Хелен Филдинг - Бриджит Джонс: грани разумного
Я пришла в восторг от того, что он назвал меня «молодой леди». Ну, может, я и не первой молодости, но...
– Бриджит, – предупредил меня Марк, – не отвлекайся! Есть кто-нибудь, кто хотел бы тебя обидеть?
– Есть многие, кто уже меня обидели, – отозвалась я, глядя прямо на Марка и энергично соображая. – Ричард Финч... Даниел... – И тут же добавила не совсем уверенно: – Но не думаю, чтобы кто-нибудь из них пошёл на такое.
Неужели Даниел посчитал, что я стану всем докладывать о том вечере, когда мы договорились с ним поужинать? Или его так обидел мой отказ? Нет, это вроде слишком бурная реакция. Но всё же, возможно, Шерон права насчёт мужчин конца тысячелетия, которые утрачивают свои роли.
– Бриджит, – мягко подбодрил меня Марк, – о чём бы ты ни думала, я считаю, тебе надо поделиться этим с детективом Керби.
Совсем растерявшись, я в конце концов выложила всю историю с Даниелом, бельём и пиджаком, а детектив Керби, сохраняя бесстрастное выражение лица, записывал детали. Марк, пока я рассказывала, молчал, с видом даже очень рассерженным. От меня не укрылось, что детектив пристально за ним наблюдает.
– Вы когда-нибудь близко общались с людьми маргинального склада?
Единственный, кто пришёл мне на ум, – предположительный мальчик по вызову дяди Джеффри, но это смешно – ведь я в жизни не имела с ним никакого контакта.
– Вам придётся выехать из квартиры. Имеете куда переехать?
– Ты можешь пожить у меня, – внезапно предложил Марк.
У меня ёкнуло сердце.
– В одной из свободных комнат, – поспешно добавил он.
– Не могли бы вы оставить нас на минутку, сэр? – попросил детектив.
У Марка на лице отразилось удивление, затем он сказал:
– Конечно, – и быстро вышел.
– Не уверен, что это хорошая идея – пожить у Марка Дарси, мисс. – Детектив оглянулся на дверь.
– Да, наверно, вы правы, – согласилась я, решив, что он проявляет отцовскую заботу и, как истинный мужчина, предлагает мне сохранять загадочность и неприступность и позволить Марку быть охотником, но потом вспомнила свое решение больше не думать в таком ключе.
– Какие именно отношения связывают вас с мистером Дарси?
– А! – И пустилась излагать всю историю.
Мне показалось, что детектив Керби странно подозрительно к ней отнёсся. Дверь снова открылась в тот момент, когда он говорил:
– Так значит, мистер Дарси случайно зашёл в кафе? В то самое утро, как вы получили по почте пулю?
Марк приблизился и встал перед нами.
– О'кей, – устало произнёс он, глядя на меня, будто со словами: «Ты источник всего, что противоположно спокойной жизни». – Возьмите у меня отпечатки пальцев, проведите анализ ДНК, и давайте покончим с этим.
– О, я не говорю, что это сделали вы, сэр, – торопливо заверил детектив. – Просто нам нужно исключить все...
– Хорошо, хорошо, – прервал его Марк. – Пойдёмте уладим это.
13. А-а-а!
5 сентября, пятница
120 фунтов; кол-во секунд без секса – больше не волнует; кол-во минут, прожитых после смертельного предупреждения, – 34 800 (оч. хор.)
18:00. Квартира Шеззер. У окна. Это не может быть Марк Дарси. Просто нелепо, не может быть. Наверняка это как-то связано с Джедом. То есть, возможно, у него тут целая сеть клиентов, которые сходят с ума по наркотикам, а я лишила их жизненно важного продукта. Или Даниел? Но он, конечно, на такое не способен. А может, просто какой-то псих? Но этот псих знает моё имя и адрес. Кто-то хочет меня убить. Кто-то не поленился, достал настоящую пулю и выгравировал на ней моё имя.
Надо сохранять спокойствие. Спокойно, спокойно... Да, надо «мысли в русло повернуть», встречать «спокойно радость и беду». Интересно, в «Кукай» продаются пуленепробиваемые жилеты? Скорее бы Шез вернулась, совсем я выбита из колеи. Квартира у Шез маленькая, в ней всегда бардак, а сейчас их там двое, – пол и всё вокруг завалено лифчиками, леопардовыми полуботинками, пакетами с вещами от Гуччи, сумочками из искусственной кожи, маленькими кардиганами «вояж» и причудливыми босоножками на ремешках... Собьёшься тут с толку. Найти бы любое место, где можно поспать...
Марка увели; детектив Керби повторил, что мне нельзя оставаться в своей квартире. Он отвёз меня домой, чтобы я собрала вещи. Но проблема в том, что мне некуда переехать. Мама с папой всё ещё в реабилитационном центре. Лучше всего пожить у Тома, но я нигде не могла найти его номер в Сан-Франциско. Пыталась дозвониться на работу Джуд и Шез – обе ушли на ланч.
Это и впрямь ужасно. Пока я оставляла сообщения на автоответчики, полицейские собирали по всему дому отпечатки пальцев и искали улики.
– Что это за дыра в стене, мисс? – спросил один из них, когда они бродили кругом и стирали пыль с вещей.
– А-а... это, эмм, осталось вот, – невразумительно объяснила я.
И тут зазвонил телефон – Шез: можно пожить у неё; растолковала, где спрятан запасной ключ; хоть посплю немного.
23:45. Хорошо бы не вскакивать то и дело ночью, хотя оч. успокаивает, что Джуд и Шез спят со мной в одной комнате, причём как младенцы. Было оч. здорово, когда они пришли домой с работы. Все ели пиццу, и я необычно рано заснула. От Марка или о нём – ни слова. По крайней мере у меня есть кнопка тревоги – вот здорово: в маленьком чемоданчике, действует на расстоянии. Нажмёшь – и стройный молодой полицейский в форме мчится меня спасать! Ммм, какая приятная мысль... оч. хочется спать...
* * *6 сентября, суббота
121 фунтов; сигарет – 10; порций алкоголя – 3; калорий – 4255 (пока мне везёт и я жива, должна получать удовольствие); минут без секса – 1 600 512 400 (значит, надо с этим что-то делать).
18:00. Мы с Джуд и Шез весь день смотрели похороны принцессы Дианы. У всех такое ощущение, будто хоронят кого-то знакомого, только в каком-то более великом измерении; потом мы чувствовали себя выжатыми как лимон, но в то же время испытали определенное облегчение. Так приятно, что всё прошло правильно, хорошо – красиво и хорошо, как будто правительство действительно наконец что-то поняло и в нашей стране снова всё наладится.
Всё походило на шекспировскую трагедию или древнюю легенду, особенно на фоне спарринга между двумя великими, благородными домами – Спенсеров и Виндзоров. Мне глубоко стыдно, что я работаю в глупой дневной телепрограмме, где мы часто целые дни посвящали причёске Дианы. Надо менять свою жизнь. Если даже правительство может измениться – могу и я.
Сейчас мне немного одиноко. Джуд и Шез пошли погулять, заявив, что у них клаустрофобия. Мы пытались позвонить в полицию – мне ведь не разрешено выходить без сопровождения полицейского, – и в конце концов, через сорок пять минут, нам ответил женский голос с центральной станции: все номера заняты. Я заверила Джуд и Шез, что не возражаю, если они пойдут гулять без меня, – если принесут пиццу. Ах, телефон.
