Щепа и судьба (СИ) - Софронов Вячеслав
Получается, души наши от всеядного и не особо разборчивого разума защищает механизм, названный Совестью, который формируется на основе полученных знаний. Именно совесть не позволяет нам углубиться в дебри безнравственности, из которых затем трудно найти выход. И когда у человека не особо спокойно на душе, то следует искать причину, которая чаще всего кроется в его поступках.
Антипастораль отравительно-беспощадная
Так и в моем случае, ясно вырисовывалась череда событий, приведших меня в неустойчивое душевное состояние, вслед за чем возникло и раздражение на самого себя. Но как все исправить и достойно выйти из непростой ситуации, не имел ни малейшего представления. И кто был невидимый автор сценария, согласно которому очень последовательно происходили все действия в пределах моей деревеньки? Об этом догадывался, но вслух сказать пока что остерегался…
Не обнаружив способа обретения былого душевного равновесия, махнул на это дело рукой и стал жить так, как получится, решив, что жизнь все расставит по своим местам. А мне лучше не вмешиваться. Так и вышло. Но обо всем по порядку.
Прошло уже несколько дней, как мужская часть населения нашей избушки не захотела жить по-старому, а женская оказалась не готова к давно напрашивающимся переменам. Потому наши отношения с квартиранткой развивались в стиле заявления Льва Давидовича Троцкого, сделанного им при подписании печально известного Брестского мира, который нет-нет да и встретишь где-нибудь на просторах нашей самой лозунговой и принципиальной родины: «ни мира, ни войны».
До войны у нас правда дело не дошло, но миром всю эту непростую ситуацию тоже никак нельзя было назвать: она занималась чем ей пожелается, а я делал вид, будто бы со всеми ее поступками заранее согласен. Не знаю, сколь долго продолжалось бы наше молчаливое противостояние, если бы не случай, который, как понимаю, произошел не сам по себе, а через посредничество тех самых моих героев, о которых неоднократно упоминал.
В один из дней, когда солнце уже перевалило через полуденный рубеж, глянув на мирно тикающие ходики, удивился, что лесная нимфа в это время обычно возвращается из леса, а тут ее почему-то до сих пор нет. Всполошился, естественно, кинулся в лес, примерно представляя, где она может находиться. Довольно быстро добрался до полянки, на которой в изобилии росли кусты лесной малины, полагая, что именно вблизи них наверняка промышляет моя квартирантка. Так и есть, еще издали заметил ее давно не стиранную ветровку, выделяющуюся жухлым пятном на фоне сочной травы. Судя по всему, она просто спала, но тут же услышал легкое постанывание, и в нос ударил неприятный рвотный запах. Перевернул ее на спину и увидел, что глаза закатились, а на губах выступила пена, нащупал пульс и успокоился, вроде жива.
Поинтересовался, что она умудрилась слопать на сей раз. В ответ она лишь кивнула на горсть ягод, лежавших у нее в панамке. Хоть и не считаю себя крупным специалистом в ботанике, но отличить ту же черемуху от бузины вполне могу. А в ее головном уборе лежали ягоды, именуемые в народе «волчьими». Вот их-то и употребила в качестве пищи насущной искательница лесных даров, и реакция организма не заставила себя долго ждать. Ее нужно было срочно везти в больницу, чтоб там сделали промывание желудка. Мог бы и сам поставить ей обычную клизму, но хорошо представил, как она отнесется к любым моим поползновениям снять с нее одежду, и тут же отказался от врачебной практики, в которой к тому же был не очень силен.
Вскинул ее вялое тело на плечо, притащил в дом, второпях налил трехлитровую банку чистой воды и опустил туда несколько кристалликов марганцовки. В те времена это вещество еще не считалось взрывоопасным и находилось практически в каждой домашней аптечке. Несмотря на ее вопли и мотание головой, влил в нее почти половину банки, больше принять она не могла и активно сопротивлялась, и велел засунуть два пальца как можно глубже в рот. Она отказалось под предлогом, что стесняется. Пришлось делать это самому, слегка придавив ее к стене и подставив к голове старый цинковый тазик. Она уже практически не сопротивлялась. Но мог ли я быть уверен в положительном результате? Конечно нет, а потому велел ей срочно собираться в больницу. Это почти полсотни верст до города, и даже если нам удастся поймать попутку, то не менее часа езды. Пешком… Нет, об этом даже и думать не хотелось.
Не знаю, какие уж силы помогли нам на сей раз, но при подходе к ближайшему селу из леса вынырнул УАЗ с грибниками и они без разговоров потеснились, освободив необходимое пространство для бледной как простыня нимфы. Для меня места уже не было. Но мужики пообещали, что пренепременно доставят в больницу мою натуралистку, а я смогу подъехать туда завтра. На том и расстались. Не было ни жарких объятий, ни клятв, ни излишних благодарностей. Она уехала, а я остался со своими героями, кабачками и русской печкой, скрашивающей мой быт отшельника.
Подходя к дому, заметил целую стаю сидевших на дровяной поленнице о чем-то трещащих сорок. Они явно обсуждали последние новости, случившиеся в их владениях, и заодно обследовали двор на предмет выброшенных по ненадобности отходов. Я бы и сам с радостью занялся обследованием чьего-нибудь особо хлебосольного двора, но такового среди моих редких соседей просто не было.
В домишке моем было пусто, не прибрано и… словно чего-то не хватало. Включил машинку, она радостно отозвалась утробным урчанием, являя готовность к действию. И тут из меня вдруг полезла черная злоба. Нет, ни на кого-то или что-то там отвлеченно-отдаленное, а на самого себя, такого милого и хорошего. Спрашивается, какого черта почти столько времени выписывал кренделя перед залетной дивой, которой до тебя, судя по всему, и дела-то никакого нет. Может, у нее задание такое: основать здесь общину кришнаитскую и вовлечь как можно больше адептов или как там они называются в своих сетях?! Не запросто же так она объявилась в этих краях?! Художница, от слова «худо», как любила повторять моя бабушка. Два раза этюдник раскрыла — и на тебе — уже и художница. Я могу точно так же бегать с телескопом под мышкой и называться астрономом. Мало ли за последнее время появилось вокруг всяческих самозванцев, именующих себя не иначе как «гуру», которым только того и нужно, как заполучить очередную нестойкую русскую душу.
«А почему именно русскую? сам собой возник вопрос. — Да потому, что русская душа самая что ни на есть доверчивая, чистая и ко всяким авантюрам готовая», — ответил сам же себе и чуть не рассмеялся. Правда, одно умозаключение исключало другое: человек с чистой душой вряд ли полезет в авантюру, душа она всегда подскажет, где правда, а где кривда. Нет, топтаться вокруг извечного «русского вопроса» бессмысленно. Тут и не такие зубры себе зубы пообломали. Не в этом дело.
Собственно говоря, откуда вдруг появились основания считать ее агентом секты или чего другого? Может, она просто искала (вполне честно!) близкого ей по складу человека и душа ее почище многих будет? Ну, бездельница, если подходить с позиций крестьянской общины, тунеядка — уже по социалистическим меркам, но никуда не пыталась меня завлечь, кроме разве что разных романтичных мечтаний о творческом союзе (двух бездельников! — подсказал мне будто кто-то со стороны) и счастливом их бытии.
Но воспротивился тому прочно усвоенный мной опыт предков, которые не представляли себе жизнь без работы, без службы, без помощи тем, кто живет рядом. И как бы отнеслись бывшие хозяева этой избы, очутись они сейчас рядом с нами? Хорошо, если бы только высмеяли… А могли бы, явившись с сенокоса или там с пахоты, поинтересоваться, а что нами содеяно за день? Щи сварили? Скотинку накормили? А может, дровишек привезли из ближайшего леса? И что бы я ответил им? А нечего отвечать, потому как лодырь, бездельник, лоботряс, и много еще у русского народа имеется названий для тех, кто изображает из себя труженика великого, а сам только и думает как бы кусок пожирнее из общего котла урвать.
