Цеханович Геннадьевич - "Умирать страшно лишь однажды"
Слушая командира полка, я вспомнил запись радиоперехвата из Дуба-Юрта, которую я прочитал на КНП 19й дивизии ВВ: – "…одного убили, двое сумели убежать…"
– …У кого вопросы? – Командир полка устало опустился на стул.
Я поднял руку: – Товарищ полковник, из неофициальных источников мне стало известно, что к нам с проверкой артиллерии полка может приехать представитель вышестоящего штаба полковник Бурковский. Так как вы с ним не сталкивались то хочу вас поставить в известность, что даже если мы его хорошо примем, помоем в бане, будем поить водкой каждый вечер и весь день, во всём его ублажать: то результат всё равно будет один – самая плохая артиллерия. Этот полковник по складу характера такой, что видит во всём только отрицательное. Поэтому официально заявляю – работать я с ним не буду и предлагаю, чтобы не портить себе нервы – просто в полк его не пускать. Тем более что он прикомандирован к другой группировке.
Швабу тяжело вздохнул и устало поглядел на меня: – Борис Геннадьевич, приедет он в полк тогда и будем разбираться: работать с ним или нет.
17 февраля 2000 года … Сегодня ночью, когда я заступил на дежурство из Чири-Юрта на
протяжении часа слышалась беспорядочная автоматная стрельба. Чего там не поделили чеченцы, было непонятно. На всякий случай мы усилили охранение в сторону селения и были на связи с русским отрядом ОМОН, который стоял практически на окраине Чири-Юрта в бывшем детском садике. Положение ОМОНовцев было не завидное: их было человек 75 и находились они между нами и деревней. Не раз в их адрес сыпались угрозы уничтожить от местного населения, хотя они ни в чём не были виноваты и старались ни чем не раздражать деревенских жителей. Виноваты в основном были мы – армейцы. Уже несколько дней на нашей территории нагло действовала шайка мародёров. Эти безбашенные негодяи, ничего не боясь, в основном ночью ходили в деревню, врывались в дома беззащитных местных жителей, грабили их, избивали, издевались и совершали другие гнусные поступки, которые бросали такую тень на нас, что невозможно было открыто смотреть в глаза нормальным чеченцам. Откуда они: то ли из нашего полка, то ли из160 танкового полка, остатки которого ещё стояли около нас – было неизвестно. Но все горели желанием словить этих скотов и по моему до суда дело не дойдёт. Перестреляют прямо на месте, но страдали из-за них мы.
Каждый день выходили на переговоры администрация Чири-Юрта и просили найти, прекратить мародёрство, навести у себя порядок…
– …Вы же поймите. – Говорили на переговорах старейшины, – мирное население возмущено до предела. В трёх наших селениях в пределах тридцати тысяч беженцев и если даже половина беженцев в гневе кинется на ваш полк – вас же всех уничтожат. И оружие не поможет.
Мы обещали, мы рыли землю рогами, но выловить мародёров пока не могли.
– Сан Саныч, ты всё знаешь. Что там за стрельба ночью в Чири-Юрте была? Мародёры что ли обратно засветились там?
Особист, загадочно улыбаясь, сел рядом со мной.
– Борис Геннадьевич, – особист развёл руками, – виновник этой стрельбы – ты. Да, да не удивляйся, именно ты.
– Опаньки, не понял?
– Да, Борис Геннадьевич, не просто виноват, а тебе в довершении всего объявили ещё кровную месть и сейчас они предпринимают все действия чтобы "достать" тебя.
Я развеселился: – Сан Саныч, давай колись. А то убьют и я не узнаю за что. Во что хоть я на этот раз вляпался?
– Борис Геннадьевич, ты куда вчера перед совещанием стрелял?
– Ну ты что, конечно не по Чири-Юрту.
– Ну а всё-таки.
Я пододвинул карту и взял карандаш: – Да, решил перед совещанием отработать три цели. Вот здесь, здесь и здесь. Ну и открыл туда огонь, по 48 снарядов в каждом огневом налёте. Всё, больше никуда не стрелял.
Сан Саныч взял у меня карандаш и ткнул в цель номер 113: – А сюда, почему ты стрелял?
Я наклонился к карте: – Ну, стрелял сюда. Где-то здесь, рядом с Улус-Кертом по разведданным, располагается лагерь боевиков. И вот здесь, рядом с кладбищем, развилка двух лесных дорог, и её никак не миновать если идти или ехать из этого лесного массива. Вот туда я и назначил огневой налёт. А что туда нельзя было стрелять?
– Да нет, можно было. Но только ты в районе кладбища своим огневым налётом накрыл командующего южным фронтом, да Борис Геннадьевич – Резвана Чичигова.
– Вот это да… Что насмерть?
– Да нет. УАЗик его разбит, а Резван тяжело ранен. Два телохранителя убиты. Короче, произошло следующее. Через час как ты написал записку, она была у человека, который является братом полевого командира, правда небольшого отряда. У того, что то около десяти-пятнадцати боевиков и он подчиняется Чичигову. У братьев налажена связь, как через связников, так и по радиостанции. Но это я уже тебе по секрету рассказываю. Вот он то и отослал твою записку к боевикам. Я и сам не знаю как, но уже в 17 часов записка была у Резвана и он сам лично повёз радиостанцию, для передачи тебе, связнику и попал под твой артобстрел.
Боевики проанализировали ситуацию и решили, что это всё специально было подстроено для того чтобы уничтожить командующего. Собрали группу. Как уж они пробрались через передок не знаю, но уже в три часа ночи они были в Чири-Юрте и начали поиски брата полевого командира. Тому повезло, его предупредили и он успел скрыться, но ему тоже объявлена кровная месть. Теперь они копают, кто из русских это организовал?
– А, Сан Саныч, так это тебе прятаться надо, а не мне, – я весело хлопнул особиста по плечу.
– Да нет, Борис Геннадьевич, в записке достаточно много деталей приведено и имён и на меня, как на особиста, подозрение не падает. Они считают, что я лишь передаточное звено.
Я внимательно посмотрел на сослуживца: – Ты так уверенно и подробно рассказываешь, как будто сейчас вылез из-за стола переговоров с боевиками. Ну-ка, Сан Саныч, колись, теперь ты колись до конца…
Особист ухмыльнулся: – Борис Геннадьевич, потом тебе всё расскажу, потом…
23 февраля 2000 года …Разбудили меня в 22:30, посыльный со штаба доложил – в 23:00 в
1:50 штабе совещание. Собрался и прибыл на ЦБУ, которое постепенно
начало заполняться командирами подразделений и начальниками служб. В 23:00 командир полка начал совещание и огласил радиоперехват боевиков.
11:53 – "1ый – ?" – Здесь 77ой спускается, сказали что она хочет поговорить со мной. Его ма-
маша сказала, чтобы он не спускался, там опасно: если что хочет передать
пусть передаёт по рации. О том, что ваш командир погиб – это не правда,
скажи "дорожнику" больше никому, он в курсе.
– "2ой" – Хорошо, послушай меня: наши люди, которые пошли в лес и Дуба-Юрт – там
их бомбили. Есть раненые, такая информация пришла от местных. Ты уточ-
ни всё.
12:30 – "1ый" – Как вы там?
– "2ой" – Нормально.
– "1ый" – Я не знаю, но слухи идут, что "снайпер" ранен, все разбежались, а те кто ос-
тался в живых, подымались ко мне на верх, но никто из них ко мне не подо-
шёл.
– "2ой" – Нам вчера ночью сказали, что эту сопку укрепили, и на той стороне зенитку
поставили. На дороге, которая изнутри идёт – там люди работают. Им гово-
ри, не говори – они меня не слушают. Сколько раз я говорил, чтобы людей
именно ко мне посылали. "Тереку" я сказал, чтобы он сюда людей слал.
12:59 – "1ый" – Известно что-нибудь о тех, кто вниз спустился?
– "2ой" – Пока нет.
– "1ый" – Пока женщина не говорит ничего. Вчера в Дуба-Юрте сильно штурмовали,
много воинов погибло и раненые есть. Некоторые, которые смогли, они сюда
пришли. Срочно найди "Бурана", пусть он её, Марию……., который должен
был подняться. И скажешь, что воины лежат на дороге, а раненые не знают
где находятся. Пусть организуют людей, чтобы забрали раненых и трупы.
– "2ой" – Хорошо, понял.
– "1ый" – Никому про это не говори.
– "1ый" – Тогда им из Шатоя в Дуба-Юрте – 1ый дом. Туда они первый огонь открыли.
15:00 – "?" – УАЗ поехал в Дуба-Юрт и там попал под обстрел, точно как у них дела не
знаю. В 1ом доме, в подвале спрятались, там раненые. В военной форме туда
ехать нельзя. Тимур, ты туда не езжай и Мураду скажи, через Чири-Юрт
пусть не едут…
Там много раненых и убитых. Наверно, возьми женщин, заплати им, пусть
они по рации скажут, чтобы не открывали огонь….
Скажи, там много раненых, вчера колонну разбили, надо много мирных лю-
дей взять из Чири-Юрта. Пусть они митинг поднимают, потом заберите ране-
ных и везите в сторону Грозного.
– Думаю что комментарии излишни, – командир полка обвёл взглядом командиров подразделений, после чего предложил, – а теперь давайте послушаем особистов.
Сан Саныч деловито и чётко доложил о сложившийся обстановке в Чири-Юрте, из которой следовало, что механизм помощи боевикам запущен и уже около пяти тысяч человек местного населения изъявило желание принять в завтрашнем (уже сегодняшнем) митинге и прорыве нашей обороне. Работа по обработке местного населения со стороны как боевиков, так и их пособников сейчас только нарастает и реально на митинг может выйти в три раза больше. Сценарий следующий: одновременно начинается митинг в Чири-Юрте и в Дуба-Юрте. И одновременно, местные жители двигаются на наши боевые порядки с двух сторон. Федеральные войска в замешательстве так как стрелять по мирному населению – "чревато", ОМОНовцы закрываются в своём блок-посту, происходит прорыв боевых порядков и в этот момент раненые и значительная часть боевиков прорываются в Чири-Юрт, где их потом бесполезно искать…
