KnigaRead.com/

Арнольд Цвейг - Затишье

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Арнольд Цвейг, "Затишье" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Читатели газет иронически поднимали глаза, сдвигали очки на лоб, вопросительно смотрели друг на друга: думают ли русские, о чем они говорят? Неужто они до такой степени лишены всякого чутья действительности, неужто они рассчитывают, что и парламентские государства, так же как Россия, расшатаны тремя годами мировой войны, что эти надежды имеют под собой хоть какую-нибудь почву? Если русским армиям, несмотря на всю их храбрость и неплохое руководство, суждено было нести поражение везде, где они сталкивались с германскими силами, то, как утверждали англичане и французы, на западном театре войны немцы тоже нигде не достигли решающих успехов: ни на Марне, ни во Фландрии, ни под Верденом. Вдобавок на Среднем Востоке с каждым годом все больше и больше включаются в игру силы, находящиеся в сфере влияния британского империализма. Индия наращивает человеческие резервы и издавна заложенные в ней творческие индустриальные возможности, Южная Африка и Австралия поставляют десантные войска, Канада от них не отстает. И, наконец — и это отнюдь не самое малозначительное звено в общей цепи, — Соединенные Штаты Северной Америки накапливают на Атлантическом побережье Франции свои военные силы.

Американский пролетариат ненавидит царизм, но поймет ли он диктаторские действия правительства, состоящего из Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и ведомого революционными умами? Петроградцы уже получили урок: послы союзных держав не соблаговолили откликнуться на их предложения или хотя бы на них ответить; они вели себя, как кредитор, которому должник, какой-нибудь крестьянин или ремесленник, не желает вернуть долг и пытается удрать в другой город или в дальние края. Весь мир был свидетелем их высокомерного отпора, весь мир с двойственным чувством следил за брестскими переговорами, раздираемый между да и нет, с ужасом думая о продолжении войны, но пугаясь попытки мобилизовать и повести солдатские массы против господствующей прослойки своих государств. Что же может из всего этого получиться? В лучшем случае сепаратный мир на Востоке, а на Западе — выступление громадных немецких сил, которые постараются добиться победы центральных держав на Немане и Двине, на Маасе и Марне или по крайней мере навязать Версалю условия мира, вроде тех, что с 1871 года фигурируют во всех немецких учебниках истории.

Сосредоточим теперь наши взоры, так долго блуждавшие по сторонам, на тесном кружке друзей, которых война свела, как вам известно, в Мервинске, и прибавим лишь, что на войне пути судьбы неисповедимы. Бертину не пришлось продолжать свою чистосердечную повесть, хотя слушатели, по-видимому, заранее ей радовались. Во вторник четвертого декабря, когда все собрались к пяти часам в комнате Винфрида, случилось нечто неожиданное: хотя сестра Берб приготовила самовар и пять стаканов, и все друзья, даже вечно запаздывавший Познанский, собрались вокруг большого круглого стола, сам хозяин не явился. Его обязанности взял на себя Понт, и Бертин тотчас же понял, что необычная серьезность, даже подавленность его друзей объясняются именно тем, что рассказал фельдфебель. Подавленное настроение особенно ясно отразилось на лицах молодых женщин — на симпатичном южнонемецком лице Берб, озаренном сиянием блестящих черных глаз, и на овальном, бранденбургского типа лице Софи, с красиво изогнутыми губами, в эту минуту сильно сжатыми; подбородок она выдвинула вперед, что придавало ей упрямый, почти ожесточенный вид, а взгляд ее серых как сталь глаз походил на лезвие шпаги в руках фехтовальщика.

Вот что рассказал Понт: сегодня утром позвонил из Брест-Литовска сам Вильгельм Клаус, начальник штаба принца, генерал-майор и способнейший воин немецкой армии. Он попросил к телефону полковника Бекмеллера. Когда Винфрид ответил, что Бекмеллер в отпуске — он только что отразил натиск Брусилова, как обычно, выказав себя великим мастером артиллерийского искусства, — высокое начальство немного помолчало.

— Вы же знаете, что Клаус всегда давит на собеседника всей тяжестью своей личности, даже по телефону. Наш адъютант, должно быть, воочию увидел, как сердито сморщилось безволосое лицо генерал-майора, с неоправленным пенсне на носу: как так, офицер, которого он потребовал, посмел оказаться в отсутствии!

Конечно, генерал тотчас же овладел собой.

— В таком случае, молодой человек, — сказал он, — садитесь-ка в машину и приезжайте ко мне в крепость. Да захватите с собой полный список войсковых соединений, находящихся под командованием его превосходительства фон Лихова. Всех, понимаете, начиная от самых мобильных и до ландштурма. Отправляйтесь сейчас же и будьте готовы здесь заночевать. В сущности, я доволен, что поймал именно вас, вы всю эту механику наизусть знаете.

Этот любезный приказ Клаус сопроводил потоком болтовни, и, пока я помогал собрать материалы, которые обер-лейтенант решил захватить с собой в огромном портфеле, он облегчил свое сердце и рассказал то, что предназначается и для всех вас.

Генерал Шиффенцан, оказывается, вернулся сегодня в Спа, на главную квартиру, а его место на предстоящих переговорах займет генерал Клаус, которому из Берлина назначен в помощь статс-секретарь по иностранным делам, а из Вены соответственно — высший политический советник. Клаус потребовал от Винфрида помочь ему выделить из лиховской армейской группы лучшую артиллерию и пехоту, чтобы в нужный момент влить их в большую западную ударную армию. А до тех пор необходимо держать в полной боевой готовности эту самую армейскую группу, дабы она могла занять Украину и Крым до крайнего побережья Черного моря, включая нефтеносные Баку и Батум.

— Так-то, — заключил Понт, — а пока давайте подкрепимся стаканом чаю.

Бертин переводил взгляд с одного на другого. Он чувствовал, как у него сжимается грудь, и совершенно определенно знал, что тот же кошмар душит и остальных. Он взял сахар из коробки, которую протянула ему сестра Софи — ее лицо не осветилось, как обычно, улыбкой, — и опустил его в золотисто-красный напиток. Глотая чай, он заглянул в выпуклые глаза юриста и перевел взгляд на некогда загорелое лицо фельдфебеля Понта — архитектора Понта.

— Вкусный чай, — сказал он, — в декабре он еще приятнее, чем в июле. Что же касается ваших новостей, то прошу прощения за свой неповоротливый мозг. У нас, жителей Померании, как клеветнически утверждает солдатская пословица, «и летом ума не хватает, а зимой он и вовсе вымерзает». Если я правильно понял, то генерал Шиффенцан возвращается на Западный фронт, чтобы там сколотить новую ударную армию?

— Да, — ответил Понт.

— Раньше чем на Востоке будет заключено хотя бы перемирие?

— Точно так, — подтвердил фельдфебель.

— И одновременно «лиховский птенец», как его всегда называет Клаус, обязан помочь начальнику штаба…

— …сохранить в боевой готовности лиховскую армейскую группу для оккупации Украины, — дополнила сестра Берб, как видно, уже утром все обсудившая со своим женихом Винфридом.

— Вот так начинают мирные переговоры, — заключила Софи фон Горзе этот пролог к вечерней беседе.

Под двойными рамами окон заржали лошади. Они бесшумно прибежали по снегу домой. Ездовые, расположившиеся на постой в бывших конюшнях господина Тамшинского, прогуляли резвых лошадок по свежему воздуху, по мервинским лесам, где, возможно, сохранилось с лучших времен немного сена, которое предназначалось для красного зверя, кстати говоря давно уже павшего жертвой солдатских винтовок. Корм для лошадей был в гораздо большей степени дефицитным товаром, чем довольствие для солдат: конюхи с чувством полной беспомощности ждали наступающей зимы. Ну, авось с божьей помощью вывезет Украина.

На часах, украшенных Амуром и Психеей, серебряный колокольчик прозвонил половину шестого. Юрист Познанский, вглядевшись в темное небо, решил: пришло время для предпоследней сигары этого дня. Он протянул Бертину портсигар, но тот показал ему свою трубку, наполненную тонко нарезанным сербским табаком. Мужчины закурили от той же свечи, которая осветила комнату неверным светом.

— И вот мы сидим, словно плача по покойнику, вокруг нашего стола, — сказал Бертин, попыхивая трубкой;

— Плача по ком? — спросила сестра Софи.

— По Германии, — ответил Бертин, — по нас, по сотням тысяч жизней.

— Позвольте, молодой человек, — воскликнул Понт, нетерпеливо вращая головой, как бы стараясь высвободить ее из петли галстука, — опять зловещие предсказания?

Но Бертин зажал в зубах пенковую трубку и, выпустив дым через нос, взглянул на него, перевел взгляд на коричневую в прожилках доску стола из орехового дерева, потом взял трубку в руки и сказал, как будто про себя, но так, что всем было слышно:

— Значит, чувство меня не обманывало в тот вечер, когда солдаты, расстреляв нашего славного Гришу, возвращались назад, в казарму. Кто знает, думал я, может быть, наши молодцы поступили бы умнее, если бы вместе с этим русским удрали в лес и как-нибудь, с горем пополам продержались в зеленой чаще. Война продолжается, гора несправедливостей растет с каждым мгновением, солдаты стреляют друг в друга, потому что их так научили. Непонятное заблуждение, будто люди отличаются один от другого цветом мундиров, а не тем, что у одного серебряные нашивки, у другого медные пуговицы. До тех пор пока мы по приказу убиваем друг друга, никакого мира не будет, хотя бы московское радио и новое правительство без конца призывали к нему.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*