Иэн Бэнкс - Мертвый эфир
Я рассмеялся:
— Теперь это больше похоже на разговор, Стэн. На котором из многочисленных аспектов полнейшей профессиональной некомпетентности мазил из «Клайдбэнка» мы остановимся? Выбор велик, а до конца передачи еще далеко.
— Безразлично, приятель.
— Ага, значит, поговорим о безразличии. Хороший выбор. Так, значит… Стэн? Стэнли? Алло, где же вы? — Но линия была мной уже отключена. — Боже мой, до чего любопытную тему он выбрал и как неожиданно затем пропал. Хотя должен отметить, что ребята из «Клайдбэнка» в этом сезоне играют в своей лиге на удивление хорошо и имеют прекрасные перспективы. Впрочем, уверен, рано или поздно они вернутся к своей обычной форме.
Я взглянул на экран, где высвечивался список позвонивших. Над ним здорово поработали, выпалывая имена журналистов, как вредные сорняки; в систему были забиты данные о штатах газет, и если относительно кого-то из позвонивших у Кайлы и Энди возникали подозрения, они помечали его звездочкой (хотя у Кайлы вместо звездочки мог оказаться значок &, или [, или 7,8,9, U, или I). Одно из имен, а также тема звонка сразу привлекли мое внимание. О-хо-хо. Имя: Эд. Тема: Роуб.
— Да, слушаю, Тоби, у вас жалоба на службу безопасности в аэропорту?
— Ага… Привет, Кен. Я насчет очков.
— Очков?
— В наше время в самолет не пронесешь даже самые крошечные щипчики для ногтей, но масса людей проносят очки, и ничего, нет проблем.
— А что есть?
— Стеклянные линзы, понятно? Не пластиковые, ясное дело. Разломив стеклянную линзу, получаешь сразу два острых лезвия. Очень острых. Хотите пронести их на борт? Пожалуйста. А щипчики нельзя? Ни в коем случае. Маникюрные щипчики! Что же такое происходит?
Тут я увидел, как имя Эда исчезло с дисплея: он повесил трубку. Ну что же, он дал понять, в чем дело, догадался я.
— Отличная мысль, Тобиас! — воскликнул я, — Значит, служба безопасности должна отправлять пассажирские очки, так сказать, на скамейку штрафников, а взамен выдавать подслеповатым злодеям мягкие контактные линзы.
— Эд…
— Какого. Хрена. Ты затеял. Зачем искал старину Роуба?
— Да ладно. Мог бы и догадаться.
— Я ж просил тебя и не думать об этом. Даже мысль оставить.
— Я был в отчаянии. Но ты послушай, теперь все в порядке.
— Нет, не в порядке.
— Да правда же. Он не стал продавать мне… ну, ты сам знаешь что. Не захотел даже встретиться. И…
— Подумал, что ты коп, понятно? Что ты ищейка, пытающаяся подцепить его на крючок.
— У меня у самого возникло такое впечатление, однако…
— Терь у старика Эда геморрой, ведь его номер у тя от меня. От моей мамы, Кеннит, от моей мамы. Я сильно расстроен.
— Сожалею, Эд… — Я едва удержался от того, чтобы не сказать: да ладно тебе, приятель, это вовсе не так скверно, как трахнуть девушку друга, — Я перепугался и запаниковал, но мне правда очень жаль.
— Так те и надо.
— Но теперь мне больше не нужно… ну, то, о чем мы сейчас говорили. И это хорошая новость.
— Нет? Почему нет?
— Оказалось, тут недоразумение. Я тут кое с кем встретился, кто вроде как должен уладить это дело.
— Чё-то ты прям как бухгалтер базаришь. Точно никто сейчас не тычет стволом тебе в башку?
— Думаю, все будет в порядке. Почти уверен.
— Понятно. Значит, те больше неча бояться, кроме молодчиков в фашистских сапогах, которые заявятся посреди ночи пинать тебя, чтобы поквитаться за того мудилу, которого ты отлупил в ящике.
— А, ты уже знаешь…
Попытки дозвониться до Эда заняли у меня большую часть дня. Его телефон был либо выключен, либо занят, а посылать сообщение голосовой почтой мне что-то не хотелось. Я стал позванивать ему, как только закончилась передача. Но вскоре у нас с Филом состоялась еще одна встреча с Дебби и Гаем Боуленом, после которой мы перекусили сэндвичами из столовой, находившейся под нами, а затем принялись за накопившуюся рутинную, но необходимую работу.
Когда мы с ней покончили и собрались уходить, Фил прогулялся по коридору, из окон которого открывался вид на главный подъезд, и сообщил, что там еще дежурят несколько журналистов. Так что мы вызвали два такси в подземный гараж; в одно из них сели Фил, Кайла и Энди, они навалили на пол сумки и прикрыли их куртками, так что получился курган, под которым вполне мог спрятаться человек.
Разумеется, журналисты рванули за ними. Я же через десять минут выехал во втором, забившись в багажный угол. Мы с Крейгом договорились, что денек-другой я проведу у него, пока шумиха не уляжется хоть немного. На Парк-роуд я попросил водителя остановиться и перебрался на нормальное сиденье.
Так что мне удалось связаться с Эдом лишь после того, как я добрался до квартиры Крейга.
— Конечно знаю. О тебе напечатали в «Ивнинг стэндард», приятель.
— Правда? И на какой же странице?
— А ты чё, сам еще не видел?
— Нет, но добуду, обязательно добуду. А страница, стра-ница-то какая?
— Мм… Пятая.
— Выше или ниже сгиба?
— Чё?
— Ну, в верхней или в нижней половине?.. С таблоидным форматом это не так важно, но все-таки…
— Вся страница твоя, приятель, верней все, что осталось от рекламы дешевых авиабилетов.
— Целая страница? Ого!
— Пишут, мол, ты, скорей всего, был в состоянии стресса после похищения и угроз тя убить.
— Чего?!
— Вот так-то.
Я покачал головой.
— Ридяи Скотту придется ответить за многое.
— За что? — спросил Крейг, — За «Падение черного ястреба»?
— Да, изаэто, чертпобери, нояподумалпродругое. Яболь-ше про эту его манеру напускать столько пара ни к селу ни к городу.
Крейг искоса взглянул на меня. Мы оба поддали, и оба курнули, и после раннего ужина, состоявшего из доставленной на дом пиццы, смотрели «Чужого» на DVD. Пиццу мы съели под аккомпанемент выпусков лондонских новостей, которые смотрели в надежде, что там обо мне расскажут, но только напрасно потратили время. Хотел бы я знать, чья же в таком случае съемочная группа дежурила утром у дверей офиса радиостанции; затем мы решили, что ребята, скорее всего, действительно прибыли по заданию одной из телекомпаний, однако наснимали маловато материала (может, мне все-таки следовало выйти из автомобиля и хоть что-то сказать), или редакторы новостей просто сочли данный сюжет недостаточно важным.
Крейг был не так пьян и обкурен, как я, а к тому же съел всего один кусок пиццы: на девять часов у него было запланировано некое таинственное свидание, о котором он упорно не желал ничего рассказывать. А пока мы смотрели «Чужого». Крейг принадлежал к числу тех, кто постепенно заменяет кассеты своих самых любимых фильмов дисками DVD. А еще он был из тех, кто сам для себя установил правило: на каждый купленный им новый, только что выпущенный фильм должен приходиться старый, но на DVD. Сейчас вот дошла очередь и до «Чужого».
Вот, значит, Крейг поглядел на меня:
— Пара ни к селу?..
— Ну да, — проговорил я, указывая на экран. — Смотри, как, черт побери, на борту «Ностромо» пар прет изо всех щелей. Кому, интересно, пришло в голову, что может быть столько пара на посудине, принадлежащей, наверно, к сотому поколению после нашего шаттла? А ведь даже на «Дискавери» с «Атлантисом» водяной пар не очень и увидишь? В чем дело, я хочу спросить. И ведь прием с тех пор используется на полную катушку практически во всех фантастических фильмах и безмозглых триллерах.
Какое-то время Крейг молча смотрел фильм, затем произнес:
— Сценографу.
— Что?
— Ну это пришло в голову художнику-оформителю, — авторитетно заявил Крейг, — Потому что хорошо смотрится. Декорации сразу становятся обжитыми и рабочими. В клубах пара может что-то прятаться, создается ощущение угрозы, как раз то, что нужно для ужастика или триллера. Вдобавок людям вроде тебя есть на что пожаловаться, тоже неоспоримый плюс.
— А я что, много жалуюсь?
— Я этого не говорил.
— Нет, но тонко намекнул. Так что отвечай.
— У тебя проблемы с восприятием фильмов, Кен.
— Вот как?
— Взять, к примеру, фантастику. Ведь по-твоему, существует только один приемлемый с технической точки зрения фильм?
— «Космическая одиссея две тысячи первого года».
Крейг вздохнул:
— Почему?
— Потому что Кубрик не пихает в космос звуки, их там у него нет. А еще потому, что он гений и знает, как обыграть их отсутствие, и в результате получается, например, дивный эпизод, когда один из героев, не помню, как его зовут, покидает космический катер, затем проплывает в воздушный шлюз и там, в еще не закрывшемся шлюзе, прыгает, как мячик, внутри, пока не задраивает люк и не включает подачу воздуха, и только тогда возникает звук. Восхитительно.
— А в остальных фильмах о космосе…
— Все куда менее достоверно: например, ты видишь космический взрыв и уже знаешь, что сейчас последует чертов звуковой эффект, совершенно зубодробительный.
