Геннадий Прашкевич - Цветы для Чирика
– А кто выиграл? – удивился Валентин. – И что вы называете войной за двадцать первый век?
– Что я имею в виду? – переспросил сосед Валентина. – Да именно войну и имею. Войну за выживание государства. Вы же не будете утверждать, что мы выиграли?
– Государство, слава Богу, существует.
– Общипанное со всех сторон, как эта утка, и такое же костлявое, – презрительно фыркнул сосед, незаметно кося глазом в проход между креслами. – Не знаю, как вас, а меня это не устраивает. Государство, разделанное на много кусков, меня не устраивает.
– А у других не так?
Сосед Валентина усмехнулся:
– Конечно, не так. Вы ведь не думаете, что войну за двадцать первый век выиграла Югославия или Болгария? А? Я уж не говорю про Молдавию или Таджикистан. У молдаван, по-моему, даже оркестра не осталось, продали все, что могли. А вот Нидерланды выиграли. И Франция выиграла. И само собой, Штаты, о них особый разговор. Штаты вообще достигли немалого. Очень, очень немалого. А у нас?.. – Евгений Александрович Зимин неопределенно пожал плечами. – Не хочу показаться обывателем, жалобщиком, ни во что не верящим, но, кажется, войну за двадцать первый век мы и не могли выиграть. Был некий шанс, но мы сразу поставили не на ту цель и слишком резво ввели в игру запасных. А ведь никто еще не выигрывал войн в приказном порядке. Особенно скрытых войн. Вот мы и получили вместо великого государства то, что имеем. Некие жалкие обломки. Вы ведь не будете спорить, – устало повторил Зимин, – что мы сейчас живем в мелких феодальных княжествах? В мелких раздробленных княжествах, которыми управляют бывшие партийные деятели, на поверку оказавшиеся именно мелкими феодалами? Вы присматривались к лицам этих наших феодалов? Дебил на дебиле, за немногими исключениями. Налицо все признаки вырождения.
– Вы, наверное, преувеличиваете, – покачал головой Валентин.
И подумал про себя: в России всегда любили заниматься самоедством.
И подумал: вообще-то этот Евгений Александрович не похож на самоеда. Несмотря на некую внутреннюю, скрываемую им, напряженность, несмотря на его слова, а может, как раз благодаря этим его словам, он больше похож на человека действий. На усталого, но на человека действий. А еще, вдруг поймал он себя на неожиданной мысли, этот Евгений Александрович похож на Серегу. На младшего брата, так сильно когда-то мечтавшего пожить в тени баобабов и так прозаично и глупо выброшенного из окна гостиницы Питерского морвокзала.
Подумав о брате, Валентин на мгновение как бы увидел его.
Белокурая бестия, бывший лейтенант госбезопасности, штатный сотрудник советско-германского предприятия «Пульс», широкоплечий невероятный блондин с пронзительными глазами. Белая служебная «Волга». Голубые глаза лучатся ярче августовского лодыгинского солнца. На фоне бесконечной деревенской улицы (иногда братья встречались в Лодыгино), бревенчатых домов и палисадников, густой лебеды, густо прущей из-под заборов, Кудимов-младший, брат знаменитого чемпиона, выглядел человеком совсем из другого мира.
А может, он и был из другого мира.
Как этот сосед.
Он покачал головой.
– Ну, феодалы. Пусть даже феодалы. Разве среди феодалов не встречаются умные люди?
– Наверное, встречаются, – благожелательно ответил Зимин. – Но не они определяют погоду.
– Вы о России?
– Разумееися. Что другое может меня интересовать? Я вырос в России, в ней родился. В России мне было хорошо. В России меня обманули. Но мне нравится жить в России. Я чувствую свои корни. Это моя страна. О чем мне еще говорить? Не о прибалтах же, и не о кавказцах. Я постоянно и сильно ощущаю, что живу в России. Не где-нибудь, это важно, а именно в России. Понятно, что соответственно этим своим ощущениям я и стараюсь строить свою жизнь.
– И вы знаете, как это делать?
– Не без этого. Разумеется. Есть хорошо известные рецепты. Не один рецепт, а множество. Вот вам один. Скажем, объединение… На новых основах… – Зимин, полуобернувшись, коротко и серьезно взглянул на Валентина. – Давно известный рецепт. Хотите выжить, ищите друзей, создавайте собственные объединения…
Важно не просто объединяться, устало подумал Зимин, незаметно оглядываясь в проход между креслами полупустого самолета. Важно знать, с кем именно ты собираешься объединиться. Важно видеть будущую, а не сиюминутную пользу. Пока в России не сложилась реальная многопартийная система на основе демократизма, только дурак не попробует воспользоваться выгодой такого положения. Ну, а поскольку реальная многопартийная система у нас пока не сложилась, устало подумал Зимин, в любых выборах, на всех уровнях, от самых нижних до самых верхних, участвуют не политические партии, а корпоративные группы, как правило, представляющие самые разные интересы. Это не Франция, где выдвигать кандидатов разрешается только по партийным спискам. У нас смельчаков от отдельных партий слишком мало. Практически все независимые кандидаты выдвигаются корпоративными группировками. Именно корпоративные группировки вкладывают в кандидатов свои деньги, ведут дорогие выборные кампании, лоббируют интересы.
Да и как иначе?
Кто платит за выборы сегодня, тот контролирует реальные денежные потоки завтра.
Объяснять тут ничего не надо.
Жесткий контроль над реальными деньгами означает жесткую реальную власть.
Евгения Александровича Зимина на независимого кандидата в губернаторы вывел полковник Лыгин, по самому роду своих занятий прекрасно чувствующий конъюнктуру. Он сразу понял плюсы независимого. И сумел доступно объяснить эти плюсы Зимину.
Во-первых, объяснил Лыгин, за независимым кандидатом опыт. Опыт крупного и успешного предпринимательства. Про восемь лет, полученных в свое время независимым кандидатом за этот «опыт крупного и успешного предпринимательства», Лыгин сказал так. Человек не зря оттрубил свои восемь лет от и до. Это заставило его задуматься. Это освежило ему мозги. А мозги у него талантливые. Отсидев свое, выйдя честным, независимый раз и навсегда понял главное в деле: нет смысла всю жизнь отмывать грязные деньги и зайцем прятаться от каких-то там прокуроров. Это удел шпаны. Крупный человек, если он действительно крупный человек, а не мелкая шпана, должен сам входить во власть, должен сам становиться властью. Другими словами, по-настоящему крупный человек должен быть со всех сторон прикрыт законом. Даже больше. Крупный человек сам должен стать законом. А это возможно как раз в том случае, когда крупный человек сам входит во власть.
Отсюда вывод: главная ставка – на закон.
Если ты входишь в законную сферу, если ты сам становишься законником, все твои прошлые прегрешения сразу превращаются в несущественную чепуху. Даже наоборот. Кто мог корить, к примеру, старых большевиков каторгой? А? Сильное сравнение? Ну, так вот. Если ты вошел во власть, главное значение начинает играть твое умение верно распределять и перераспределять денежные потоки. Так, чтобы и ты чувствовал себя соответственно, и чтобы вконец обнищавшие старушки сами звонили бы во все органы власти и средства массовой информации, восхваляя «сыночка», который не поленился, выполнил свои предвыборные обязательства, построил еще один магазин для пенсионеров, в котором можно купить куриные окорочка за семь тысяч рублей килограмм, а кусок сала за шесть…
Это не мелочь.
На самом деле, не мелочь.
Ни для независимого кандидата в губернаторы, ни для обнищавших старушек.
Зимин вздохнул. Выбери губернатором самого умного человека, он ничего не изменит в области, если у него нет необходимых средств. На сегодня необходимые средства имеются только у независимого кандидата. Понятно, что официально он как бы давно уже не ведет ни одну из своих фирм. Во всех директорских креслах сидят подставные лица.
Верная практика.
Первое, что сделает независимый кандидат, придя к власти, он расставит по ключевым местам тех же самых своих лиц и подомнет под себя все – от силовых структур до налоговых служб.
Тоже верная практика.
Интуитивно об этом догадываются даже самые отсталые члены электората.
Голосуя за независимого, избиратели лишний раз подтверждают тот тезис, что сегодня у власти действительно должен стоять человек, в руках которого сосредоточены очень крупные деньги. Придя к власти, такой человек сможет, наконец, по-настоящему оживить все свои активы. Обещания независимого кандидата открыты и просты. А люди обычно слышат как раз то, что им хочется слышать. С этой точки зрения великий специалист по слухам полковник Лыгин совсем не случайно оказался доверенным лицом кандидата. Не каким-то там официальным лицом, назойливо толкущимся рядом с кандидатом, а лицом именно доверенным, то есть, близким, таким, кто, ни с кем не вступая в открытый контакт, прокладывал, а точнее, уже проложил дорогу независимому кандидату к губернаторскому креслу.
