Чарльз Буковски - Из блокнота в винных пятнах (сборник)
Жизнь продолжалась в своем обычном тусклом и унылом ключе. О недавнем прошлом я прикинул так: я просто временно помешался и все это себе навоображал. Чтобы избавить себя от как можно большего числа мыслительных процессов, я начал пить и играть по-тяжелой. Две главные штуки в жизни, в конце концов, – избегать боли и хорошо спать по ночам. Правда же?
Все трюхало себе до того отдельно взятого дня. Опять среда – нет, четверг, и у меня на скачках выпал ничего себе денек. Я направлялся обратно на трассу, когда заметил этого мужика в бледно-зеленой машине последней модели; он довольно плотно висел у меня на хвосте. Я поймал его в зеркальце. Он ехал до чертиков близко к моему бамперу. Я дал по газам, чтобы набрать скорости, но он двигался вместе со мной, прилепился мне к бамперу. Ну, у людей полно бывает разнообразных ненавистей; их жизни выходят не так, как они рассчитывали, а шоссе – такое место, где они могут слить свой гнев.
Я сменил полосу, чтоб этот парень слез у меня с жопы, но он подрезал кого-то вместе со мной и снова висел у меня на бампере. Ко мне притянуло какого-то чертова психа.
Я снова поменял полосу движения, стукнул по радио и, к счастью, наткнулся на Малера. Мне еще может повезти. Я снова глянул в зеркальце заднего вида. Сукин сын повернул и опять ко мне прицепился.
Я постучал по тормозам. Он постучал по своим. Мне в бампер тюкнуло. Он меня задел, очень легонько. Я ощутил теплый прилив крови; она взбежала мне по загривку и обогнула уши. Я злился. Нужно много, чтобы меня разозлить, но я злился. Злиться мне не нравится, потому что, когда злюсь, я остаюсь злым долго. Мне на людей обычно наплевать, но, если они меня не трогают, я их тоже не трогаю. А теперь вот я злился.
Я проверил правое зеркальце и заднее, затем быстро взял правее. Вклинился между пикапом и «кэдди». Гад слез у меня с бампера. Но я по-прежнему злился. Он теперь ехал немного впереди и левее. Я уловил свой шанс, взял левей и пристроился к его бамперу. Теперь ебалá у меня в руках. Я рассмотрел его номер: 6ДВЛ666.
Он снова поменял полосу правее от меня. Я не отставал.
Затем он метнулся к следующему выезду с трассы. Шел за ним как приклеенный.
Я видел, как он поглядывает в заднее зеркальце. Глаза его казались испуганными. Поделом. Когда я злюсь, я, блядь, тигр. Далеко не один человек испытал это на себе.
Он съехал вправо на бульвар, и я следовал за ним, бампер к бамперу. Он полетел к светофору – перед ним машин не было. Сигнал поменялся на красный, и он газанул. Я ехал с ним вместе. Какой-то мужик на другой стороне прыгнул на красный. Когда мы проезжали, его машина целила в мою. Он дал по тормозам, но вписался мне в зад. Я пошел юзом, но выправился и вновь рванул за своим другом. Он пытался оторваться. У моей машины кишка была почему-то что надо, и я снова пристроился к его бамперу.
Я доеду за этим гадом до преисподней. Я закину его в преисподнюю. У меня случилось с перебором дурных браков, с перебором дурных работ, с перебором всего дурного – так еще за таким ублюдком говно жрать?
Следующий светофор был красным. Он остановился и стал ждать. Мой бампер был в аккурат у его бампера. Какой-то миг я думал выскочить из машины и попробовать его прищучить. Но у него подняты все окна и, несомненно, заперто. Ладно, найду другой способ.
Светофор мигнул, и я поехал за ним. Он сдвинулся на внутреннюю полосу. Я ехал следом. Это как смерть. Его смерть.
Как вдруг он свернул в переулок. Я за ним, не отставая. И тут он допустил ошибку: заехал за какой-то угол, а там тупик. Он мне попался.
Он подъехал к погрузочной рампе перед закрытым складом. Перед его машины ткнулся в нее. Я подъехал к нему сзади, прижался бампером. Его заперло.
Он сидел в машине. Все окна по-прежнему задраены. Очень неподвижно сидел. Очевидно, в машине у него телефона не было, чтобы звать на помощь.
Я тоже сидел в машине, думал, что делать.
Можно выпустить воздух из его ебаных колес. Можно раскурочить ему машину – окна, корпус. Но мне нужен был он сам. Я хотел раскурочить его.
По радио у меня по-прежнему играл Малер. Когда симфония закончится, выйду и что-нибудь сделаю; время у меня есть. Много времени. Никакие жаркие киски меня дома не ждут.
Так мы оба и сидели. Интересно, о чем он думает? Уж точно никогда больше не станет кататься ни у кого на бампере.
Малер играл, мы оба ждали. Затем, перед самым окончанием Малера он распахнул свою дверцу и вышел из машины.
Неожиданно. Меня несколько сбило с толку. Он принимал мой вызов. Показывал, что и у него кишка не тонка. Вызывал ставку. Хорошо. Хорошо. Хорошо блядь хорошо.
Я вышел из машины. И тут увидел его отчетливо. Это был, конечно, он.
Я двинулся к нему.
Он не отступил. За ним еще оставалось шесть или восемь шагов, но он не отступил.
Я дошел, остановился шагах в трех от него.
– Ладно, ебалá, выкладывай.
– Что выкладывать?
– Ты зачем со мной играешь? Чего тебе надо? Ты вообще кто?
– Это мое дело.
– Говорливый ты для парня, которому сейчас будут драть жопу отсюда и до Гонолулу.
– Это мы еще посмотрим.
– Вот как?
– Вот так.
– Ты слишком далеко зашел, когда мою девушку выеб.
– Славная девушка, – ухмыльнулся он. – Славная тугая пизда.
Я кинулся вперед, замахнулся правой. Он поднырнул, выпрямился.
– Придется еще немного постараться.
– Я и постараюсь. Я возьму тебя за жопу.
– Валяй.
Я двинул вперед, сделал ложный выпад правой и поймал его левой за правым ухом. Он встряхнул головой, вроде бы оглушило, а потом заехал мне правой так, что она сверкнула о мой лоб с огромной силой. Это он неплохо. Но я ощущал, что он у меня в руках. Я кинулся вперед, молотя обоими кулаками, по-уличному. Он дал в ответ. Мне перепало несколько хороших. Но я чувствовал, что начинаю одолевать, его удары слабели, и я видел лучше и метил точней. Провел хук левой ему в живот, затем выписал ему апперкот правой. Он рухнул и перекатился. Я не стал его пинать. Стоял и выжидал, когда поднимется. Я собирался прописать ему старомодную медленную, легкую и жестокую трепку, которую он будет помнить не только наяву, но и во сне.
Он встал, тряхнул головой, побрел к своей машине.
– Не выйдет, детка, – сказал ему я. – Я тебя прикончу.
Он нагнулся над передним сиденьем. Потом отошел.
В руке он держал аккуратный на вид черный пистолетик – да и не такой уж маленький. На меня оружие и раньше направляли, поэтому давайте я секретом поделюсь. Первым делом в пистолете замечаешь дырочку в конце ствола. Дырочка эта завораживает. Оттуда все и вылетит. Дырочка – как змеиный глаз, уставленный на птицу, кролика, кем бы ни была жертва. Все слишком уж предельно.
