Розамунда Пилчер - В канун Рождества
Небо потемнело, и снова пошел снег. По березовой аллее Сэм въехал в город. В свете уличных фонарей он разглядел церковь, площадь и старое кладбище за каменной стеной. Пейзаж напоминал рождественскую открытку. Сэм медленно обогнул церковь, пытаясь определить, где же тут пустой, необитаемый дом Хьюи Маклеллана. Безрезультатно описав полный круг, он решил расспросить прохожих и подъехал к тротуару. Навстречу шли двое, рука в руке, ухитряясь при этом тащить несколько сумок и корзинок.
Сэм опустил стекло:
— Извините, можно вас спросить?
Они остановились.
— Да? — предупредительно отозвался мужчина.
— Я ищу Старую усадьбу.
— Вы уже на месте. — Мужчине вопрос показался забавным, и он улыбнулся. — Вот она. — Он кивком указал на дом, окруженный стеной.
— О, вижу. Спасибо.
— Пожалуйста, — и пара продолжила путь.
— Доброй ночи, — крикнул Сэм вслед.
— И вам тоже.
Они ушли, а Сэм сидел в машине и смотрел на дом. Он сразу обратил на него внимание, но проехал мимо, так как этот дом никак не мог принадлежать Хьюи. По словам Хьюи, дом пустует, там нет жильцов. А здесь из-за тщательно задернутых занавесок струился свет. В этом доме жили.
Наверное, лучше уехать, подумал Сэм. Все это — ошибка или глупая шутка. Но он не любил неразгаданных тайн и знал, что эта загадка не даст ему покоя, пока он не узнает, в чем дело. Он взял ключ, погасил фары и вылез из «дискавери» прямо под снегопад. Потом открыл тяжелую железную калитку и подошел к дому. Вот и входная дверь. Есть звонок. Он нажал кнопку и услышал, как в доме раздалось громкое дребезжание.
Сэм немного подождал. Снег сыпал ему за воротник, и он снова нажал кнопку. Внезапно зажегся фонарь над дверью, и Сэм оцепенел, словно под ищущим лучом прожектора. Затем послышались шаги и дверь отворилась.
Он не мог сказать, кого он ожидал увидеть на пороге. Может быть, пожилую леди в фартуке. Или мужчину в домашнем пуловере и в шлепанцах, недовольного тем, что нежданный гость оторвал его от телевизора. Но никак не высокую темноволосую девушку в джинсах и толстом свитере. Потрясающе красивую девушку, на которую на Пятой авеню все бы оглядывались.
Они молча смотрели друг на друга. А потом она без особого удовольствия спросила:
— Да?
— Извините, это Старая усадьба?
— Да.
— Дом Хьюи Маклеллана?
— Нет, Оскара Бланделла.
Ослепленный светом дверного фонаря и падающими на лицо хлопьями снега, Сэм вынул ключ с биркой и сказал:
— Я, наверное, ошибся.
Девушка пристально поглядела на ключ, потом отступила назад, открывая дверь.
— Мне кажется, — сказала она, — вам лучше войти.
17
КЭРРИ
Утром, как и обещал, в Усадьбе появился доктор. Лицо его покраснело от холода, теплое пальто из дорогого твида, покрытое снегом, намокло и пахло болотом. Он вручил Люси книгу о птицах и через две ступени — видимо, этот человек не привык терять ни минуты — взбежал наверх навестить больную. Кэрри лежала в подушках. Она сказала, что ей гораздо лучше, спала хорошо и чувствует себя другим человеком. Однако, из присущей ему осторожности, доктор Синклер посоветовал ей полежать еще денек. Кэрри понимала, что даже если она не согласится с доктором, ей придется выдержать спор с Элфридой, поэтому, мило улыбнувшись, она сдалась.
Когда доктор ушел — так же внезапно, как и появился, — Элфрида поднялась наверх и заглянула в дверь.
— Что он сказал?
— Все хорошо, но надо полежать еще один день. Извини.
— Почему «извини»?
— Такое неудобство для тебя.
— Вот глупенькая! Никакого неудобства. Принести бутылку с горячей водой?
— Нет, спасибо. Я согрелась.
— Досадно, конечно, что ты пропустишь вечеринку у Кеннеди, но ничего, познакомишься с ними в другой раз. Я немного волнуюсь. Знаешь, мы с Оскаром первый раз идем в гости. Правда, однажды обедали в пабе, но это другое дело.
— Я останусь дома и приготовлю ужин.
— Не беспокойся, на ужин будет кеджери.[18] Я заранее поставлю его в духовку; и если мы не съедим его сегодня вечером, оно пойдет на завтрак. Это такое универсальное блюдо.
— Элфрида, ты, наверное, читаешь много поваренных книг.
— Боже упаси.
День шел своим чередом. Кэрри видела, что творится за окном, и радовалась, что ей не надо выходить. С серого неба все валил и валил снег. Время от времени она слышала слабое завывание ветра, гуляющего по старому дому. Ей было уютно. Она вспоминала свои детские ощущения, когда больная лежала в постели, зная, что свободна от участия в повседневных домашних делах. Вот и теперь, телефон звонил и кто-то спешил к нему. Приближались и удалялись шаги, кого-то звали, кто-то откликался. Открывались и закрывались двери. Кэрри слышала, как Оскар тяжело поднимается наверх, потом снова спускается, и догадывалась, что он принес корзины с поленьями для камина. К полудню начали доноситься запахи из кухни — жареного лука и, кажется, овощного супа. Роскошные ощущения: потворство собственным слабостям, праздность, полная свобода от всякой ответственности — обо всем этом Кэрри давно забыла.
Часто заходила Люси.
— Послушай, Кэрри, правда, доктор Синклер добрый? Он принес мне книгу о птицах. Когда в следующий раз я пойду на побережье, то буду знать, как эти птицы называются.
— Он очень внимательный.
— Вот если бы у меня в Лондоне был такой доктор! Там они все такие злые, и ждешь их целую вечность.
Люси отложила книгу.
— Кэрри, я не знаю, что сегодня вечером надеть на танцы.
Конечно, Люси гораздо больше занимало то, что произойдет сегодня вечером, чем названия морских птиц.
— А что у тебя есть?
— Новые джинсы, но на танцах в них, наверное, будет немного жарко, они на теплой подкладке. Есть еще старые, но чистые, и Элфрида их погладила. Или мне надеть новую мини-юбку и черные колготки? Как ты думаешь?
— Рори что-нибудь говорил?
— Сказал, джинсы и свитер.
— Ну так надень джинсы и свитер. Старые джинсы и хлопчатобумажный свитер в красно-белую полоску. Ты мне нравишься в этом наряде, похожа на француженку. Лучше одеться попроще, чем вырядиться. А мини-юбку я бы оставила для Рождества.
— Рождество. Странно, я совсем о нем не думаю, а осталось всего шесть дней. По-моему, никто не беспокоится и никаких приготовлений. У бабушки обычно в это время начинается мигрень; она говорит, у нее столько забот.
— Знаешь, Оскар заказал елку и теперь надо купить украшения.
— Да, и еще я должна приготовить подарки. Для него и для Элфриды. Правда, пока не представляю, какие. А у нас будет рождественский обед?
