Джеффри Арчер - Прямо к цели
— Мне так не показалось, — возразила Дафни.
— Хорошо еще, что он застрял в Индии, и у нас есть время, чтобы обдумать свои действия.
— Боюсь, что не так уж много времени.
— Что так?
— Майор Трентам сказал, что Гай возвращается в следующем месяце.
После обеда с Дафни полковник возвратился к себе на Трегунтер-роуд; Когда дворецкий открыл ему дверь, он все еще клокотал от гнева, хотя по-прежнему не знал, как ему поступить в сложившейся ситуации. Дворецкий доложил, что в кабинете его дожидается мистер Кроутер.
— Кроутер? Зачем я мог понадобиться ему? — бормотал полковник, поправляя висевшую в холле репродукцию картины «Лазурный остров», прежде чем отправиться в кабинет.
— Добрый день, председатель, — приветствовал его Кроутер, поднимаясь из кресла хозяина. — Вы просили сразу же сообщить вам, если у меня будут какие-либо новости относительно квартир.
— Ах да, просил, — сказал полковник. — Ну что, заключили сделку?
— Нет, сэр, я предложил им три тысячи, как мне было указано, но мне сообщили в ответ, что часом раньше к ним поступило предложение от другой стороны поднять первоначальную сумму до четырех тысяч фунтов.
— До четырех тысяч, — произнес полковник с недоверием. — Но кто?..
— Я заявил, что мы не можем предложить подобную сумму и осторожно поинтересовался, кто их клиент. Они ответили, что не делают из этого секрета. Я счел необходимым сразу же сообщить вам, председатель, поскольку имя мистера Джеральда Трентама мне ни о чем не говорит.
Чарли
1919–1926
Глава 19
Когда я сидел в одиночестве на той скамье на Челси-террас, не в силах оторвать взгляд от магазина с надписью «Трумпер», нанесенной краской на его тенте, в голове у меня носился вихрь вопросов. Затем я увидел Толстушку — или, вернее, подумал, что это, возможно, она, поскольку, если это было так, то за время моего отсутствия она превратилась в женщину. Куда только делась та плоская грудь, те журавлиные ноги, не говоря уже о веснушках на лице? И, если бы не сияющие карие глаза, я бы так и остался в полной растерянности.
Она прошла прямо в магазин и заговорила с человеком, по виду напоминавшим управляющего. Я видел, как он отрицательно покачал головой, после чего она повернулась к двум девушкам за прилавком, реакция которых оказалась такой же. Пожав недоуменно плечами, она подошла к кассе, вынула поддон и стала проверять дневную выручку.
Я наблюдал за действиями управляющего больше часа, пока не появилась Бекки, и должен честно признаться, что справлялся он довольно успешно, хотя и были некоторые мелочи, с помощью которых можно было бы улучшить торговлю. И не последними среди них было бы перемещение прилавка в глубину магазина и выставление части товара перед магазином на улице, что привлекало бы дополнительных покупателей. «Надо навязывать свой товар, а не просто надеяться, что люди придут и купят», — говорил мой дед. Однако я продолжал упорно сидеть на скамье до тех пор, пока работники не начали освобождать полки, чтобы закрыть помещение. Через несколько минут из магазина вышла Бекки и стала смотреть по сторонам, как будто кого-то ждала. Затем с висячим замком и ключом в руках появился молодой человек и кивнул в мою сторону. Бекки впервые посмотрела в направлении скамьи.
Когда наши взгляды встретились, я вскочил и пошел через улицу к ней. Какое-то время мы оба молчали. Мне хотелось обнять ее, но в конечном итоге мы ограничились довольно официальным рукопожатием. И тогда я спросил:
— И каковы же условия сделки?
— Не могла найти больше никого, кто бы стал снабжать меня бесплатными пирожными, — сказала она, прежде чем объяснить, почему продала булочную и как пришла к тому, чтобы купить 147-й магазин на Челси-террас. Когда работники отправились по домам, она показала мне квартиру. Я глазам своим не поверил — ванная с туалетом, кухня с фаянсовой посудой и столовыми приборами, передняя со стульями и столом, не говоря уже о спальне с кроватью, которая совсем не производила впечатления, что рухнет, стоит только присесть на нее.
Мне опять захотелось обнять ее, но я лишь спросил, не может ли она остаться и разделить со мной ужин, поскольку у меня еще осталось множество вопросов, на которые надо получить ответы.
— Извини, не сегодня, — сказала она, когда я стал распаковывать свой чемодан. — Я иду на концерт со знакомым джентльменом. — И вскоре, высказав несколько замечаний по поводу картины Томми, она ушла, улыбнувшись на прощание. Неожиданно я вновь оказался предоставленным самому себе.
Раздевшись и закатав рукава, я спустился вниз и несколько часов подряд занимался перестановками в магазине, пока все не оказалось расставленным так, как мне хотелось. К моменту, когда была пристроена последняя коробка, я оказался настолько измотанным, что едва удержался, чтобы не свалиться и не уснуть в одежде. Шторы я закрывать не стал, чтобы быть уверенным, что проснусь к четырем утра.
На следующее утро, подгоняемый мыслью о возвращении на рынок, которого не видел почти два года, я быстро собрался и пришел туда за несколько минут до Боба Макинза, который, как быстро стало ясно, хорошо знал расположение рынка, но плохо разбирался в тех, кто на нем торговал. Я прикинул, что потребуется несколько дней, чтобы выяснить, кто имеет наиболее надежных поставщиков из числа фермеров, у кого есть реальные связи с доками и портами, кто изо дня в день выдерживает наиболее разумные цены, и, самое главное, кто позаботится о тебе в случае нехватки товара. Ни одна из этих проблем, похоже, не волновала Боба, когда он кружил по рынку, набирая товар.
Я полюбил магазин с момента открытия его в то мое первое утро. Какое-то время мне пришлось привыкать к тому, что Боб и девушки называли меня «сэр». Примерно столько же времени они привыкали к тому, как я расположил прилавок, и к необходимости выставлять спозаранку ящики с товаром на мостовую. Однако даже Бекки признала рациональное зерно в помещении товара под нос потенциальным покупателям, хотя и выразила сомнение в реакции на это местных властей.
— Разве в Челси никогда не слышали об уличной торговле? — спросил я ее.
Через месяц я знал по именам всех своих постоянных покупателей, а через два изучил их вкусы и пристрастия и даже причуды, которые каждый считал свойственными только ему одному. В конце дня, после того как торговля была свернута, я часто шел через дорогу, садился на скамью напротив и наблюдал за происходящим на Челси-террас. Не надо было долго думать, чтобы понять, что яблоко есть яблоко для любого, кто хотел отведать его, и Челси-террас ничем не отличалась от Уайтчапела, когда дело касалось потребностей покупателей. Эта мысль пришла мне в голову, когда я задумался о покупке второго магазина. А почему бы и нет? У Трумпера, единственного на всей Челси-террас, очередь постоянно вытягивалась на улицу.
