Карен Уайт - Танцующая на гребне волны
Мы уселись за стол, где лежали приготовленные для нас материалы – четыре большие коробки с бумагами.
– Кто первой кончит, возьмет четвертую, – быстро сориентировалась Бет.
– Идет, – обычным голосом сказала я со смешком и, спохватившись, приложила палец к губам: Кэти Бланкоу наблюдала за нами. Я достала из своей коробки первую папку. Мои спутницы последовали моему примеру. Открыв папку, я начала читать.
Три часа спустя, с болью в шее и ноющими плечами, я взглянула на Бет и Тиш. По выражению их лиц и пустым бумагам я поняла, что мы пришли к одинаковым результатам. Фамилия Фразье была упомянута несколько раз, но имя Джеффри не встречалось ни разу, как и никакое другое знакомое мне имя. Не было никаких упоминаний о вспышке малярии или о британской оккупации. Я сильно сомневалась, что мы найдем что-то в письмах двухсотлетней давности, тем не менее я не утрачивала оптимизма. Я начинала соглашаться с Мэтью: мое воображение создало другой мир и населило его персонажами, чьи имена я где-то встречала, однако не помнила, где и когда.
Я отложила карандаш и откинула с лица волосы.
– Все, что мы здесь имеем, это семейная переписка и домашние документы. Если наш Т.Э. был убит, я сомневаюсь, чтобы кто-то упомянул об этом в письме. – Я потерла глаза, отчего ощущение песка в них только усилилось. – Но я отказываюсь уйти отсюда с пустыми руками.
Отодвинув стул, я встала, подошла к конторке, и библиотекарша подняла на меня взгляд. С виду она была старше меня, но я заметила у нее в ушах наушники, откуда доносились едва слышные звуки.
Она вынула их быстрым ловким движением и сунула в ящик стола.
– Могу я вам чем-то помочь? – спросила она шепотом.
Я кивнула, стараясь держаться более уверенно, чем себя чувствовала.
– Есть ли у вас какие-нибудь старые книги, например, девятнадцатого века, о легендах и привидениях на Сент-Саймонсе? – Я тщилась припомнить еще какие-то литературные источники, основанные на реальных событиях. – Возможно, поэзия, – добавила я.
– Минутку! – Ее пальцы забегали по клавиатуре. – У нас есть несколько книг, опубликованных за последние пятьдесят лет, – предложила она.
– Нет, если это не репринты книг, изданных в девятнадцатом веке. Я ищу первые издания.
Покрытые розовым лаком ногти снова замелькали над клавиатурой.
– У нас есть «Краткая всесторонняя история острова Сент-Саймонс» Ричарда Стэнли Кобильта, – сказала она. В глазах ее отражался голубой экран.
– Эта у меня уже есть. А еще что-нибудь?
Пальцы снова застучали по клавиатуре.
– У нас есть еще том стихов, написанных британскими морскими пехотинцами в период пребывания их на побережье во время войны восемьсот двенадцатого года. – Она прищурилась, глядя на экран. – Он был издан в Лондоне в тысяча восемьсот двадцатом году. Есть один экземпляр. Похоже, это дар из коллекции Смитов. – Она взглянула на меня. – Хотите посмотреть?
Я слушала ее одним ухом, голова моя была занята поисками новых путей для поисков. Поняв, что она что-то у меня спросила, я кивнула:
– О да. Конечно, спасибо.
Она нажала несколько клавиш.
– Через несколько минут вам ее принесут. – Она раскрыла большой ящик в столе и, достав что-то, протянула мне. Это была брошюра. – Если вы интересуетесь историей Сент-Саймонса, вы, может быть, захотите взглянуть на коллекцию Смита в Историческом музее Саванны. Это здесь недалеко, хотя вам понадобится ваша машина. Быть может, это вам поможет.
Я взглянула на брошюру с портретом пожилого человека в профиль на обложке. Длинные бакенбарды, высокий галстук подпирал подбородок. Было очевидно, что в молодости мистер Смит был, наверное, очень красивым мужчиной, даже по современным стандартам.
Кэти Бланкоу встала, тоже разглядывая брошюру.
– Похож на пожилого Джорджа Клуни, верно? И очень успешный бизнесмен. В начале девятнадцатого века он владел небольшой, но очень прибыльной плантацией на Сент-Саймонсе. А кончил тем, что продал все и переселился в Бостон с сыном и освобожденной рабыней. Я полагаю, что его сын вернулся на Сент-Саймонс, и должно быть, его потомки и сделали этот вклад в музей. Вам придется дождаться выставки, чтобы узнать все подробности. – Губы ее слегка растянулись в улыбке, которую я бы назвала улыбкой библиотекаря, словно она опасалась, что улыбаться широко было все равно что громко разговаривать. – К сожалению, на этой работе я знаю о многом слишком мало.
Я взяла брошюру.
– Вы мне очень помогли, благодарю вас.
Я вернулась к столу и к последней пачке писем из четвертой коробки, а потом снова встала, чтобы забрать книгу, которую тем временем доставили на конторку. Обложка была вытертая и определенно старая, красновато-коричневого цвета с золотыми буквами на титуле и на корешке: Собрание стихотворений. Да уж. Книгоиздание в девятнадцатом веке не предполагало громких завлекательных названий.
Я осторожно раскрыла книгу. Запах пыли, накопившейся годами, поднялся с ее страниц. Любительская мелодраматическая проза о битвах, желаниях и страстях – иногда сразу о том, о другом и третьем – и уже хотела вернуть ее в склеп, в котором она покоилась, но тут мое внимание привлекло название «Колыбельная». И я прочитала:
Спи дитя,
Твой отец королевский слуга,
С твоей матерью, его вечной любовью,
Его океан разделяет…
Текст поплыл у меня перед глазами, и я начала напевать знакомую мелодию – ту самую, что пела мне мать, ту самую, что насвистывал Джимми. Но слова я помнила те, что были каллиграфическим почерком написаны Адриенной и спрятаны за рамой.
Я поморгала и потихоньку начала напевать следующее четверостишие:
Спи, дитя,
Я вернусь к тебе скоро опять,
Твоей матери стану я верно служить,
Навеки ее почитать и любить.
Кашель библиотекарши заставил меня замолчать. Бет и Тиш смотрели на меня выжидающе.
– Что это? – прошептала Тиш.
– Я не уверена. – Мой взгляд скользнул вниз. – «Представлен миссис Катрин Энлоу».
Я повернула книгу так, чтобы Тиш и Бет могли ее видеть.
– Я помню этот текст, Тиш. Адриенна спрятала его за рисунком в моей гостиной.
– Энлоу начинается с Э. Это что-то значит, ведь так?
Дыхание остановилось у меня в легких, я закрыла глаза и снова услышала слова, как будто я их знала всегда.
– Может быть, – сказала я, удивляясь тому, как нормально звучит мой голос. – Тут написано о верной любви. Может быть, это была его жена. – Я потерла руками лицо. – Трудно на что-то рассчитывать, но мы можем сообщить фамилию доктору Хиршу, чтобы он посмотрел, что найдется. Может быть, муж Кэтрин Энлоу служил на Сент-Саймонсе. А раз мы знаем его фамилию, мы сможем узнать, что с ним случилось.
