Сергей Жадан - Ворошиловград
— Да нет, что ты, — попытался я возразить.
— Старая-старая, — повторила Тамара, — не оправдывайся, всё нормально. Я ни на что особо и не надеялась. Делай, как тебе лучше, хорошо?
— Хорошо, — согласился я.
Она докурила сигарету и безнадежно раздавила окурок об пол.
— Я хотел у тебя спросить: этот мужчина, высокий такой, темный, на фотокарточках — кто он?
— Высокий? — переспросила Тамара.
— Ага.
— Артур, — ответила Тамара. — Муж Тамилы.
— Тамилы? — удивился я. — Разве не твой.
— Ну, потом и мой. Он жил сначала с Тамилой, потом — со мной. Очень меня любил.
— И где он теперь?
— Его убили, — объяснила Тамара. — Лет десять назад. У него хотели забрать бизнес, он не отдавал. Его подорвали вместе с машиной.
— Ничего себе.
— Это уже так давно было, — сказала Тамара.
— А что сестра? — допытывался я. — Вы с ней общаетесь?
— Общаемся, — ответила Тамара. — Она мне всё простила. Тоже очень его любила. Мы с ней по-настоящему и сошлись, только когда он погиб. Так вот странно бывает. Так что, — спросила она после долгой паузы, — ты уйдешь к ней?
— Не знаю, — ответил я.
Врать ей не хотелось, говорить правду — тем более.
6
Свежий воздух забился в складки его кожанки, словно он принес в карманах куртки куски утреннего октября. Солнце освещало комнату, слепя глаза и окончательно пробуждая ото сна. Травмированный прошагал по коридору энергичными движениями чувака, который знает цену своему времени и своим возможностям, напористо поздоровался, мол, рад видеть, хорошо, что вернулся живым. Прошел на кухню, заполнив собой пространство, втиснулся между столом и мойкой, заскрипел куртяком, выглянул за окно. Еще затемно он сам перезвонил Тамаре, спросил, на месте ли я, всё ли в порядке, предупредил, что заедет. Теперь вот сидел за столом, и широкие косые лучи придавали его коже оттенок золота и меди. Легко скользнул взглядом по Тамариному лицу, немного усталому и заспанному, и взялся за меня.
— Знаешь, — сказал, — хорошо, что ты к моему брату не доехал. Прихватили его на днях. Я еще думал, что такое — звоню ему, звоню, а трубку всё время какой-то сержант берет. Сначала думал, что он снова мобилку кому-то впарил, ну или потерял где-то, или еще что. А оказывается, он уже третий день в СИЗО. Мне жена его вчера звонила, сказала, что всё в порядке, чтобы я не волновался, сидит нормально, аппетит есть, адвокат свой, скоро выпустят.
— За что хоть взяли? — не понял я.
— Этого я не знаю, — честно признался Шура, — в прошлый раз брали за годовые отчеты, он их на год вперед сдать хотел. Перед тем за дачу взятки государственным служащим. Он мобильной связью занимается, — объяснил Травмированный.
— Оператор?
— Телефонами торгует, — пояснил Шура. — Бэушными.
— Крадеными?
— Не без того.
— Может, тебе к нему съездить?
— Да ну, — коротко отмахнулся Травмированный. — Сам разберется. Не маленький. У меня и без него проблем полно. Правда, Тамара?
Но у Тамары была своя забота, Тамара с ночи переживала, не наговорила ли лишнего, не зная, чего от меня теперь ждать. Стояла в углу сосредоточенная и печальная, кивала головой на Шурины слова, соглашаясь со всем, что тот говорил. Хотя Травмированный этого всего не замечал, выглядел озабоченно, и озабоченность эта быстро передалась мне. Я сразу же принялся у него выпытывать. Про Ольгу при Тамаре спрашивать не стал, надеялся, он сам расскажет. И хотя он говорил о чем-то более, на его взгляд, важном, Тамара, поняв, что скоро мы оба отсюда уйдем, сделала нам чай — крепкий и безнадежно горький — и разочарованно исчезла в своей комнате.
А Травмированный тем временем рассказывал какие-то странные истории.
— Послушай, Гер, — сказал. — А чем ты в Харькове занимался?
— А что? — не понял я, куда он клонит.
— Да ничего, — как-то миролюбиво произнес Травмированный. — Кто-то тебя там активно разыскивает. И знаешь, что я думаю?
— Ну?
— Лучше бы они тебя нашли.
— Зачем?
— Похоже, там не твои косяки, Гера, ты им если и нужен, то как свидетель.
— Свидетель чего?
— Не знаю, — ответил Травмированный. — Ты там взяток не давал? — спросил он с надеждой. — Государственным служащим?
— Черт, Шура, я бы их давал. Только мне нечем было.
— Ясно, — кивнул головой Травмированный. — Короче, они вчера снова приходили. Их двое. По ходу, хотят с тобой поговорить. Просили передать, чтобы ты не боялся.
— А я и не боюсь, — сказал я. — Они с тобой говорили?
— С Ольгой.
— Они что, приходили к ней?
— Ну да, приходили. Она их сначала выгнать хотела, потом выслушала.
— И что они?
— Ну, что. Говорят, что хотят с тобой поговорить. Какие-то там хвосты тянутся. Ничего конкретного не сказали, просто просили передать, что тебе лучше с ними встретиться.
— Ты сам что об этом думаешь?
— Да встреться ты с ними, — ответил на это Травмированный. — Хули тут. Не придушат же они тебя, правильно?
— Правильно, наверное. Только где их найти?
— Что их искать, — раздраженно ответил Травмированный. — Они в гостинице живут. Там и найдешь.
— В гостинице? Может, им просто перезвонить?
— Они телефонов не оставили. Вообще, — сказал Травмированный, подумав, — скользкие какие-то. Пришли, давай что-то вынюхивать.
— Что вынюхивать?
— Да не знаю я, — ответил Травмированный. — Лучше тебе самому с ними поговорить.
— Хорошо, зайду к ним сегодня.
— Зайди, — поддержал меня Травмированный. — Не бойся.
— Да не боюсь я.
— Что тебе терять?
— Это точно. Как там Ольга?
— Плохо, — ответил на это Шура. Будто ждал, когда же я спрошу. — В больнице лежит.
— Когда же она успела?
— Да вчера и успела. Когда выгоняла этих двух.
— Она их выгоняла?
— Ну да. Она их даже не дослушала, выгнала. А когда дверь за ними закрывала, — сломала палец. На ноге.
— Палец?
— Ну да — палец. Теперь лежит с гипсом. Думать нужно, что делаешь! — сказал Травмированный непонятно о чем.
— Может, они ей что-то плохое сказали?
— Гера, — занервничал Травмированный, — я не знаю, что они ей сказали, про что они ей говорили. Но Ольга просила тебе передать, чтобы ты встретился с ними. Ну, и вообще расспрашивала про тебя, волнуется, наверное.
— Волнуется?
— Наверное.
— Угу, нужно к ней зайти.
— Зайди-зайди, — Травмированный недоверчиво окинул взглядом посуду на полках и начал собираться.
