Леонид Сергеев - До встречи на небесах
«Демократы» поставили нас в трудное положение; теперь, бывает, мы с Мазниным сдаем бутылки, чтобы купить курево, а недавно мой друг в библиотеке «Ленинке» решил выпить стакан чая с бутербродом, ему не хватило денег и он протянул буфетчице жетон на метро. Вот до чего нас довели! В середине «реформ» Мазнин еще хорохорился, уверял, что все изменится, что «демократы» долго не продержатся. Я спорил с ним:
— Продержатся! Ведь просто так власть не отдадут. Пока во власти и около нее не видно ни одного порядочного человека.
— Все изменится, вот увидишь, — повторял Мазнин. — А мы с тобой молодцы, не продались, не заигрывали с властью, остались самими собой.
Последнее время старикана Мазнина мучают больные ноги, давление; его, некогда могучее, тело стало дряблым, рыхлым, и, повторюсь, от прежнего бунтаря, всезнающего оракула и оптимиста, только и осталась его улыбка, но и она уже тусклая.
Год назад, с наступлением нового века (надо же! — мы дожили!), мой старый друг, внезапно выдал скептическое пророчество:
— Уже точно ничего не изменится. Все! Издам свои взрослые стихи и больше писать ничего не буду. Останусь писателем прошлого века.
Ничего себе заявочка! Останется писателем прошлого века! Да останется десяток фамилий, не больше; остальные сгинут, как засохшая трава. Вот фокус — уже старый мерин, а никак не избавится от тщеславия. И потом, «больше писать ничего не буду» — можно подумать, писал (за все последние годы только и сделал пьесу для кукольного театра, да и ту с Тарловским, при этом заявил соавтору: «Теперь утру нос Сергееву», что прозвучало каким-то жалким самоутверждением). Кстати, взрослые стихи он собирается издать за свой счет; этих стихов у него с полсотни; кое-что мне читал — неважнецкое (ведь теперь у меня к нему такие же требования, какие были у него ко мне тридцать-сорок лет назад).
И все же, хочется верить, что Мазнин, гад такой, взбрыкнется и что-нибудь напишет — ну, если не стихи, то современную историю России (не зря же столько лет собирал материал) или воспоминания о встречах с замечательными людьми, — и этой прозой утрет нос многим прозаикам. Кто знает, может втайне и пишет.
Конечно, и теперь наши редкие встречи с Мазниным проходят за насыщенными разговорами, но, хоть лопни, меня гложет ностальгия по семидесятым-восьмидесятым годам, когда он был нашим идейным вдохновителем, когда он, неугомонный, бурлил и от него раскалялся воздух, когда казалось — уж он-то точно может осчастливить весь мир. Помнится, тогда, ради встречи с ним, я забрасывал самое романтическое свидание. Собственно, я и сейчас выбегаю из дома по первому его звонку, а вот от него, черта, частенько слышу:
— Давай на следующей неделе, дела, да и плохо себя чувствую…
В самом деле, ему тяжеловато — у него болят ноги, ему приходиться сидеть с правнуком, которому чуть больше года. Но все же мог бы изредка выбираться к друзьям, тем более что стихи пишет редко, по большей части занимается ерундой: с еще большим усердием, чем раньше, влезает в политику (читает газеты, делает выписки), смотрит по «ящику» все футбольные матчи. Как-то мне сказал:
— За последние пятьдесят лет у нас было два гения — футболист Стрельцов и постановщик опер Покровский.
Такой странный набор, точнее вычурный ляп.
Год назад Мазнин составил и издал за счет спонсора ценный сборник «Православная поэзия», а за собственный счет — свои детские стихи. Время от времени он копается в домашней библиотеке — отбирает стихи для сборников разных издательств, зарабатывает на ремонт квартиры, хотя когда-то был свободен от бытовых забот и написал, обращаясь к жене: «… мы только и сможем с тобой унести свое отстучавшее время». Недавно заявил:
— Если б не собаки, вообще не выходил бы из дома (у него, как и у меня, две собаки).
Похоже, Мазнин настроился оставшиеся годы провести за рабочим столом, за телевизором, газетами и болтовней с женой. И это бывший мятежник, душа компаний, поэт с фантастическим обаянием! Что ж получается — начинал жизнь, думая о всем человечестве, а заканчивает в заботах о домашнем уюте? И неужели он не понимает, что в нашем возрасте общение с друзьями — наиглавнейшее занятие, что нам его, старого хрыча, сильно не хватает?! Боится выбираться в ЦДЛ? Боится напьется и потом будет чувствовать себя погано? Но мы-то тоже не железные, у нас тоже болит все, что может болеть, болезни наваливаются угрожающими темпами. Он не встречается даже с Шульжиком, который не так часто бывает в России, а ведь когда-то они вместе снимали комнату и в соавторстве писали пьесу, и вообще крепко дружили. Буквально несколько дней назад Щульжик сказал мне:
— Я уже несколько лет не виделся с Игорем. Вчера позвонил ему, договорились встретиться в ЦДЛ, он не пришел.
— Игорь уже лег в гроб, — безжалостно заявил журналист и прозаик Сергей Шмитько.
— Просто примерился, — хмыкнул я. — Просто представил, как в нем смотрится. Скоро встанет.
Думаю, Мазнин просто стал мало дорожить дружбой с нами, ведь если бы ему позвонил Куняев или Евтушенко, он понесся бы к ним, как вздрюченный конь. И еще думаю, в нашем друге произошел какой-то надлом; и не только потому, что перевернулась вся наша жизнь, и даже не, потому что у него был успех, деньги, какое-никакое положение в литературе, а сейчас ничего этого нет, но и потому что он, как поэт, не забрался на ту вершину, которую себе наметил; не то, что он разуверился в себе, но все же понял — для той вершины у него силенок маловато. Хорошо, если я ошибаюсь, и, повторюсь, втайне он катает что-нибудь этакое, а с друзьями не встречается, чтобы не срываться и успеть закончить свой титанический труд.
В заключение приведу свой отзыв для журнала «Детская литература» на последнюю книгу Мазнина (не напечатан — журнал перестали выпускать). Я написал отзыв совершенно искренне — то, что думаю.
Есть люди крайне редкого дара, которые даже в пасмурные дни за облаками видят солнце, другими словами — не сгущают неприятности и в трудном положении не впадают в уныние. Но главное, они заражают окружающих оптимизмом, вселяют в них надежду на лучшее. Такие люди и в творчестве делают акцент на положительное в мире, что, как известно, гораздо труднее, чем подчеркивать отрицательное. Этим даром отличается поэт Игорь Мазнин.
Среди литераторов молодого поколения сейчас немало последователей «формалистического метода»; на фоне этих эпатажных выкрутасов особенно выделяются безыскусные стихи Мазнина, истинно детского поэта, который пришел в литературу не для самоутверждения, а по призванию, исключительно из-за любви к детям, природе и животным. Именно поэтому его стихи несут добро (восторг перед красотой природы, радость открытия, веселое озорство). И не случайно во многих его стихах присутствует солнце — как же без него жизнелюбу, поэту со светлым взглядом на жизнь!
Сейчас, во время разбойничьей демократии, детскую литературу заполонили всякие динозавры, монстры, вредные советы, которые дают ребенку ложные ориентиры и несут разрушительную энергетику. Сейчас немало литераторов, которые приспособились к новым обстоятельствам. Одни ударились в детективы. Другие, уподобляясь эстрадникам-массовикам, выдумывают всякого рода «развлекухи». Третьи делают адаптации, «выжимки» — беззастенчиво кромсают классику. Мазнин остался верен себе, остался продолжателем традиций великой русской поэзии для детей, гуманной и высоконравственной.
Мазнина вообще можно назвать хранителем классического наследия. Будучи в высшей степени литературным человеком, он собрал недюжинную коллекцию детской литературы. Одно время даже выпускал журналы «Ванька-встанька», «Славяне», где печатал забытые и малоизвестные стихи наших знаменитых предшественников.
В последней книге «Удивительный слон», которую Мазнин издал за свой счет, собрано почти все, что поэт написал для детей. Перечитывая стихи, нетрудно заметить, что Мазнин не просто литератор, овладевший некоторым ремеслом, он поэт, создавший свой мир. Его стихи узнаваемы, а за строфами виден добрый, искренний автор. Понятно, не все равноценно в сборнике, но о творческом человеке надо судить по его лучшим работам. Уверен, что стихотворения «Посмотри, как день прекрасен», «Как я счастлив», «Ходит дождь по переулку», «Зимний день» должны быть представлены во всех детских энциклопедиях.
Чок! Заметано!
Мой поразительный друг Юрий Кушак на фотографии вроде бы улыбается, но глаза холодные — такая сложная игра чувств на лице вызывает некоторое замешательство. Кушак от трех жен имеет наследников (почти все ходили в мою изостудию) и общается с ними (одно время его последняя жена Анна собирала у себя «бывших супружниц» с детьми — и жены и дети меж собой находились в дружеских отношениях; бывало, собирались и без главного героя). Одни жены считают Кушака талантом и эгоистом, другие демонизируют — называют ужасным и великим, негодяем и гением, но все носят с собой его фотографию и сходятся в одном — у него характер твердый, как чугун, в словах бронза и сталь, и внешне он похож на Бельмондо (надо понимать — имеет смертельную красоту).
