Александр Ройко - Не повторяется такое никогда!
— Что, прямо сейчас? — рассмеялся Лукшин. — Ишь, как вы научились рапортовать. Вы же не военнослужащий.
— Тем не менее, лейтенант запаса. И чему-то нас да учили.
— Ладно, это всё так. Вы лучше расскажите, как поездка прошла. Как там здоровье вашей жены.
— Борис Михайлович, — опустил глаза Морозевич. — Я в принципе всем говорю, что жена поправилась. Но вам я врать не хочу. Жена не была больна. Она узнала в военкомате, что на неё пришёл запрос, и сообщили, что вскоре она сможет выехать сюда. Но нужно с кем-то оставлять сына. Мы ещё ранее договорились, что оставим его у моих родителей. Но это далеко — около 600 км, ехать двумя видами транспорта. И это зимой (а там около 200 мороза) с ребёнком на руках и с вещами. К тому же не к своей матери, а к свекрови. Вот такие-то дела.
Лукшин внимательно посмотрел на Андрея и сказал:
— Повинную голову меч не сечёт. Да и в чём, собственно, ваша вина. И вашу супругу кто может винить — любая мать на её месте поступила бы та же. Спасибо за откровенность. Всё останется между нами. Отдыхайте. Вы сейчас к себе?
— Нет, на КПП.
— На КПП? — удивился Лукшин. — Это ещё зачем?
— Я там вещи оставил. Спешил в штаб.
— Странный вы человек, Андрей Николаевич, — удивлённо качая головой, промолвил майор. — Точнее, наверное, не странный, а удивительный. Ну, кто бы так по возвращению сразу мчался в штаб докладывать о своём прибытии. Ну, надо же. Чем больше вас узнаю, тем больше удивляюсь, — потеплели глаза Лукшина.
— Как тут дела с моим хозяйством? — спросил Морозевич.
— К счастью, всё нормально. Никаких проблем не было. Так что спокойно отдыхайте. Встретимся уже в понедельник.
Они расстались, но с этой поры у них, ещё недавно незнакомых людей, разных по рангу и по статусу установились, если и не дружеские, то очень хорошие отношения. Далее Андрей отнёс из КПП в свою комнату сначала телевизор.
— О, скоро кино будем смотреть, — засмеялся, читающий в комнате газету, Кирзонян. — С прибытием. Всё нормально?
— Порядок, — коротко ответил Андрей. — А вот кино так быстро не будет.
— Понятно — ни приставки, ни антенны пока что нет. А сейчас ты куда? — спросил Григорий, увидев, что напарник по комнате собрался вновь уходить.
— Ты думаешь, что, кроме телевизора, у меня других вещей нет? У меня ещё чемодан и сумка. Я их на КПП оставил.
— Ну-ну. Помощь нужна?
— Нет, справлюсь сам. Просто их с телевизором вместе неудобно было нести.
Наконец-то, Андрей принёс остальные вещи и начал распаковывать свою сумку. Чемодан с вещами жены он не трогал — всё равно его нужно будет переносить в "Бухенвальд", а там уже жена приедет и всё сама разберёт.
ГЛАВА 36. Запарка по возвращению
Свой выходной Андрей решил посвятить завершению ремонта комнаты в "Бухенвальде", правда, он сначала всё же обошёл котельные и убедился, что там всё в порядке. В комнате оставались, в общем-то, только работы по уборке.
А погода тем временем начала меняться — к удивлению резко похолодало. Зима, видимо, решила отвоевать у весны хоть какую-то часть времени и ещё немного повластвовать. И всё это, правда, вновь без снега. Но зато с противным северо-западным ветром. Снова начались жалобы на то, что в домах холодно. Большинство подобных жалоб были, как обычно, необоснованными. Но были, увы, и вполне обоснованные, в некоторых помещениях, действительно, было прохладно. И главные такие помещения находились в санчасти. Андрею и раньше приходилось слышать, что в санчасти холодновато, хотя официально до той поры её начальник не жаловался. Чаще жаловались жильцы, проживающие в её мансардах. Это подтверждал и Андрей Александров. Однако слесари ничего не находили необычного в системе отопления этого здания, которое было довольно старой постройки. Зима, в общем-то, до этого времени не была особо холодной, и в помещениях тоже как-то холода не ощущалось. Но сейчас, в самый канун весны ситуация изменилась. Если зима и была тёплой (в сравнении с союзными зимами), то вот весна обещала быть относительно холодной и затяжной. Андрей, памятуя о том, что вскоре там придётся работать и его жене, решил сам всё досконально обследовать.
Он в течение двух дней вместе с Николаем и другими слесарями обследовали каждый участок теплосистемы медчасти: они провели ревизию задвижек, спустили в мансарде воздух из радиаторов, обстучали чуть ли не каждый метр трубопроводов, увеличили нагрузку в котельной (топили сильнее) и т. п. Но воз и ныне был там — радиаторы прогревались явно недостаточно. Менять всю систему отопления в здании было невозможно, по крайней мере, до конца отопительного сезона, и Андрей лихорадочно искал выход из положения. Во время обследования системы работники теплохозяйства установили, что не была особо горячей и труба подачи на входе в здание, и это навело Морозевича на кое-какие мысли. В конце второго дня обследования Андрей остался после планёрки вдвоём с Лукшиным, и они начали обсуждать проблему отопления санчасти. Лукшин знал, что причину плохого отопления санчасти установить не удалось. И он обеспокоено спросил начальника теплохозяйства:
— Но в чём же всё-таки дело, Андрей Николаевич? Ваши предположения по этому вопросу. Какие могут быть причины всего этого?
— Вы знаете, Борис Михайлович, проанализировав всё, я пришёл к выводу, что причин несколько. Да, кстати, скажите, а раньше, в прошлые годы таких жалоб не было?
— Были постоянно. Одно время даже хотели менять всю систему отопления. Но в санчасти, где постоянно находятся больные и ведутся приёмы, это не так то просто сделать. Поговорили-поговорили, да так всё и оставили.
— Ну, что ж, это только подтверждает мои предположения.
— И какие же они?
— Первое это то, что трубы и батареи в санчасти старые, они, вероятно, частично покрылись накипью и плохо отдают тепло. Но не это главное. Наверху, когда мы спускали воздух из радиаторов, мы перекрыли систему и отсоединили для проверки одну из батарей. Да, трубы немного "заросли", но не настолько, чтобы совсем не греть. Тем более что летом система периодически промывалась специальной жидкостью.
— Так, это понятно. Но, если есть "первое", то, значит, есть и "второе". Какое же оно?
— Есть не только второе, но и третье, на мой взгляд, конечно. Второе таково: ранее, до строительства центральной котельной, санчасть грелась от другой котельной. Диаметр труб к различным зданиям был примерно одинаков, поэтому горячая вода распределялась равномерно. Однако когда вели отопление к жилому дому лётного состава, трубы подачи и обратки к санчасти просто врезали в новый трубопровод. Но на жилой дом трубы по своей пропускной способности гораздо бо́льшие, нежели трубы к санчасти.
— О, это я тоже понял. То есть основная масса теплоносителя как бы проскакивает мимо.
— Совершенно верно. Теплоноситель гонят мощные насосы из котельной по прямой магистрали и ему "не особенно хочется" забираться в разные закоулки.
— Да, это серьёзно. И что-то изменить сложно.
— Вы знаете, может быть, и не так уж сложно, но только не в отопительный сезон. Но есть ещё и третья причина. Она чисто гипотетическая, но я на 99 % уверен, что моё предположение верно.
— Так, и в чём же дело?
— Мы не вскрывали каналы теплотрасс, но я уверен, что трубы к санчасти врезаны в магистральный трубопровод, ведущий к дому лётного состава, под углом 900.
— Вероятно, это так. И что из этого следует?
— Я сейчас объясню вам на примере. Вы Борис Михайлович, можно сказать, автолюбитель. Я не знаю, есть ли у вас свой личный автомобиль, но ездите вы часто. Не так ли?
— Естественно. А автомобили то здесь при чём?
— Не сами автомобили, а дороги. Когда вы едете по прямой дороге и вам нужно повернуть влево или вправо под углом 900, то есть два случая. Первый, это когда идёт заблаговременно плавный по радиусу поворот дороги в нужную вам сторону. Вправо, например, чтобы мы не разбирали случай езды по "кленовому листу". Ваш автомобиль при этом поворачивает, практически не снижая скорости. А вот…
— Всё, понял, — перебил Андрея майор. — Если поворачивать резко под прямым углом, то или скорость снижается, или непросто вписаться в такой поворот.
— Вот именно. То же самое происходит и с теплоносителем, который подаётся к санчасти — он не успевает нормально "вписаться" в поворот. И, если первые две причины устранить сложно, то третью — вполне реально. Только, увы, не сейчас, — вздохнул Морозевич.
— Я смотрю, вы провели хороший анализ, пусть даже он больше мыслительный. Но что делать именно сейчас?
— У меня есть одна идея, но мне нужно съездить в КЭЧ. Я хочу поставить в санчасти небольшой циркуляционный насос, чтобы он принудительно "втягивал" теплоноситель из магистрали в санчасть. Такие насосы, я знаю, есть, хотя мне самому с ними сталкиваться не приходилось. Поэтому я и хочу в КЭЧ с ними ознакомиться. Если туда в ближайшее время будет идти машина, то его можно сразу выписать и привезти, подобрав нужный. Но, чтобы не терять времени, заявку на него придётся подписывать, как говориться, "вслепую", без проставления его марки. Она мне пока что неизвестна. Если вы склонны поверить мне на слово, то такую подписанную вами заявку я хотел бы иметь при себе, когда в КЭЧ будет ехать машина.
