Ирина Дедюхова - Время гарпий
Вероника понимала, что этот закон, как и многие другие, нарушавшие конституционные права граждан, писали даже не юристы. Это был один из многих законов, написанный в качестве «узаконивания» определенных, явно незаконных действий в отношении вполне конкретных людей. Даже в самом законе не предполагалось возможности «легализации преступных доходов и финансирование терроризма» лиц, над которыми уже были проведены юридические «манипуляции» по «экстремистской» статье, так сказать, «путем совершения преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ». Авторы закона вообще не смогли никак связать эту статью с понятием «легализация преступных доходов», вовсе не желая интересоваться этими «преступными доходами» всерьез, чтобы не ожидать удара «КамАЗа», водитель которого не справится с управлением. Напротив, весь смысл и содержание закона, направленный на борьбу с особо тяжкими преступлениями, — на предотвращение террористических актов, захват заложников, пресечение действий бандитских формирований и т. п., — нивелировался дополнением этой одиозной статьи 282 в качестве основания для голословного обвинения человека в терроризме.
Внезапно, кое-что вспомнив, Вероника решила просмотреть новостные сообщения недельной давности. Она быстро нашла новость о взрыве, который произвела какая-то женщина-смертница, подорвав известного в Дагестане богослова, пользовавшегося большим уважением. Ей сразу было подозрительно, что в качестве такой «шахидки» выступила бывшая драматическая артистка, да еще и танцевавшая брейкданс. Судя по всему, погибшая при взрыве женщина вела достаточно легкомысленный образ жизни. Веронику не убедили разъяснения, что до взрыва она трижды побывала замужем, а потому «разочаровалась в жизни» и «мысленно склонилась к шахидству». Это абсолютно не вязался с личным опытом Вероники, на минуту представившей себе Тоньку. Для нее эта подробность означала лишь желание идти по чужим головам, но уж ни в коем случае не совершать публичное самоубийство.
Но в качестве «последнего аргумента» журналисты и начали сообщать о каких-то «списках» и перечнях», в один из которых угодила сейчас и «мадам Огурцова».
Как стало известно, в организации взрыва, жертвой которого стал известнейший в Дагестане богослов шейх Саид Афанди, подозревается бывший амир кадарской бандгруппы. Отмечая свое назначение лидером северокавказских боевиков Доку Умаровым амиром вилаята Дагестан, он и отправил к шейху смертницу — 30-летнюю актрису. Молодая женщина еще с прошлого года числилась в списках потенциальных смертниц, по которым работали оперативные службы. В Дагестане после очередного громкого преступления решили создать отряды самообороны.
Естественно, поняв, в какие списочки внесли «мадам Огурцову», Вероника тут же помогла ей составить жалобы, прежде всего, в этот самый Росфинмониторинг, в которых указала, что та всегда являлась законопослушным налогоплательщиком, имела исключительно легальные доходы и лишних средств у нее на «терроризм» не имеется. Для себя Вероника отметила, что список существует в неком нестабильном, постоянно обновляемом виде. Никого из внесенных туда граждан особо не предупреждают и ничем такие представления о них не обосновывают. Вносят… далеко не всех, имея жесткие требования к кандидатуре очередного «стрелочника». И здесь на роль «разочарованной жизнью» хозяйка блога подходила куда больше, чем исполнительница брейк-данса. Вероника похолодела, вспомнив, что муж старшей дочери «мадам Огурцовой» — мусульманин. Она знала, насколько любят заявлять спецслужбы, будто все русские женщины, принявшие мусульманство, становятся террористками. Что им стоит заявить, будто и с блоггершей произошел аналогичный «общий для всех» случай?..
Через несколько дней им ответил начальник Управления по противодействию терроризму Росфинмониторинга. В ответе он обосновывал законность внесения ее в такие списки и объяснял, будто получив такую вот судимость, уплатив штраф — ее через полгода можно отнести к особо опасным преступникам начать «финансово мониторить». Но по самому недовольному тону его ответа и Вероника, и сама «мадам Огурцова» поняли, что теперь вряд ли кто-то захочет делать из нее «шахидку».
Ночью, после затянувшегося в скайпе за полночь дамского обсуждения ответа мужчины, организующего «противодействие терроризму», Веронике приснился сон, будто она сидит в царской ложе главного театра страны. Она тихонько осмотрелась, в чем она оказалась в переполненном рукоплескавшем зале, не в ночной ли рубашке? Но на ней было черное атласное вечернее платье в стиле бюстье. Немного успокоившись, она неуверенно взглянула на сцену и чуть не закричала от восторга! Она будто оказалась в любимом с детства фильме «Музыкальная история», потому что на сцене пел сам Сергей Яковлевич Лемешев! Только он был почему-то не Ленским из «Евгения Онегина», а кем-то с бородой. Но по первым же аккордам она поняла, что сейчас начнется каватина Берендея из оперы Римского-Корсакова «Снегурочка» — «Полна, полна чудес могучая природа! Дары свои обильно рассыпая…» Вероника ловила каждый звук, жалея лишь о том, что сон начался не с увертюры, а с каватины… Потом она вспомнила, как в детстве пела песню «Снегурочка», которую исполнял Сергей Яковлевич на «Голубом огоньке». Она даже вспомнила слова, стараясь удержать слезы.
А ночь морозная светла,
А вся земля белым-бела.
Своей Снегурочке метелица
На шубке кружева сплела.
А ночь светла, а ночь светла,
Наверно, ты, моя волшебница,
Из сказки в эту ночь пришла.
Она забыла, что когда-то любила ходить в театры, благо Москва была в ее распоряжении, позабыла про выставки, классическая музыка тоже осталась в прошлом.
Только Лера всю дорогу щебетала, что им надо выбраться в театр… Вот и сон в руку!
— На «Евгения Онегина» с Лемешевым в царскую ложу не протолкнуться, — недовольным тоном сказала сидевшая рядом с ней дама в синем бархатном платье и черном страусовом боа. — Да и попасть, конечно, в оперу хотелось бы не к каватине, а к увертюре. Но боже, как он хорош! Это послевоенная постановка 1946 года, сейчас ему всего 44 года, голос просто тает! Редкое дарование! А партию Берендея он сам выбрал когда-то для дебюта в театре.
— А вы… кто? — запросто поинтересовалась Вероника, понимая, что раз это всего лишь сон, то и лишние церемонии ни к чему.
— Конь в пальто! — резко ответила дама, поводя белоснежными плечами под пышным боа. — Вторая горгона Эвриале приветствует тебя, третья муза Урания!
— Мне вообще никогда ничего подобного не снилось, — нисколько не обидевшись, блаженным тоном сказала Вероника. — А что должна делать муза Урания?
— Мне кажется, ты должна заниматься тем, чем уже занимаешься, — фыркнула дама. — Раньше муза Урания занималась астрономией, являясь олицетворением звездного неба, считаясь воплощением возвышенной, небесной любви. Владеет силой созерцания и размышления… Ну, хоть что-то из названного тебе близко?
— Я в детстве так любила астрономию! — призналась Вероника. — А любовь мне нынче светит только небесная. Да и осталось только созерцать…
— Ну, ты ведь уже много достигла этим… созерцанием, — напомнила ей Эвриале. — Ты уже спасла Каллиопу от уничтожения по спискам.
— «Мадам Огурцова» — Каллиопа? — уточнила Вероника.
— Конечно! Она тебе не сказала? А вообще хоть что-то сказала?
— Она сказала Анне, что мы — Урания и Эвтерпа, — вспомнила Вероника.
— Этого достаточно, — успокоилась Эвриале. — Вообще вам предстоит очень необычная и страшная зима. Все гарпии начнут уничтожать Каллиопу, а здесь, в театре младших муз ждет суровое испытание. И без вашей помощи им не выстоять. Знаешь, почему мы попали именно на «Снегурочку»?
— Потому что нас ждет зима? — рассеянно спросила Вероника.
— Зима ждет в России всех сразу после лета, — оборвала ее Эвриале. — Опера «Снегурочка», как и «Евгений Онегин» — в русском искусстве триумф взаимного творчества младших и старших муз, слияние литературы и музыки, классического искусства… Но «Снегурочка» — чудесная сказка, которую вы все должны повторить! А ты — муза, зовущая покинуть внешний хаос и суету бренного мира и погрузиться в созерцание величественного бега звезд, который является отражением человеческой судьбы. Ты — воплощенная сила познания, которая тянет к высокому и прекрасному…
— Я сейчас бухгалтер, наблюдающий, как российские деньги тянутся к прекрасным оффшорам, — с грустью констатировала Вероника.
— Тебя выбрала Каллиопа, а она не ошибается, — строго поправила ее Эвриале. — Даже это вам как-то должно пригодиться! Меня лишь удивляет, что четыре старших музы… женщины. Это, конечно, как-то станет понятнее со временем, но раньше все четыре музы были мужчинами. Представь себе, одной из них был и автор этой оперы.
