Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 10, 2002
Наконец, о явном минусе работы Александра Гордона. Это аморфность, недоделанность драматургии, порожденная внежанровым сознанием, которое следует посчитать тяжелой болезнью отечественных художников (критиков тоже). Хорошим тоном до сих пор считается пресловутая «искренность». Это связано именно с тем, что в России никто из «грамотных» не желает признавать свою социопсихологическую ограниченность, с вытекающей отсюда ангажированностью. Все настаивают на своей безграничной духовности. С безграничной духовностью, однако, прямая дорога в скит. В миру такие не выживают.
Не то чтобы ты «искренний», а попросту исправно выполняешь социальный заказ своей группы, сливаясь с нею в творческом экстазе. Сказано же: нельзя жить в обществе и быть от него свободным. Сказано верно. Исключительные случаи в деталях рассматривают Гордон и Херцог. Не надо слишком гордиться собой и своей самостоятельностью. Например, наша самостоятельность теряет смысл перед окошком кассы, где выдают зарплату. Или на супружеском ложе. Полную свободу человек обретает только в гробу.
(ФЕЙЕРВЕРК) Критик обиделся на то, что я подменил анализ картины «Займемся любовью» танцем на костях постановщика: «оттоптался». Это типовое заблуждение логоцентриста, полагающего, что разобрать фильм — значит совершить нечто, противоположное работе литературного критика, то есть описать мерцание света, игру теней, «передвижение пятна на изобразительной плоскости». Однако кинематограф давно выполнил все технологические упражнения. Заниматься сегодня «передвижением пятна», чем грешит, скажем, Сокуров, — значит, впадая в безусловную архаику, эпигонствовать. Невозможно, да и не нужно «двигать пятна» лучше Мурнау, Любича, Ланга, Эйзенштейна или Кассаветиса с Антониони. Сегодня профессионально вменяемый кинематограф технологически унифицирован, и основная работа осуществляется именно на территории сюжета, драматургии, там, где можно плодотворно играть с идеей социального, психологического разнообразия зрительской аудитории, с идентичностью воспринимающего субъекта.
Сегодня все лучшее в мировом кино — социально вменяемо, социально ориентировано. Всем, кроме наших, понятна непреходящая ценность человеческой общности, закономерно основанной на человеческой разности. Именно это я анализировал у Дениса Евстигнеева, у Константина Мурзенко, у Вирджинии Вагон и Эрбика Зонкба. Прочее — фейерверк по большим праздникам, для сибаритов.
(МАК-СЕННЕТТ) «Киноработники использовали все, что происходило в этот день на улице, они снимали у китайской прачечной или во время бейсбольного матча. Или, если им везло, перед горящим домом. Сеннетт платил всем пожарным частям района, которые тотчас же звонили ему, если где-нибудь начинался пожар. Труппа выезжала немедленно на место происшествия и фотографировала красноносых комедийных актеров, прыгающих и падающих в повешенные пожарные сети.
Часто актеры принимали участие в масонских или патриотических процессиях и тут разыгрывали сцены погони. А оператор, спрятанный в повозку, развозящую стираное белье, снимал их нелепые трюки…
Но в фильмах Сеннетта никогда не фигурировал воспитанный, элегантный американец…»[20]
Слышите, никогда!
(АНЕКДОТ) Грамотные (на деле, конечно, полуграмотные) страстно желают откормиться на территории массовой культуры. Это они устроили в свое время Пятый съезд кинематографистов, в результате чего рухнула самая доходная отрасль народного хозяйства. Они и теперь собираются учить нас, как возрождать массовую культуру. Они, чьи странные книги издаются ничтожными тиражами в две-три тысячи экземпляров, смеют совать нам в лицо Павича и Сорокина, который уже проходит в их газетах по разряду «ведущего кинодраматурга». Ведущего — куда? Не иначе — в очередную финансовую пропасть.
(ДРУГОЙ) По первому образованию я инженер: техническая кибернетика, системы автоматического управления, Тула, оборонка. Не успел выучиться, как оборонку демонтировали. Вот результат: я мигрировал с территории баллистических ракет и систем залпового огня на территорию новорусской культуры. Для противников я — скиф, гунн, стихийное бедствие.
А вы чего ждали, общими усилиями демонтируя лучшую в мире оборонку? На что рассчитывали? Думали, сообразительные инженеры-электрики (так — в дипломе) уйдут на подножные корма, в леса, охотиться на выдру и колонка? Нет, мы пришли на медиа-рынок, ибо никакого другого внятного рынка не сохранилось. Мы будем здесь жить. Поверите, когда-то мы запускали баллистические ракеты на любую дальность, с неограниченной точностью поражения.
Я хочу показать, насколько мало в моей мотивации — идеологии. Поймите же: идеологии — никакой. Там, где я вырос, попросту нельзя жить и кормиться: ни самому, ни женам с детьми. Поэтому теперь мы будем жить рядом с вами. Кормиться, производить свое кино, свою литературу, свое искусство. Будете терпеть.
Когда и если оборонка возродится, с удовольствием мигрирую обратно.
Кстати, вам, конечно, не нравится Проханов? Так вот, с моей точки зрения, Проханов все тот же постсоветский газетчик. Другой — это «Манцов». Никакого почтения ни к вашим ценностям, ни к вашим дискурсам и фуршетам. На все ваши претензии ответ будет один: лучше деньгами. Всё — деньгами, претензии и восторги. Так научили меня — вы. Такое у нас было общее историческое «сегодня». Но вы же старше, вы были публичны, с вас и спросят. Когда всё и окончательно продадут.
Почувствуйте разницу между мной и Прохановым — многое, многое поймете.
(ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО) Безусловно, у меня нет никаких личных претензий к тем, кто возмущается моей «оголтелой критикой». Я понимаю социальную обусловленность их реакций.
У меня нет личных претензий даже к Горбачеву, простому, но загадочному человеку, который еще «вчера» слез со ставропольского трактора, а уже «сегодня» из лучших побуждений сдавал, отправляя под нож, людей моего возраста и сословия.
Моя задача до смешного проста: предъявить грамотной публике Другого. То есть абсолютного Другого. Лишь иногда я утрирую, сваливаясь в чистый жанр и комические куплеты.
(ГОГОЛЬ-МОГОЛЬ) В сущности, простая история.
«…взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь он был в черной земле…
„Не гляди!“ — шепнул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел он и глянул.
— Вот он! — закричал Вий и уставил на него железный палец. И все, сколько ни было, кинулось на философа. Бездыханный, грянулся он на землю, и тут же вылетел дух из него от страха».
Эту историю понимают неправильно. Вий — образцовый Другой. Философу Бруту Вий и его друзья представляются чертями. Воля ваша, философ, у страха глаза велики. Умеете — молитесь.
Досадная аберрация зрения имеет, однако, далеко идущие последствия. Социальная философия определенного рода объявляет Другого нечистою силой и грозит ему страшным посюсторонним судом.
(КУЗНЕЦОВ)
И приглушенные рыданья
Дошли, как кровь, из-под земли:
— Зачем вам старые преданья,
Когда вы бездну перешли?!
(МОЙ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ) Сами знаете — кто. Значение отрицательного героя для формирования сюжета трудно переоценить. Написав группу товарищей через запятую, сам того не желая, сформировал новое поколение.
Сергей! Шаргунов! Давайте знакомиться, дружить! Немедленно и навсегда. У газетчиков хорошее социальное чутье. Плохо с аналитикой: не умеют просчитать последствия собственной неосторожности.
(ПРИТЧА) Знаете, как праздновали успех футболисты прежних лет? Забив гол в матче мирового чемпионата, они делали на зеленом газоне нелепые, потешные кувырки. Кувырочки.
А теперь? Молодые львы двадцать первого века демонстрируют роскошные сальто. В два-три оборота, вперед, назад, да куда угодно. Ловкие, координированные ребята, надежда человечества.
Эти пластические этюды проходят у меня по разряду притчи. Очень хотелось высказаться на тему борьбы поколений. Перебрав десяток аргументов, я выбрал этот, наглядный, убийственный.
(МАНГЕЙМ-2) «„Новизна“ молодости… состоит в том, что она ближе к „современным“ проблемам (в результате ее „потенциально свежих контактов“…), а также в том, что она драматически осознает процесс дестабилизации и находится на его стороне. Старшее поколение тем временем остается верным той переориентации взглядов, которая составляла драму его юности.
…адекватное воспитание или обучение молодого человека встречается с трудно преодолимой сложностью — эмпирические проблемы молодого человека обусловлены иным, нежели у его учителей, набором противоречий»[21].
(МОЙ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ) Не иначе Гордон, лучший телеведущий, обещающий кинорежиссер. Хорошо бы мой положительный герой вывел на чистую воду, то бишь на голубой экран, моего отрицательного. Дал бы высказаться, разоблачил нищету корпоративной идеологии.
