Бернар Вербер - Рай на заказ
Напротив него стояла мраморная статуя Гручо Маркса в тоге, сидящего в позе лотоса. Вылитый Будда, за исключением того, что во рту у него была короткая сигара, на носу очки, а глаза ужасно косили. Посреди комнаты стоял овальный письменный стол, заваленный книгами и папками с документами.
— Итак, любезный, что вы здесь делаете?
Великий магистр так и не снял своей хохочущей маски, и теперь из-под нее раздавался его низкий и глубокий голос.
— Я шел по следам одного анекдота, — признался Тристан. — Много дней ушло у меня на то, чтобы от человека к человеку добраться до источника. Источник — это вы.
— Как вас зовут?
Комик помедлил, а затем решил играть в открытую:
— Тристан. Тристан Маньяр.
— Да? — произнес человек в маске. — Это вы? Однако вы не очень-то похожи на артиста, которого показывали по телевидению.
— Мне пришлось быть осторожным. Чтобы вести расследование, я должен был изменить внешность.
Магистр нервно прошелся по комнате:
— Как вы проникли сюда?
— Через окно маяка. Полагаю, кто-то из членов вашего братства дышал свежим воздухом и забыл закрыть его.
Магистр снял телефонную трубку и велел проверить информацию.
— Итак, вы шли вслед за анекдотом и попали сюда… М-м-м… Это необычно, но… возможно. Кому вы сообщили о том, что проникли сюда?
— Никому.
Великий магистр резко повернулся и ткнул пальцем в Тристана:
— Не лгите.
— У меня даже нет с собой мобильника. Только так я мог быть уверен, что моим поискам ничто не помешает.
— Это место — частная собственность. Вы понимаете, что мы вправе передать вас в руки полиции?
— Я очень удивлюсь, если вы так поступите.
Человек в белом не ответил. Он уставился на статую Гручо Маркса, как будто ждал от нее совета.
— Проблема в том, что вы присутствовали на церемонии посвящения и теперь знаете, какую страшную цену мы платим за то, чтобы в наши ряды вступили лучших из лучших.
— Я никому не скажу, — заявил Тристан.
— Разумеется. Но принимая во внимание, что поставлено на карту, мы не можем рисковать, поверив, что вы никому не раскроете тайну нашего существования… — Магистр снова стал мерить комнату шагами. — Что же нам с вами делать? Очевидно, что проще всего — убить вас. В конце концов, вы будете далеко не первым, кто пропал в море. Да, я, кажется, припоминаю! Ведь вы ушли со сцены и скрылись от публики. Фактически вы уже исчезли, так что…
— Не убивайте меня! Я так хотел найти ответ!.. Я не могу потерять все в ту минуту, когда приблизился к истине…
Магистр вплотную подошел к Тристану. Хохочущая маска оказалась в нескольких сантиметрах от лица артиста.
— Я хочу быть с вами, — запинаясь, сказал Тристан. — Вся моя жизнь была дорогой сюда. Теперь я понял это.
— Тому, кто не прошел очищение, тайное знание причинит вред. Вы только что сами видели: наша система отбора достаточно сурова.
— Нельзя сорвать банк без риска. Я согласен.
Великий магистр обошел вокруг Тристана:
— Здесь вы — ничто. Вы больше не звезда. Вы больше не тот, благодаря кому рейтинги взлетали на головокружительную высоту. Вы больше не кумир молодежи. Здесь вы — ученик, который в поте лица будет постигать новую науку. Ибо если и есть что-то, с чем у нас не шутят, то это… конечно же юмор.
— Я сделаю все, что вы мне скажете, чтобы стать достойным вступления в ваше братство.
— Какую бы цену ни пришлось за это заплатить?
— Какую бы цену ни пришлось за это заплатить.
Великий магистр наконец сел в большое кресло за письменным столом:
— Мы считаем умение смешить боевым искусством. Мы методически, скрупулезно изучаем его, выполняем упражнения, проходим испытания, и в завершение обучения желающие вступить в орден встречаются в смертельном поединке. — Тристан Маньяр нервно сглотнул. — Вы не знаете, почему смеетесь и смешите других? Скоро вы это узнаете. Придется потрудиться, но, поверьте мне, вы узнаете! Вы все еще хотите стать одним из нас?
На время первого этапа обучения Тристан получил черный плащ, который должен был носить постоянно, и маску с изображением грустного лица, которую следовало надевать на все церемонии. Таково было одеяние ученика ВЛЮ.
Тристан Маньяр также узнал, что существует три степени посвящения.
Ученик ВЛЮ.
Подмастерье ВЛЮ.
Мастер ВЛЮ.
А также несколько промежуточных степеней.
Ученики получали черный плащ и грустную маску.
Ученики-соискатели — фиолетовый плащ, маску без всякого выражения.
Подмастерья носили розовый плащ и улыбающуюся маску.
Мастер получал бледно-розовый плащ и смеющуюся маску.
Во главе братства стоял Великий Магистр ВЛЮ, который один имел право носить белый плащ и хохочущую маску.
После занятий Тристан возвращался в общую жилую комнату, как две капли воды похожую на казарму, в которой он проходил военную службу. Покидать остров было запрещено. Впрочем, у него и так не возникало ни малейшего желания сделать это. Время от времени до него доносился рокот прибоя, бившегося об берег где-то высоко над головой.
Наставником Тристану назначили единственного человека, чье лицо он видел, пока находился в башне, — игрока Б, победительницу на дуэли. Это была темноволосая невысокая и худенькая девушка с лицом, похожим на мордочку сиамской кошки, на котором сияли большие голубые глаза. Характером она тоже походила на кошку — мягкая шерстка и острые коготки.
— Первые три месяца ученику ВЛЮ категорически запрещено смеяться. Если вас заметят хохочущим или просто улыбающимся, я лично накажу вас. Наш устав предусматривает телесные наказания.
— Телесные наказания? — с иронией переспросил Тристан. — Это что, порка?
— Щекотка, — совершенно серьезно ответила она.
Тристан удивился:
— Это удачно. Мне нравится щекотка. Мать щекотала меня перед тем, как уложить в постель, чтобы я быстрее заснул.
В лице Б явственно проступило что-то кошачье.
— Действительно, сначала это приятно. Потом уже не так… И наконец, становится вообще невыносимо.
Тристан подумал, что Б смеется над ним, но девушка говорила без тени улыбки, как хирург, описывающий этапы операции.
— Ясно… С юмором не шутят.
— Я буду учить вас тому, что узнала сама. До тех пор, пока вы не будете готовы перейти на более высокую ступень. Но запомните: сначала три месяца абсолютного запрета на смех.
— Почему?
— Тишина учит нас любить музыку, темнота учит любить цвета, война учит любить мир, а отсутствие смеха учит понимать юмор. Люди то и дело смеются из-за какой-то ерунды. Этим они губят свои истинные способности к смеху. И поверьте, через три месяца, когда вам наконец будет позволено засмеяться, вы станете действительно ценить свой смех.
