Алан Маршалл - Я умею прыгать через лужи. Рассказы. Легенды
— Дайте воды, скорей, — крикнул он.
Кто-то протянул ему жестяную флягу, и он влил немного воды в открытую пасть Старикашки Дика.
— Несчастное отродье, — проговорил Алек. — Совсем его доконал этот проклятый дым.
Пес конвульсивно дернулся и затих.
— Вставай, Алек, — сказал человек, подавший ему флягу. — Ты и сам-то едва живой. — Он протянул Черному Алеку мокрое полотенце. — На вот, обмотай голову, отдышись.
Но Черный Алек не смог подняться. Он приник лицом к земле, ловя ртом воздух. Теперь он думал только о своем собственном спасении.
Хриплые звуки затрудненного дыхания наполняли убежище. Укутанные одеялами люди прижимали губы к земляным стенам, искали в них трещины, чтобы вобрать в легкие побольше воздуха. Дым выедал им глаза, по их щекам ползли медленные слезы.
Когда пришла черная мгла, они повалились на пол. Темнота ввергла их в панический ужас. Машинист, стоя на коленях и припав лбом к земле, бормотал «Отче наш».
Кое-кто отчаянно ругался — проклиная свою беспомощность, свое бессилие. Остальные угрюмо молчали. И каждый думал, что спастись теперь можно только там, куда уехали их жены, а здесь всех их ждет неминуемая гибель.
Неожиданно одеяла у входа раздвинулись, и в землянку вместе с облаком дыма ввалились Пэдди и Стив. Никто им не обрадовался, не произнес ни слова приветствия. Полузадохшиеся люди просто не могли говорить. Пэдди обессиленно сел, привалился спиной к стене и безжизненно свесил голову вниз. Стив накинул на него одеяло, окатил водой из ведра, потом опустился на колени и прижался лицом к стене.
Он все еще стоял на коленях, когда землю озарило кроваво-красное сияние. Он поднялся, подошел к выходу и, обмотав голову мокрым полотенцем, потому что в землянке сразу же стало нестерпимо жарко, выглянул наружу. Дым развеялся.
— Ух ты черт! — воскликнул один из рабочих, посмотрев поверх его плеча. — Похоже, все небо горит.
— И надо же нам, дуракам, было здесь остаться, — тоскливо сказал другой. — Все утро проваландались. А-а, черт, заполыхали мои дровишки.
— Пэдди, посмотри на свой дом, — позвал товарища Стив. — Иди сюда скорей. Посмотри.
— Не могу, — простонал Пэдди, — хоть убей, не могу. — Он по-прежнему сидел у стены. — Горит, да?
Языки пламени, словно огненные кнуты, с треском рассекали открытое пространство над лесопилкой. Когда они дотягивались до бревенчатых стен, дома не просто вспыхивали — они взрывались. Листы оцинкованного железа взлетали на пятьдесят футов вверх. Они крутились, подобно искореженным пропеллерам; восходящие потоки воздуха подхватывали их, относили в сторону и швыряли на землю. Трещали и корежились толстенные бревна. Дома превращались в огромные пылающие костры, а потом их накрывала пелена основного пламени.
Штабеля досок горели ослепительным белым огнем, распространяя вокруг себя неистовый жар. Через минуту от этого жара запылала и сама лесопилка, а еще через минуту она взорвалась, как пороховая бочка, выбросив высоко вверх разодранные баки из-под горючего и кислородные баллоны. Они странно медленно взмыли в воздух, с секунду покружились на гребне гигантской огненной волны и снова рухнули в полыхающую преисподнюю.
Ревущее пламя лишь на несколько минут задержалось над лесопилкой. Северный ветер подхватил его, и длинные языки огня перекинулись по воздуху через узкую речку.
За секунду до этого Стив торопливо сдвинул одеяла у входа в убежище.
— Подходит! — выкрикнул он и, схватив ведро, облил одеяла, выплеснул остатки воды на скорчившихся людей, а потом быстро лег и прижался лицом к земле.
Рев огня, летящего над убежищем, довел людей до истерического безумия. Кто-то пронзительно взвизгнул. Кто-то оторопело вскочил на ноги.
— Горим! — завыл Черный Алек. Он рывком поднялся с пола, бросился к выходу и заскреб непослушными пальцами по мокрым одеялам. Стив тоже вскочил и двинул его кулаком в челюсть. Алек свалился и начал протяжно стонать.
Рев усилился; люди в ужасе зажимали уши ладонями, пытаясь как можно плотнее вдавиться в землю. Глаза у всех были зажмурены. Некоторые, словно кролики, рыли землю руками.
А потом завеса огня ушла, и послышалось легкое потрескивание догорающих углей.
Блю лежал ничком. Когда черную мглу прогнали отсветы пламени и дым развеялся, в прозрачном воздухе отчетливо проступили все строения лесопилки. Блю вскочил на ноги и как саваном обмотался одеялами. Потом бросился к низкому баку с водой и окунул в него одеяла. Выхватив их из воды, он отбежал на открытое место и закутался с головой.
Он стоял совершенно неподвижно, напоминая серый замшелый пень, и с мокрых одеял на землю капала вода. Толстая влажная ткань немного охлаждала раскаленный воздух, и Блю мог дышать, не обжигая легкие.
Потом на него обрушился рев пожара. Метнулись вниз гибкие полосы огня. Они свешивались, как стремительные, жадные змеи, с объятого пламенем неба, бешено захлестывались вокруг мокрых одеял и улетали за реку вместе со струями горящего смолистого газа.
Вода, пропитавшая одеяла, быстро испарялась.
Дождавшись секундного разрыва в огненной пелене над головой, Блю снова бросился к баку и окунул два верхних одеяла в горячую воду. Потом бегом вернулся на прежнее место, ощущая на плечах влажную тяжесть толстой материи.
Три раза проделывал он этот смертельный трюк. Три раза приближался к пылающей лесопилке и возвращался на старое место.
Когда рычащий огонь перекинулся за реку, Блю не пошевелился, страшась вернуться к жизни и сделать первый шаг, — ему казалось, что он рассыплется, как обуглившийся пень.
Здесь его и нашли люди, прятавшиеся от огня в убежище. Когда пожар ушел, они вылезли наружу и несколько минут стояли неподвижно, с ужасом разглядывая оставленные пожаром груды углей. Потом кинулись искать товарищей. Тут-то Пэдди и заметил недвижимую, закутанную в несколько одеял серую фигуру.
— Господи! Это, наверно, Блю!
Стив первый подбежал к нему. Он сбросил одеяла и обнял товарища.
— Я думал, ты сгорел, — сказал он, не скрывая слез.
— Я тоже, — глухо сказал Блю. — Я тоже так думал. — Он прижался к плечу Стива; его сотрясала мелкая дрожь. — Я чуть не сварился… вода в одеялах… кипяток… — Он с трудом держался на ногах.
Взяв его с двух сторон под руки, Стив и Пэдди спустились к реке. Здесь почти не было дыма, хотя чуть выше, там, где еще недавно стояли дома, тихо дотлевали груды углей.
— Посиди пока тут, — сказал Стив. — Нам надо разыскать остальных. С тобой-то все будет в порядке. Ты просто посиди здесь, отдышись.
Стив и Пэдди присоединились к остальным рабочим. Те продолжали искать товарищей. Слышались встревоженные крики:
— Где ты, Джо?..
— Фрэнк, отзовись!..
Раздались ответные возгласы, и несколько человек, пошатываясь, пробрались сквозь обуглившиеся кусты, которые еще час назад затеняли речку.
Некоторые шли сами, прижимая ладони к почерневшим, покрытым волдырями щекам. Других вели товарищи, так как они не могли открыть обожженные едким дымом глаза. Из-под сомкнутых век у них сочились слезы. Одежда на всех была мокрой.
Они поднялись к лесопилке и остановились; несколько секунд две группы людей стояли не шевелясь. В глазах тех, кто не ослеп от дыма, таилась тревога, сменявшаяся облегчением, когда они узнавали своих товарищей.
Потом оцепенение прошло, и люди бросились друг к другу. Смыкались в радостном рукопожатии ладони, щеки прижимались к щекам. Почти все плакали, и никто не стыдился слез. Слышались возгласы утешения и взаимной поддержки.
— Билл! Неужели это ты, Билл?
— Ты выдюжил, Тони! Выдюжил, старый хрыч!
— Не бойся за свои глаза. Теперь есть такие специальные капли, и ты вылечишься.
— У меня все еще стоит в ушах рев.
— А где Сэмми? — спросил вдруг тот рабочий, которого Блю почти насильно прогнал к реке.
— Не знаю, — сказал Пэдди. — В убежище его не было.
— Он умер, — сказал Стив. — Я видел его труп — там, за лесопилкой. Он, наверно, потерял голову от страха.
Все замолчали.
— Только он? — спросил через несколько секунд машинист.
— Нет, еще Питерс и старик Болотник. Их захватило на груде опилок. — Стив нашел их, когда вылез из убежища.
— Господи Иисусе! — воскликнул машинист.
Они пошли к тому месту, где сидел Блю. Он поднялся им навстречу. Ему уже удалось справиться со своей слабостью. Он радостно пожимал руки товарищей. Потом шагнул к ослепшим рабочим и крепко обнял каждого.
Шум мотора заставил их оглянуться. Из-за горы Нулла-Нулла выехал грузовик и, встряхиваясь на ухабах, свернул к берегу.
— Это Чарли Эриксон, — сказал Блю. — Я так и знал, что он прорвется к нам первый.
Чарли резко затормозил и выпрыгнул из кабины обгоревшего грузовика. У него было опаленное лицо и налитые кровью глаза.
