Ирэн Роздобудько - Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь (сборник)
В магазине подруги долго осматривают обувь. Анна-Мария впервые примеряет высокие каблуки – легкие черные «лодочки» сидят на ноге, словно влитые. Каблучки тоненькие-тоненькие, с позолоченной «стрелкой» посредине. Анна-Мария уже не может отказаться от них, хотя стоят они половину одноразового мачехиного «взноса».
Потом, когда на небе появляется серпик молодого месяца, подруги устраивают похороны старых Анны-Марииных башмаков в ботаническом саду: взбираются на травяной холм и забрасывают их далеко в кусты! Густые заросли моментально проглатывают эти странные снаряды. Начинается новая жизнь. И в ней нет места старым мокасинам.
После девяти вечера улицы еще больше пахнут кофе, к его аромату прибавляется дурманящий запах сирени. Девушки возвращаются на квартиру. Хозяйка уже спит, и они, перешептываясь и смеясь, застилают узкие койки белыми накрахмаленными простынями.
Анна-Мария открывает окно и с удовольствием наблюдает, как лунный свет играет на позолоченных каблучках новых туфель, которые стоят на подоконнике. За окном продолжается жизнь – где-то вдалеке звучит музыка, позвякивают трамваи, слышен смех. Анна-Мария с удовольствием растягивается на прохладной простыне и только теперь понимает, каким долгим был день. Она чувствует, что этот город принял ее, и она вновь полной грудью вдыхает его наркотические запахи – сирени, кофе, разогретого за день асфальта…
Она не догадывается, что утром ее ждет новое чудо – соборные колокола, звон которых ворвется в ее сон тревожной и торжественной нотой.
* * *… Две недели Анна-Мария ест только печенье (28 копеек за пачку), запивая его кипятком. Она решила не искушать судьбу и почти не выходит на улицу – старательно учит ненавистную алгебру… Иногда выходит на кухню, чтобы поставить чайник.
– Ты такая худенькая, – говорит ей хозяйка Галина Степановна. – Давай хоть бульона тебе налью…
Анна-Мария старается не дышать, чтобы умопомрачительный запах не дал расслабиться. Бодро отказывается, ссылаясь на сытость, и снова садится за учебники.
Новости из заоконья приносит неугомонная Ада. Она где-то пропадает целыми днями. Но ее успехи не сравнить с Анны-Марииными.
– Ходили со Стефаном в ресторан, – докладывает она, выгружая из сумочки завернутые в салфетку котлеты по-киевски. – Налетай! Поступление мне обеспечено, он обещал. Конечно, пришлось кое-что позволить… Ты не переживай, я и для тебя что-нибудь придумаю!
От Ады пахнет духами, сигаретным дымом, вином, вся она – сплошной рыжий праздник. Она уже отлично разбирается в городских маршрутах, названиях улиц, ценах и вообще успела накупить себе множество модных тряпок, а главное – обалденные джинсы-стрэйч, которые плотно облегают ее пышные бедра.
– Тебе, конечно, просто так не поступить, – вздыхает Ада. – Стефан говорит, что в этом году сумасшедший конкурс… Может, прогуляемся?
Анна-Мария стискивает зубы. Нет, она обязана поступить! Иначе придется выбросить замечательные туфельки на каблучках в те же заросли, попрощаться с колоколами… А это для нее уже невозможно.
* * *– Я никогда ни о чем тебя не просила, правда? – Ада вернулась с очередного свидания, сидит на своей койке и сверкает на Анну-Марию своими круглыми черными глазами. – Если бы не я – парилась бы ты сейчас на своей раскладушке. Ты этого хочешь?!
От одного только воспоминания о раскладушке к горлу Анны-Марии подкатывается соленая тошнота.
– Так вот, – продолжает Ада. – Не просила, а теперь – умоляю! Стефан приглашает нас с тобой к нему в гости. Не знаю, чего он хочет от тебя, но очень настаивал, мол, желает познакомиться с моей сестрой (я, кстати, сказала, что ты – моя сестра)…
– Ну зачем мне идти? Экзамены через четыре дня! Да и надеть мне нечего, – упирается Анна-Мария.
– Наденешь мои джинсы!
– Они мне коротки!
– Ничего – это самый писк моды, особенно в комплекте с твоими новыми туфлями! Ты не можешь меня подвести. Может, он хочет попросить у тебя моей руки… Будешь правильно себя вести – поступишь в институт. Я уж постараюсь, не волнуйся!
Наутро следующего дня Ада старательно подрисовывает Анне-Марии веки нежно голубыми тенями, наводит «стрелки», подкрашивает ресницы новым брасматиком «Луи-Филипп». В Адиных голубых джинсах, на высоких каблучках Анна-Мария выглядит очень даже ничего… На этот раз зеркало подтверждает предположение тетушки Вали о принадлежности Анны-Марии если не к королевскому роду, то уж к аристократическому – точно! Даже волосы больше не раздражают: после болгарского шампуня, который тут продается на каждом углу, они лежат на плечах ровной тяжелой волной. Ада наносит последний штрих – щедро обрызгивает Анну-Марию духами из изящного флакончика. От этого запаха у той кружится голова.
– Ты, главное, ничему не сопротивляйся. Просто сиди, слушай, улыбайся. Словом, не будь провинциальной дурой! Предложит сигарету – не отказывайся. От выпивки, конечно, тоже. Помни, что это все ты делаешь ради меня. Хорошо? Мари, Мари! Я так тебя люблю! Ты такая хорошенькая, ты даже сама не представляешь! – Она теребит Анну-Марию, обнимает, кружит в вальсе. – И помни – это для тебя такой же шанс, как и для меня! Ну что мы тут можем без надежной поддержки?!
Они выпархивают на улицу.
– Куда спешите, красотки? – окликают их ребята во дворе.
– Я б за такую – повесился! – говорит мужичонка своему приятелю в метро, окидывая Анну-Марию хмельным взглядом.
– Может, поедем вместе? – предлагает им тот.
– Вот оно… Началось… – удовлетворенно шепчет Ада. – Вот это жизнь, а ты все время сидишь в квартире, как прикованная…
Подъезд дома поражает Анну-Марию чистотой, на входе сидит консьержка и окидывает девушек презрительным взглядом. Ада по-хозяйски нажимает на кнопку звонка.
– Помни, я на тебя рассчитываю… – говорит она.
… Стефан – полный, высокий, с рыхлым лицом и влажными ладонями производит на Анну-Марию неприятное впечатление. «И что в нем могло так понравиться Аде?» – с удивлением думает она, подавая ему руку. Пухлые мягкие губы касаются ее ладони, и Анна-Мария едва сдерживается, чтобы не одернуть ее. Большой палец Стефана слишком долго скользит в ее перевернутой ладони, оставляя в ней влажный след…
Квартира кажется Анне-Марии настоящим замком – везде ковры, резная мебель, которую не увидишь в магазине, кожаный диван и кресла, в центре – стеклянный столик с фруктами и множеством разных бутылок. Анна-Мария чинно усаживается в кресло, чувствуя всю ответственность момента. «Сейчас свататься начнет…» – думает она.
– Выпьем, девчонки, за знакомство! – предлагает Стефан и наливает в круглые толстые рюмки коньяк. Ада кокетливо хихикает, высоко закидывает ногу за ногу, подмигивает Анне-Марии: «Нужно!»
Та делает отчаянный глоток, судорожно хватает ртом воздух, ставит бокал на место.
– Что тако-о-е? – растягивая слова говорит Стефан. – Девочка не пьет?
– Прикидывается! – смеется Ада, делая Анне-Марии «страшные» глаза.
– Ну-ну, тогда – до дна, до дна! – уговаривает хозяин, протягивая Анне-Марии ее бокал.
– Не изображай из себя недотрогу! – шипит Ада.
Ее тон не нравится Анне-Марии, но она, ради подруги, должна выдержать все до конца. «Потом разберемся! Лишь бы этот визит поскорее закончился…» – решает она и мужественно вливает в себя остатки напитка.
– Ну вот и молодец! – говорит Стефан и снова наполняет бокал.
– Нет, я больше не могу! – машет рукой Анна-Мария.
– А ты закусывай. Вон – виноград, персики… – предлагает хозяин и снова дотрагивается до ее руки влажными пальцами. – Хорошенькая у тебя, Адочка, сестра…
На этот раз Анна-Мария смело отталкивает от себя его ладонь – выпитый коньяк придает ей смелости.
– Что тако-о-ое? – снова тянет Стефан, посматривает на Аду и вдруг выходит из комнаты. Та подхватывается, бежит следом. Несколько минут Анна-Мария сидит в полном одиночестве, разглядывая картину на стене. До нее доносится возбужденный шепот, а потом едва слышно щелкает замок в прихожей. В комнату Стефан возвращается один, снова наполняет бокалы, сопит, поглядывая на Анну-Марию.
– А где Ада? – спрашивает та.
– Вы что, не можете друг без друга ни минуты? Посиди, расслабься, что ты такая напряженная? Пей, закусывай… Ты ж, наверное, никогда не видела таких фруктов в своей хацапетовке. Это – бананы.
– Я знаю…
Стефан подбирается к ней ближе, садится совсем рядом. Анна-Мария замечает, что по его виску стекает капелька пота, оставляя блестящую дорожку на щеке. Он закуривает, одним глотком выпивает свой коньяк и тяжелым взглядом окидывает гостью.
– Поступать приехала?
– Да…
– Без денег сейчас никуда не сунешься… У тебя деньги есть?
– Сто рублей…
