения?
– Да. У меня любовь была. Ха-ха.
– Это был ваш первый муж?
– Нет, я за него не вышла замуж. Это моя первая любовь была.
– Была, значит, и закончилась… Вот мне очень понравилось, когда про вас написали такое: «ОР – это настоящее имя писательницы; Робски – фамилия ее первого мужа».
– Ха-ха-ха!
– Оксана – это украинская версия русского имени Ксения.
– Да, моя мама – украинка.
– Можно полюбопытствовать, как ваша девичья фамилия?
– Полянская.
– Расскажите, как вы жили до того, как стали звездой Рублевки.
Она смеется.
– Я жила очень по-разному.
– Вы где родились?
– В Москве.
– И жили в хрущевке.
– Да! – Она опять смеется.
– Ну, рассказывайте дальше.
– Мой папа умер, когда я пошла в первый класс… Мама у меня твердых правил, воспитывала меня железно. Она вышла замуж во второй раз, когда мне исполнилось 19 лет. Мама совершенно героическая. Я бы, оказавшись в ее ситуации – да я и оказалась, – не смогла так. Я не смогла одна. А она 12 лет жила одна. Сейчас мама преподает в колледже. Она очень любит свою работу, своих студентов, она на работе с утра до вечера, студенты – это была ее отдушина…
– А чем вы занимались, после того как бросили журфак?
– Работала помощником режиссера… Мы фильмы снимали. А еще у Гнеушева, в цирке. Когда училась, работала в газете «Московский железнодорожник». А еще в суде, архивариусом – когда думала, что стану юристом.
– Тоже неплохо.
– Да, неплохо. Приходили люди, которым нужна была копия приговора. И я им давала копию. Такие синие, с золотыми зубами. А потом, бывало, сижу в ресторане с друзьями, и эти люди узнавали меня, подходили… Было очень весело. Ха-ха-ха!
– А дальше вы стали выходить замуж. Три замужества – это хорошая кредитная история.
– Кредитная история? Да…
– Хорошее начало.
– Да, такой старт… Первый раз я вышла замуж так. У меня была любовь, когда я была маленькая. Мне было 16 лет, когда я влюбилась. Но у нас ничего не вышло. Сначала моя мама звонила его маме – вот, моя дочь маленькая, оставьте нас в покое… А потом, через года два-три, его мама звонила моей и говорила: вот, у моего сына такое будущее, он не для вашей дочери… И вот так мы не поженились, к сожалению. Он женился на чьей-то дочери…
– Дочери солидного человека?
– Да. А я вышла замуж – просто чтоб выйти замуж. Он был студент. Но уже на свадьбе я поняла, что это проблема для меня. И я уехала со свадьбы – как в кино. Он еще долго меня преследовал, грозил мне. А потом я опять вышла замуж. Я очень любила своего мужа. И ничем не занималась вообще. Не работала. Я хорошо себя чувствовала в роли жены. Мы прожили счастливо лет пять.
– Тогда и началась ваша жизнь на Рублевке?
– Мы снимали дачу. А при чем тут Рублевка? Я не люблю делить свою жизнь на «до Рублевки» и «после Рублевки». Это настолько примитивно… Я вот в третьей книжке вообще не буду упоминать Рублевку. Во второй она упомянута всего два или три раза. Но все считают, что книга про Рублевку…
– Думаю, с этим ничего нельзя сделать. Так уж это восприняли читатели…
– Не читатели, а СМИ – все-таки есть разница.
– Уж такой получился миф. Массовая культура и настоящая – мы же с вами понимаем разницу.
– Ну не знаю. Если вы задаете в лоб вопрос, была ли у меня дача на Рублевке, когда я второй раз вышла замуж… Я отвечу: да, мы снимали дачу. Но не скажу, на каком направлении. (Заметим, что ни о чем подобном Свинаренко ее не спрашивал. Вставки здесь и везде далее мои. – А.К.)
– Но и второй брак ваш закончился.
– Муж погиб. (В прессе сообщалось, что он был бизнесмен и его убили.)
– А можете рассказать про третьего мужа?
– Мы расстались. Но у нас очень хорошие отношения. Мы с ним сейчас друзья.
– Майкл Робски – это что-то английское?
– Нет, это что-то еврейское. Его семья эмигрировала, он жил долго в Германии. Мебельный бизнес.
– Я слышал, он вам помогает, вы с ним встречаетесь в Азии.
– Это я ему помогаю – до сих пор составляю ему коллекции мебели. При том что это не мой бизнес. Он не нуждается в помощи, дело не в том, что он в чем-то ущербный – просто я занималась этим очень долго и никто не сделает этого лучше, чем я. Я первая, кто у нас этим начал заниматься. И я люблю ездить в Азию… В общем, мы с бывшим мужем очень близкие друзья…
И тут вхожу я. Морда красная, перегар, башка не варит. Светский лев, блядь. Сидел бы у себя в кабинете, не высовывался. Так нет же, туда же, куда и люди. Первое впечатление – шок. Робски – это маленькая, неяркая женщина среднего возраста. Тихий голос. Отсутствие макияжа. Во всяком случае, я не заметил. Родинка на верхней губе сексуальности не добавляет. Так, родинка да родинка. Короче, не Мэрилин Монро. Такой бюджетный вариант Синди Кроуфорд. В целом мышка такая, редакционная. Точно – не «жаба». Кто угодно, но не «жаба». Весь план беседы – насмарку. Если бы я узнал еще, что она уже три раза ела, то есть вариант с рестораном не проходит, вообще бы в обморок упал. Что делать? Я в панике. Я мог ожидать всего, чего угодно, но то, что мне придется общаться с банальным клерком, я не мог представить в самом страшном сне. Стало скучно.
– Здравствуйте. Альфред.
– Оксана.
– Очень приятно. А почему вы – Робски? Он же вам теперь не муж.
– В смысле – отказаться от фамилии? Но пока нет другого предложения, так что я пока Робски.
– Значит, пока нет другого мужа, так и будет Робски? Я без осуждения это говорю, просто интересно. Почему ты оставила фамилию третьего мужа? Оставила б тогда уж первого…
