Андрей Рубанов - Жизнь удалась
– Понимаю. Этот Знаев – очень жестокий человек.
– Вот именно. Он ничего никому не скажет.
– Господи, – вздохнула Марина. – Да кто ж не жестокий? Посмотри на мою квартиру. Потолки оранжевые, двери железные, стекла в окнах тройные… Разве не видно, что здесь живут очень жестокие люди? Посмотри на мой лоб. Видишь – шрам? Разве это не доказательство моей жестокости? Надюха, мы все такие. Жестокость – это нормально. У жестоких больше шансов выжить…
Подруга пожала плечами.
– Квартира как квартира. Хорошая. Просторная. Я бы от такой не отказалась. Только тут прибраться надо, Марина. Хочешь – давай вместе приберемся, а? Простая физическая работа успокаивает. Давай порядок наведем! Порядок в доме – порядок в голове…
Марина небрежно отмахнулась.
– Возьми телефон, набери семь цифр – придет женщина. Уроженка Молдавии. Средняя зарплата на ее родине – пятьдесят российских рублей в месяц. За двести рублей в день она тебе такой порядок наведет – ахнешь.
– Да. А потом сережки пропадут.
– Не пропадут, – отрезала Марина. – Это у лохов пропадают. У дур всяких, кто деньгам счета не знает. А у тех, кто жесток, ничего не пропадает. Они свое добро берегут и надежно прячут. Что мое – то мое, Надюха. Не буду я убираться. Напьюсь и спать лягу… В такую жуткую погоду из постели вообще вылезать нельзя…
6. Самый нормальный
– Да, я нормальный, – сказал Матвей, ощутил сухость в горле и прокашлялся, почти так же, как это делают живые. – Самый нормальный. Обыкновенный. Обычный. У меня нет талантов. Даже способностей к чему-нибудь. Есть только имя. Тройное. Я Матвеев Матвей Матвеевич, и все. Я не интеллектуал. Не красавец. Не гений секса. Не монстр бизнеса. Я не самый ловкий, не самый быстрый, не самый дальновидный. Я всегда оценивал себя очень трезво. Я не хотел богатства. Я не хотел приключений или каких-то особенных страстей. Я искал спокойной жизни. Как у всех. Чтоб маленький бизнес. Чтоб дом. Чтоб в доме – достаток. Чтоб жить, как большинство…
– Думаешь, что обычные – в большинстве?
– Я не могу думать, – грустно констатировал Матвей. – Я умер, зачем мне думать? Это не мысли. Это было в душе… Понимаешь?
– Понимаю.
– Скажи, кто ты.
– Тот, кто тебя понимает. Ты был уверен, что обычных много, – это ошибка. Серьезная. В твоем случае – роковая. Смертельная. Посмотрим, кто окружал тебя при жизни. Это кто?
Матвей увидел лицо.
– Разблюев, – печально сказал он. – Мой заместитель.
– Он обычный? Нормальный?
– Нет, конечно. Он музыкант. Больше того, он рок-музыкант. Барабанщик. Наполовину безумное существо. Не от мира сего. Разве нормален человек, в голове которого все время играет музыка? Там такое намешано… Нереализованные амбиции… Две жены, от обеих дети… Сорокалетний мальчик – вот кто такой Разблюев.
– Зачем же ты держал его возле себя?
– Его прибило ко мне само собой. Искал человека на нужную должность – и нашел. То, что он ненормальный, мне не мешало. Он справлялся. А главное – он не сволочь, Разблюев…
– Но ненормальный.
– А это кто?
– Сережа Знаев. Банкир. Мой компаньон. Бывший.
– Нормальный?
– Самый ненормальный! Такого ненормального еще поискать. Конченый трудоголик. Эксплуататор. Ростовщик. Вдобавок – абсолютно бессердечный малый. Когда я попал в неприятную ситуацию со своим магазином, я просил у него денег. Очень просил. Считай – умолял. Чтоб с кредиторами расплатиться. А он – не дал. Три года вместе… Начинали с нуля… Но миллионер Сережа Знаев не дал мне денег! Хотя мог. Имел возможность. Разве нормальный человек так поступит? Кстати, он непьющий. Это ненормально. Вот кто в ад попадет, так это он…
Матвею неожиданно захотелось пошутить (ведь мертвые способны шутить, и еще как), и он попросил:
– Когда он помрет, Знаев, вы его, если можно, определите ко мне поближе… В соседний котел…
– Не смешно. Продолжим. Этот – нормальный?
– Ха! Это Иван Никитин, мелкий политикан. Виртуальный народный избранник. На деле – прохиндей. Махинатор. Пробы негде ставить. Марионетка, делающая то, что велят его хозяева. А из-под хозяев – сам шустрит, как умеет. Посредник на крупных сделках. Какой же он нормальный? Он плохой человек. Кстати, именно ему я задолжал…
– Зачем же ты брал деньги в долг у плохого человека?
– А затем, что хорошие люди мне в долг не давали. Пришлось у плохих брать. У хороших людей трудно взять в долг. У хороших людей, как правило, денег вообще нет…
– Этот?
– Кирилл Кораблик. По прозвищу Кактус. Подручный Никитина. Делает грязную работу. Торговал наркотиками. Никогда не был нормальным. Садист. Думаю, даже маньяк.
– Понятно. Кстати, по нему видно… А с ним-то что у тебя было общего?
– Мы учились в одной школе. А когда я попал в кабалу к Никитину – оказалось, что Кактус – его родственник. Помощник. Так наши пути опять пересеклись. Именно Кактусу в руки я отдавал проценты по ссуде. Именно он следил за тем, как у меня идут дела, много ли я зарабатываю… Вместе считали, сколько я могу вынуть из оборота, чтоб и Никитин получил свое, и бизнес не пострадал… Им ведь важно было, чтоб бизнес крутился. Чтоб я отдавал и отдавал… Я десять лет отдавал – а должок не уменьшался. Они хитрые ребята. Очень. Не душили. Многого не требовали. Соглашались ждать. Шли навстречу. Но в итоге я оказался у них в руках, полностью… Я этого не хотел. Три раза просил денег у Знайки. Три раза просил, чтоб он меня из этого говна вытащил. А он не вытащил…
– Ну и публику собрал ты вокруг себя, Матвей…
– Они сами собрались.
– Понятно. А твоя жена? Что скажешь о ней?
Матвей вздохнул и испытал боль. Марина, появившаяся перед его глазами, показалась ему воплощением всего самого живого. Явно не ощущая рядом ничего и никого потустороннего, она целеустремленно спешила ко входу в обувной магазин. Ее волосы развевались. Она не гуляла, не праздно путешествовала вдоль витрин – она мчалась к конкретной цели, к заранее облюбованным туфлям или же сапогам, и прожигала пространство взглядом женщины, давным-давно уравновесившей свои потребности и свои возможности.
– Я ее любил, – сказал он. – И сейчас люблю. Мне все равно, ненормальная она или нет. Я никогда не оценивал ее с такой точки зрения… Но в принципе… Да, конечно. Конечно! Она совершенно ненормальная…
– А говорил – она самая лучшая.
– Так и есть. Лучшая. Но она… Нет, она ненормальная. Очень хищная. «Что мое – то мое» – вот ее поговорка. Она жесткая. Иногда даже почти жадная… Но не жадная, нет. Почти жадная. Излишне трезвая. Она не всегда была такой. Когда мы поженились, она была мягче. Добрее. А потом… С годами… Что-то странное произошло… Особенно когда золотые времена настали, все это безумие, покупай не хочу, на каждом углу по десять магазинов, каждый сопливый болван на новенькой машине… Быть подругой мужчины, матерью его детей стало немодным… А модным стало быть стервой, собственницей… Чтоб когти… Чтоб мертвая хватка! Это разве нормально? А? Я думал – налажу бизнес, сядем спокойно в среднем классе, как в поезде, – и поедем туда, где оранжевое небо… Черта лысого! И магазин этот проклятый не я хотел делать, а она. Все толкала меня, настраивала. Давай, развивайся, двигайся выше… На хуй мне выше двигаться, если и так нормально? Квартиру купил. Себе машину. Ей машину. Сыты, обуты, одеты. Проблем нет. Врагов тоже. Трижды в год – отпуск…
