Джейми Макгвайр - Мое ходячее несчастье
— Уж не знаю… — проговорила Эбби, вытирая глаза.
Папины слова очень ее растрогали.
Отец снова крепко обнял нас и рассмеялся:
— Хочешь поспорить?
ЭПИЛОГ
По стенам стекала дождевая вода. Капли падали в лужи, которые становились все больше и глубже. Как будто кто-то плакал по нему — мерзавцу, лежащему посреди подвала в собственной крови.
Тяжело дыша, я быстро взглянул на него. Сейчас мне было не до рассматривания трупа: сжимая в каждой руке по пистолету, я держал на прицеле людей Бенни, пока не подоспела помощь. Мой наушник издал сигнал.
— Расчетное время — десять секунд. Хорошо сработано, Мэддокс, — тихо сказал Генри Гивенс, командир нашей группы.
Мы оба знали, что теперь, когда Бенни мертв, операцию можно считать завершенной. В подвал ворвались бойцы с автоматами, с ног до головы одетые в черное.
— Это так, мелкие сошки. Уберите их отсюда к чертовой матери.
Опустив пистолеты и сняв намотанный на запястья боксерский бинт, я устало поднялся по ступенькам. Наверху меня ждал Томас. Его защитная куртка и волосы намокли под дождем.
— Ты сделал то, что должен был сделать, — сказал брат, идя за мной к машине. — С тобой все нормально? — спросил он, осторожно дотрагиваясь до пореза, украшавшего мою бровь.
Два часа я сидел на деревянном стуле, окруженный людьми Бенни, пока он сам с пристрастием меня допрашивал. Утром они вычислили, что я подослан: это, разумеется, входило в наши планы, но результатом операции должен был стать арест мафиози, а не его смерть.
Под кожей у меня заходили желваки. Казалось, давно прошли те времена, когда я, не помня себя от ярости, бросался на любого обидчика. Я долго над собой работал, чтобы это преодолеть. Но годы тренировок в одну секунду оказались перечеркнутыми, едва Бенни упомянул имя моей жены.
— Мне нужно домой, Томми. Меня не было несколько недель, а сегодня к тому же наша годовщина. Надо ее отпраздновать, если, конечно, до ночи успею добраться.
Я резким движением открыл дверцу машины. Томас схватил меня за запястье:
— Сначала отчитайся об операции. Ты ведь не один год потратил на это дело.
— И все впустую.
Томас вздохнул:
— Тебе нельзя возвращаться к своим в таком настроении.
— Я должен. Обещал.
— Я позвоню ей и все объясню.
— Опять врать будешь?
— Мне не привыкать. Работа такая.
Да, Томас был прав: истина часто оказывается страшной. Можно сказать, мой старший брат меня вырастил, но я по-настоящему не знал его до тех пор, пока не начал работать в ФБР. Когда Томас окончил колледж, я думал, что он занялся рекламой. Он сам говорил, будто устроился в рекламное агентство в Калифорнии. Поскольку между нами было большое расстояние, Томасу легко удавалось нас обманывать.
Теперь я вспоминаю, как однажды брат приехал домой без всякого видимого повода и встретил Эбби. В то время он уже занимался Бенни и его многочисленными преступлениями, а я по чистой случайности влюбился в дочь одного из должников мафиози да еще получил от Бенни приглашение к сотрудничеству.
Неудивительно, что, как только я окончил университет с дипломом по уголовному праву, фэбээровцы вышли со мной на связь. Ни мне, ни Эбби тогда даже в голову не приходило, какая это честь для меня. Ведь тысячи людей стремятся работать в органах, и обычно ФБР не приходится вербовать сотрудников. Но я уже был знаком с Бенни и мог внедриться в его банду.
И вот сейчас, в результате моих многолетних тренировок вдали от дома, мафиози лежал на полу, уставившись мертвыми глазами в потолок подвала. Все пули из моего пистолета оказались в его теле.
Я зажег сигарету.
— Позвони в офис. Пусть Сара забронирует мне билет на следующий рейс. Хочу успеть домой до полуночи.
— Трэвис, он угрожал твоей семье. Мы все знаем: он ни перед чем не остановился бы. Никто тебя не винит.
— Он знал, что ему конец. Знал, что бежать некуда. И натравил меня на себя, а я повелся.
— Даже если и так. Он сам виноват. Запугать тебя невозможно, и он это прекрасно понимал. Так зачем же было угрожать мученической смертью твоей жены?
— Да уж, — процедил я сквозь зубы. Бенни действительно живописал, как похитит Эбби и по кускам будет отрывать мясо от костей. — Сейчас я жалею о том, что он оказался таким хорошим рассказчиком.
— А еще есть Мик. Он следующий по списку.
— Я же говорил тебе, Томми. Тут я могу только консультировать. Для участия в этом деле я не лучший кандидат.
Томас не ответил. Только улыбнулся, решив, видимо, дождаться более подходящего момента для продолжения разговора.
Я сел на заднее сиденье машины, которая ждала, чтобы отвезти меня в аэропорт. Как только за мной закрылась дверца и автомобиль тронулся с места, я набрал номер Эбби.
— Привет, малыш! — пропела она.
Услышав ее, я сразу успокоился и с наслаждением втянул свежий воздух.
— Поздравляю тебя с нашей годовщиной, Голубка. Уже еду домой.
— Правда? — Голос Эбби подскочил на целую октаву. — Это для меня лучший подарок.
— У вас все в порядке?
— Мы у папы. Джеймс опять выиграл в покер. Я начинаю волноваться.
— Он же твой сын, Голубка! Чему же тут удивляться?
— Он действительно здорово играет. Только что обставил меня.
Я помолчал секунду, потом переспросил:
— Тебя?
— Да.
— А как же твое правило?
— Знаю, — вздохнула Эбби. — Я решила больше не играть, но у него был неудачный день, и я подумала, за картами он разговорится.
— А что случилось?
— Один парень в школе неудачно высказался. Обо мне.
— Неудивительно, что мальчишки подкатывают к сексуальной учительнице математики.
— Этот и впрямь сказал какую-то гадость. Джей говорит: «Заткнись!» Ну и вышла драка.
— Надеюсь, Джей надрал ему задницу?
— Трэвис!
Я рассмеялся:
— Что, уже и спросить нельзя?
— Я увидела это из своего кабинета. Джессика прибежала туда раньше меня. Боюсь, она его немного… унизила своим вмешательством. Не нарочно.
Я прикрыл глаза. Наша дочь Джессика, хрупкая, с большими золотисто-карими глазами и длинными темными волосами, была моей копией — правда, сильно уменьшенной (каких-нибудь девяносто фунтов веса). Джесс унаследовала от меня взрывной характер и за словом в карман не лезла. Свой нрав она продемонстрировала еще в детском саду, когда бросилась защищать брата-близнеца от вполне невинных поддразниваний другой девочки. Мы пытались объяснить дочке, что Джей, наверное, просто понравился той малышке, но Джессика ничего не желала слушать. Сколько бы брат ни просил ее не вмешиваться, она продолжала яростно его защищать, хотя он был на восемь минут старше.
Я выдохнул:
— Дай-ка ей трубку.
— Джесс, папа хочет с тобой поговорить!
— Привет, пап!
Услышав мелодичный голосок дочки, я в очередной раз удивился тому, как в этом маленьком существе уживаются мой необузданный темперамент и ангельская наружность.
— Детка, у тебя сегодня были проблемы?
— Виновата не я.
— Ну конечно. Ты никогда не бываешь виновата.
— У Джея пошла кровь из носа. Тот мальчишка повалил его на пол.
Внутри у меня все закипело, но детям незачем было это знать.
— Что сказал дедушка?
— Сказал, этому Стивену Матезе давно пора врезать.
Расслышав в дочкиных словах интонацию Джима Мэддокса, я улыбнулся. Хорошо, что она не видела.
— Это неплохо, Джесс, что ты хочешь защищать брата. Но нужно дать ему возможность самому за себя постоять.
— Дам. Когда он не будет лежать на полу.
Я с трудом подавил смешок:
— Ладно. Люблю тебя, маленькая. Скоро приеду. Где там мама?
Послышался шум, потом в трубке снова зазвучал спокойный голос моей жены.
— Ну что, удалось ее переубедить? — спросила Эбби, заранее зная ответ.
— Похоже, нет. Она привела веские доводы.
— С нее станется.
— Точно. Слушай, мы уже подъезжаем к аэропорту. До скорого. Целую.
Как только водитель остановил машину возле терминала, я вытащил сумку из багажника и побежал на регистрацию. Сара, помощница Томаса, только что забронировала для меня билет. До вылета оставалось полчаса. Я быстро прошел досмотр и прямиком направился на посадку. Уже запускали первую группу пассажиров.
Перелет домой, как всегда, казался нескончаемым. Четверть времени пути я потратил на то, чтобы умыться и переодеться в туалете (это было не слишком удобно, но я привык). Потом — томительное ожидание посадки.
После каждой командировки не терпелось вернуться туда, где меня ждали. А сегодня вдобавок ко всему мы с Голубкой праздновали одиннадцатую годовщину свадьбы. Мне ужасно хотелось обнять жену. Одиннадцать лет спустя я любил Эбби так же, как и в первый год нашего знакомства.
Я считал, что каждая годовщина — это наша маленькая победа. Отмечая этот праздник, мы показывали средний палец тем, кто говорил, будто мы долго не пробудем вместе. Эбби приручила меня. Женившись на ней, я стал более спокойным, уравновешенным. А рождение детей вообще изменило мой взгляд на мир.
