Василий Алексеев - Невидимая Россия
Оля выпрямилась.
— Поступай, как знаешь. Я верю, что ты никогда не поступишь плохо. В конце концов, я люблю тебя именно за это. Только… — она попробовала улыбнуться, — только тебе надо немного отдохнуть. Поживи с нами несколько дней, мы жильцам так и скажем, что ты получил освобождение от врача и приехал болеть домой.
Павел лежал на диване, на своем диване, в своей комнате и не знал, сможет ли он тут оставаться завтра. Оля спала, как всегда, беспокойно, вздрагивая и просыпаясь. На этажерке перед иконой Николая Чудотворца теплилась лампада.
Да, — думал Павел, — в любой момент могут прийти чекисты и прогнать меня — и это не потому, что я работаю в подпольной организации, они этого не знают. Они преследуют миллионы ни в чем неповинных людей еще более, чем меня, — я еще счастлив, я на свободе. Неужели еще не испита до конца чаша предназначенных России страданий.
На другой день, когда Оля ушла на службу, а Анна Павловна за покупками, Павел, изображая больного, лежал на диване и читал. В квартире было тихо. Незаметно Павел заснул. Разбудил его громкоговоритель — сосед-учитель вернулся домой и включил радио. — Покоя нет от этих громкоговорителей! — с ненавистью подумал Павел, встал и вышел в коридор. Из открытой двери комнаты учителя ясно доносились звуки заикающейся, булькающей речи. Это не был голос диктора: в нем чувствовалось такое напряжение и страх, что Павел, еще толком не понимая в чем дело, подошел к открытой двери. Учитель стоял посреди комнаты, смешно расставив ноги и выпучив глаза.
— Немецкие войска напали на Советский Союз! — закричал он, увидев Павла, — говорит сам Молотов!
Павел давно знал, что это будет и ждал этого момента, но, как всегда бывает, новость поразила его, как громом: сердце часто забилось, а дыхание прервалось.
Да, вот она эта лавина, эта бездна, эта фундаментальная встряска… да, всё-таки страшно, но…
— А знаете, — сказал он вдруг учителю, и чувство, похожее на радость, сжало его сердце, — знаете, никто не может сказать, чем эта война кончится, но одно неизбежно: советская власть погибнет!
Учитель не удивился и не испугался его откровенности. Он как-то смешно выпустил из груди воздух, засопел и утвердительно кивнул головой.
Голос Молотова продолжал заикаться в радио. Павел подошел к окну. По улице бежали люди с корзинками в руках. Первой реакцией на войну была попытка запастись продовольствием. Население было уверено, что правительство не сумеет предотвратить голод.
Конец.
Примечания
1
МОГЭС — Московская Государственная Электрическая Станция.
2
Козел — карточная игра.
3
Ментом заключенные называли надзирателя.
