Игорь Губерман - Путеводитель по стране сионских мудрецов
С тех пор много туманных слухов ходило вокруг этой гробницы, да только официально ничего нигде никогда не печаталось и не сообщалось. Вроде нашли в гробнице этой оссуарии. (Повторим, что это такие ящички, куда через год после смерти человека складывали его кости. Обычай этот был очень распространен, и образцы оссуариев, порой весьма красивых, можно видеть во всех музеях, где есть археологический отдел.) Но вот в 2008 году в Иерусалиме прошла пресс-конференция, и что выяснилось? А вот что: на оссуариях — общим числом десять — есть имена. И все эти имена хорошо знакомы каждому сведущему (и не очень) человеку: «Иеошуа сын Иосифа», «Мария», «Мирьям» и так далее. Все вполне известные имена, а среди них даже «Иегуда сын Иеошуа» — с костями ребенка. И сказала вдова археолога Иосифа Гата: «Мой муж прекрасно понимал, что имеет дело с могилой Иисуса и его родственников. Он настоял на консервации памятника и прекращении раскопок. Он утверждал, что открытие могилы Иисуса начисто опровергает всю христианскую догматику и именно поэтому все надо по-быстрому прикрыть. Ибо евреев и так две тысячи лет обвиняют в смерти Иисуса, а если мы еще испортим христианам всю их мифологию, то нас начнут ненавидеть еще больше…»
Вы хотите знать, что мы думаем по этому поводу и как ко всему этому относимся? Не след нам вставлять сюда свои комментарии — вот что мы думаем.
Однако же еще нам хочется главу эту дополнить — в меру наших сил и беглой начитанности — несколькими мыслями и замечаниями, главное из которых, безусловно, — роль в этой истории евреев. Ибо, как давно заметил некий остроумный человек, есть христианские ученые, которые не верят в существование Христа, однако же убеждены, что виноваты в его казни — евреи.
Участие евреев несомненно — уже хотя бы потому, что Иисус Христос и все его апостолы были евреями. Но только крик толпы «Распни его!» и восклицание, которое евреям многие столетия напоминали («Кровь его — на нас и детях наших!»), — столь же недостоверны, сколь и легко объяснимы. Самое первое Евангелие (от Марка — авторы трех остальных следовали его тексту) писалось в начале семидесятых годов — лет сорок спустя после смерти Иисуса, вскоре после разрушения Храма. Уцелевшие при взятии Иерусалима и уведенные в плен евреи всюду продавались как рабы, судьба христианства висела на волоске (казни времен Нерона были свежи в памяти) , да и не забылось еще, как преследовали евреи первых христиан (таких же евреев). Словом, с римлян и лично с Пилата автору Евангелия необходимо было снять эту вину. Кому-кому, а нам, бывшим советским людям, хорошо известно, как пишется под диктовку страха и желания выжить.
Но вот свидетельство, которым невозможно пренебречь. Знаменитый еврейский историк Иосиф Флавий в те же почти годы, что и Марк, такие написал слова о тех событиях: «…по настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту…» И сколько бы ученых в разные века ни отвергали этот текст как позднюю вставку, что-то в этом есть. О том, что Богу надоел дым жертвенника и что Храм с его корыстными служителями уже не нужен, что достаточно молитвы в синагогах, — говорилось разными пророками уже давным-давно. Однако тут явился вольнодумец, прямо в Храме обещавший его разрушение. Его необходимо было как-нибудь унять. Особенно сейчас, когда весь город полон был паломников, пришедших на пасхальное богослужение. Но нарушителем еврейского закона Иисус отнюдь не являлся. А доверительная связь у храмовых властей с любым из римских прокураторов была наверняка, ибо при всей взаимной ненависти и презрении лишь местная власть могла обеспечить послушание и покой в этой самой мятежной римской провинции.
Нам посчастливилось прочесть книгу выдающегося юриста Хаима Коэна, рассмотревшего со своей, юридической точки зрения гипотезы множества историков. Он склоняется к диаметральному мнению: Иисус был приведен в дом первосвященника и предстал перед отцами города, которые надеялись спасти его от смерти. Только не смогли его уговорить ввиду наивного непонимания этим человеком опасности, над ним нависшей. Не нам, не нам сомнительно покачивать головой над большой книгой убедительнейших аргументов в пользу этого мнения. Но одно из рассуждений нас повергло в восхищение своим психологическим правдоподобием: неужели Понтий Пилат, надменный и всевластный римский прокуратор, ненавидевший всю Иудею и ее строптивых жителей, мог отнестись всерьез к воплям жалкой толпы туземцев? Даже если б эти вопли были. Что сомнительно само по себе, поскольку близко бы не подпустили сброд из низких и презренных иудеев к месту, где наместник Рима вершил свой суд.
Множество ученых мнений противоречат друг другу с равной убедительностью. Многие бочки чернил пролиты по этому вопросу. Не нам высказывать последнее суждение. И мы лишь приведем один простейший довод, который нам нигде прочесть не удалось, но он наверняка приходил в голову кому-нибудь из хитроумных толкователей — их тьма была за канувшие два тысячелетия. Если Творец действительно решил принести в жертву своего единственного сына, чтобы искупить грехи людские, то евреи, покоряясь Божьей воле, лишь участвовали в исполнении Его замысла. Еще забавна в этой древней и трагической истории одна совсем ничтожная деталь. Во всех Евангелиях казнь Христа осуществляли римские солдаты. Что-то мы ни разу не слыхали, чтобы итальянца — и за все прошедшие века такого не случилось — вдруг бы кто-то укоризненно спросил: «А что ж вы нашего Христа распяли?»
Ученики, после того как им явился Иисус, живой и невредимый, обещавший скорое свое повторное пришествие, очнулись от растерянности и страха. И всё, что помнили об Иисусе, рассказывали всем желающим, число которых медленно, однако неуклонно возрастало. Сильнее всего их соблазняла Божья благодать, которая немедленно окутывала каждого, кто поверит в Сына Божьего. И вечное спасение, которое последует за этим. А неукоснительное соблюдение всех предписаний, заповедей и законов иудаизма — само собой при этом разумелось. Но евреи относились к этим соплеменникам своим и с подозрением, и с неприязнью, поскольку жуткой ересью казалось им наличие кого-то, кто сидит сейчас на небесах по правую руку от единственного и невидимого Бога. И первый христианский мученик Стефан забит камнями был за громко высказанное мнение, что Иисус Христос равновелик своему Богу Отцу. Кроме того, эти сектанты хоть и соблюдали все традиции и предписания еврейского закона, но устраивали ежедневные совместные трапезы — в память о последней трапезе Учителя с учениками. Кое-кто из них продал свое имущество, и в общине-секте эти деньги стали общими. Ну, словом, подозрительные были люди. Даже язычников они охотно принимали в свою секту, сперва обратив их в иудейство: и обрезание должны были сделать новообращенные, и соблюдать еврейские традиции в еде, и почитать субботу днем святым. И только лишь затем — пройти обряд крещения.
