Элизабет Гилберт - Последний романтик
Амбиции Юстаса всё еще живы. Он не сдался. Когда он был еще молод и впервые ступил на землю Черепашьего острова с Валери, он рассказывал, точно читая план, что сделает со своими владениями. Здесь будут дома, тут – мосты, там – кухня, луг, пастбище. Он сделал всё, как задумывал. Теперь на его земле стоят физические, реальные свидетельства того, что первоначально было лишь у Юстаса в голове. Дома, мосты, кухня – всё на своем месте.
Помню, в первый мой приезд на Черепаший остров мы с Юстасом стояли на почти расчищенном лугу. Там не было ничего, кроме грязи и пеньков, но Юстас сказал: «Когда ты приедешь в следующий раз, посреди этого луга будет стоять большой амбар. Видишь его? Видишь сочную зеленую траву, что вырастет вокруг него, и красивых лошадей повсюду?» И точно, когда я приехала на Черепаший остров в следующий раз, в центре луга, как по волшебству, вырос большой амбар, вокруг него росла сочная зеленая трава и повсюду паслись красивые лошади. Мы с Юстасом поднялись на холм, откуда открывался лучший вид. Юстас оглянулся и сказал: «Однажды там будет сад».
Я знала Юстаса довольно хорошо и могла не сомневаться: сад там будет.
Юстас вовсе не поставил крест на Черепашьем острове. Он хочет построить библиотеку и подыскивает выставленный на продажу небольшой лесопильный завод, чтобы производить собственную древесину. А еще он мечтает построить дом своей мечты, где будет жить. Ведь после того, как Юстас двадцать лет прожил в лесу, вкалывал, чтобы купить тысячу акров земли, и собственными руками построил на ней более десяти зданий, у него до сих пор нет собственного дома. Семнадцать лет он жил в вигваме. Два года – на чердаке сарая. А в последнее время поселился в небольшом простом доме, проще говоря, в хижине, которую называет домом для гостей; это место открыто для всех, там ученики и гости обедают и ужинают зимой, когда летняя кухня закрыта. Юстас утверждает, что больше всего на свете ему хочется побыть в одиночестве, но у него никогда не было на Черепашьем острове личного пространства. Сначала надо было найти место для учеников, свиней, инструментов и книг.
Но он создавал дом своей мечты в воображении в течение нескольких десятилетий. Поэтому, можете быть уверены, в один прекрасный день дом будет построен. Первые наброски он сделал еще на Аляске, когда застрял на расположенном недалеко от берега острове и целых два дня ожидал, пока штормовое море успокоится и можно будет спокойно уплыть на байдарке на материк. А когда однажды я попросила его описать этот дом в подробностях, он сказал: «Почему бы и нет?» И начал рассказывать:
«Дом моей мечты характеризует один принцип, который определяет также мое отношение к лошадям. Ради эстетического удовольствия можно позволить себе чуть больше, чем необходимо. Этот дом кому-то покажется чересчур шикарным, но я не собираюсь жертвовать качеством ни при каких условиях. Хочу шиферную черепицу, значит, будет у меня шиферная черепица – там будет всё, что я хочу. Дом будет из массивной древесины, и я уже подобрал кое-какие деревья тут неподалеку. Большие бревна и очень много камня – всё будет сработано добротно и долговечно».
Открыв входную дверь, первое, что я вижу, – каменный водопад высотой тридцать футов с каменным бассейном. Водопад работает на солнечных батареях и подогревается, поэтому от него идет тепло в дом. Пол будет каменный или плиточный, чтобы было приятно смотреть и ступать. Над главным залом – потолок, как в соборе, высотой футов сорок. В глубине комнаты – выложенное камнем большое углубление для огня с каменными скамьями по периметру. В нем я буду разводить костры холодными зимними вечерами, а пришедшие в гости друзья – греть спину и ноги на теплых камнях. Слева от большой комнаты будет дверь в мастерскую площадью двадцать на двадцать футов. Внешняя стена в мастерской будет вовсе не стеной, а двумя большими дверьми на пятифутовых железных петлях; эти двери будут открываться во двор, и летом во время работы я смогу слушать пение птиц, дышать свежим воздухом, быть на солнце.
В большой комнате две стеклянные двери. Одна ведет в теплицу, где я круглый год буду выращивать свежие овощи и зелень. Вторая ведет в гостиную, которая будет простой и идеальной. Там всему найдется свое место – как на корабле. Там будет большой деревянный стол, скамейки, угловой диван. И везде окна, чтобы можно было любоваться долиной, амбаром, лугами, садом. Рядом со входом в гостиную – дверь, ведущая в кухню. Мраморные столешницы, шкафы ручной работы с ручками из оленьих рогов, открытые полки, дровяная печь, но там же будет и газовая плита. Раковины, краны горячей и холодной воды – вода будет нагреваться благодаря солнечным батареям – и куча всяких штук ручной работы, ручной ковки, чугунная посуда. Другая дверь будет вести на летнюю кухню, где я буду готовить и есть в теплое время года; там будут навес с террасой, стол, раковины, полки, плиты, чтобы не надо было всё время бегать туда-сюда за продуктами. С террасы будет открываться вид на живописный обрыв, а еще я установлю там газовые фонари.
На втором этаже, в мансарде, будут две спальни, а в главной спальне будет балкон, видный из большой комнаты. Главная спальня будет размером с мастерскую, но почти без мебели. Это будет открытое пространство, чистое и красивое. Дальше по коридору – биотуалет, сауна и две гостевые спальни. Открытый балкон с кроватью, на которой можно будет спать летом; если всё-таки непогода заставит перебраться внутрь, там у меня будет двуспальное ложе с окном в потолке, чтобы всю ночь смотреть на звезды. Ну и, разумеется, просторные встроенные шкафы.
Предметы искусства в моем доме будут повсюду. Ковры навахо на балконах. Это будет похоже на стиль Санта-Фе, который так популярен в последнее время, только у меня будет настоящее искусство, настоящие ценности – не подделки, которые люди собирают, потому что не могут отличить одно от другого. В этом доме будет множество редкостей, много света, пространства; он будет мирным и безопасным, практичным, красивым и с трех сторон углубленным в землю. Ребята из «Архитектурного дайджеста» будут напрашиваться ко мне в гости. И я знаю, что смогу построить дом целиком самостоятельно, но не начну даже фундамент, пока не найду себе жену: будь я проклят, если построю этот дом – и рядом со мной не будет любимой женщины».
Он замолчал. Откинулся на спинку кресла и улыбнулся.
А я не могла произнести ни звука.
В тот момент я не думала о том, как Юстас вообще узнал о существовании «Архитектурного дайджеста». Я не была шокирована тем, что Юстас, десятилетиями проповедовавший, что для счастья нам не нужны материальные ценности, только что поведал о своем желании построить особняк в рустикальном стиле с интерьером, который вполне подошел бы нефтяному магнату на пенсии. Не думала я и о том, что Юстас вдруг заговорил, точь-в-точь как Томас Джефферсон – человек с развитым чувством гражданского долга, но всё же одинокий идеалист, на мгновение забывший об обязательствах перед Республикой, чтобы предаться декадентским мечтам об идеальном доме вдали от общества. Я даже не подумала тогда о том, где будут спать запланированные Юстасом тринадцать отпрысков, если в доме предусмотрены всего две лишние спальни. Это всё меня не удивило. С этим я еще могла справиться.
